— Так точно, — отрапортовал генерал-фельдмаршалу.

— Читал. Доходчиво изложено. У меня сложилось впечатление, что писал ты со знанием дела, как будто сам участвовал.

— Ваше высокопревосходительство, майор Головко, участвовал в походе генералиссимуса Суворова, — пришёл мне на помощь Багратион. — После гибели своего батальона, пробивался к основным силам, собирал по пути солдат, и учинял нападения на французов. Делаю вывод, он писал на основе личного опыта.

— Тогда все понятно. На себя кафтан партизана примерял? — рассмеялся Салтыков. — У тебя ещё просьбы есть майор?

— Мне ствол из хорошей стали изготовить надо, а вот где не ведаю, — развёл я руками.

— Отлить из бронзы и вся недолга, — предложил генерал-фельдмаршал.

— Литая бронзовая конструкция станет очень тяжёлой, снизится маневренность и быстрота нанесения удара по врагу. Надо делать из стали, чтобы лёгким было орудие.

— Помочь тебе в этом деле сможет князь Голицын, у него мастерские в столице есть. Говорят, его искусные кузнецы, любую сложную работу сделать могут. Так и быть, отпишу и ему. Ты майор, посматривай, чтобы выделенные тебе казённые деньги, не утекали кому-то в карман, рачительность проявляй.

— За этим слежу неусыпно, каждую копейку лично просчитываю.

— Считай и проверяй. Если вопросов нет, не смею более задерживать.

К полковнику Селину я попал на следующий день. Артемий Силыч, внимательно прочёл письмо Салтыкова, и вопросительно уставился на меня.

— Говорите, молодой человек, какая помощь от старика потребна? — немного картавя, спросил полковник. — В бумаге писано, что на словах вы все объясните. Обращайтесь ко мне по имени отчеству, мне так привычней.

— Меня интересует гремучая ртуть, которую впервые получил алхимик Йохан Кункель, а рецепт её приготовления описал англичанин Эдвард Говард. Также мне для работы нужна соль, полученная французом Бертолетти.

— Вы химик Степан Иванович?

— Нет, я командир егерского полка.

— Откуда познания химии в специфической области?

— Участвовал в заграничных походах. В захваченных городах читал книги. Там впервые узнал об названных мной химических соединениях. Обратил внимание на их склонность, к воспламенению. Решил испробовать на практике, и если получиться приемлемый результат, применить в военной области.

— Все вам применять на войне, — проворчал полковник, — людей убивать. — А для лечения народа, никто не сподобится, что-то изобрести. Все что вы об иностранцах поведали мне известно. В мире учёных принято делиться своими достижениями. В лаборатории, мы неоднократно повторили опыты Говарда и Бертолетти, и смогли получить более стойкие соединения. С гордостью заявляю вам, что мы совершенствовали способы получения чёрной ртути и соли, сейчас описываем этот процесс. К зиме известим наших зарубежных коллег о наших достижениях.

— Артемий Силыч, я бы очень вас просил, если это возможно, хотя бы на полгода, воздержаться от публикации вашей работы за границей России. Ведь, помимо демонстрации ваших достижений, вы вольно или невольно, даёте нашим недругам зачатки методов и способов получения, очень ценных для обороны страны веществ.

— Да что вы такое говорите Степан Иванович, практическая ценность чёрной ртути и соли мизерна!? Её нельзя где-либо применить!

— Категорически с вами не согласен.

— Да, что вы понимаете в химии?

— Вы правы, в химии я разбираюсь слабо. Но я точно знаю, как из этих, безобидных, по вашим словам веществ, произвести очень мощное взрывчатое вещество.

— И вы его сможете мне продемонстрировать?

— Если вы предоставите мне понемногу каждого, их названных веществ, присовокупив к ним порошок сурьмы, то в этой лаборатории, я смогу показать вам их совместное действие, и разрушительную силу.

Полковник позвал своих помощников, и отдал распоряжения. Затребованное лежало на лабораторном столе, через десять минут.

В соответствующих пропорциях я смешал ингредиенты, в общей сложности грамм десять получилось. Для демонстрации, и одного грамма достаточно. Прошли в небольшую кузнецу. Я уложил на наковальню маленький бумажный пакетик с веществом, и стукнул по нему молотком. Хлопок, яркая вспышка, молоток подпрыгнул в моих руках, чуть не вырвался. По выражению лиц и открытым ртам, полковника с помощниками, я понял, демонстрация удалась.

— Вы понимаете, Степан Иванович, что сейчас нам продемонстрировали? — спросил Селин, когда пришли в его кабинет. — Это открытие! До этого ещё никто не додумался, а вы нам провели демонстрацию, как будто каждый день этим занимались. Признайтесь, вы все же химик?

— Уже говорил вам, что я обычный офицер, в прошлом выпускник Артиллерийского инженерного шляхетного кадетского корпуса, но немного любознательный. Стараюсь следить за новинками в области химии и физики, когда не воюю.

— Вы самородок молодой человек! А что ещё вы придумали?

— Пока ограничился этим, и так времени много ушло.

— Тогда так, вы можете располагать мной и моими людьми полностью. Ничего мы пока публиковать за рубежом не будем, воздержимся. У меня просьба, все опыты с этим веществом проводить в моей лаборатории. Вижу в вашем изобретении несомненную пользу.

— Если согласитесь, Артемий Силыч, то я испрошу разрешение в Военной коллегии, открыть на базе вашей лаборатории капсюльное производство. Деньги выделят.

— Пусть ваши устремления Степан Иванович принесут пользу Отечеству, с радостью возьмусь за новую работу.

Четыре месяца я спал по три-четыре часа в сутки, разрывался между Сестрорецком и Санкт-Петербургом. Если бы не Силантий, то и кушать бы забывал. Денщик ворчал, говорил, что я исхудал, превратился в тощую оглоблю. Но мне все же удалось наладить производство корпусов мин, стабилизаторов, двуноги-лафетов, опорных плит и казёнников с ударниками в Сестрорецке, а стволов в мастерских князя Голицына. Капсюлей, донных частей и самих вышибных зарядов в лаборатории Селина. В каждом месте требовалось моё присутствие, подробное объяснение, разработка и изготовление оснастки.

А сколько времени и сил у меня забрал головной взрыватель мины! По конструкции он прост, по меркамXXIвека, а здесь повторить шариковый предохранитель, препятствующий случайному подрыву мины при выстреле, не позволяли технологии. Пришлось извращаться, но решение нашёл Приспособил в качестве предохранителя три тоненькие деревянные палочки, которые ломались при выстреле и выходе мины из ствола. Перемещению ударника ничего более не мешало, и при встрече с препятствием он качественно воздействовал на капсюль, воспламеняющий взрывчатое вещество взрывателя, которое в свою очередь инициировало подрыв взрывчатого вещества мины. У себя в доме проводил испытания взрывателя без мин, замечаний по работоспособности не было.

Весь сентябрь с Силантием провели за городом на ровном поле, проводили эксперименты с минометом. Денщик у меня был в качестве измерительного инструмента, бегал и искал упавшую мину, отсчитывая шаги. Мины специально окрасили в белый цвет, чтобы относительно легче стало их обнаруживать. Экспериментировал я без взрывчатого вещества, пока ещё рано грохотать.

В ходе опытов устранял выявленные недостатки. Все же пришлось озаботиться установкой амортизационных пружин, предназначенных для смягчения удара ствола на двуногу-лафет при выстреле, и возврата его в исходное положение после выстрела, опасался разрушения самого ствола.

В начале октября я доложил Багратиону, о готовности продемонстрировать новое оружие.

Загодя на поле, на разном удалении были установлены группы мишеней, имитирующие ротные колонны неприятельских войск. Для демонстрации подготовил один миномет и пятьдесят мин. Половина запаса на сегодняшний день.

К месту демонстрации Багратион прибыл вместе с Салтыковым и большой группой генералов. От блеска орденов в глазах рябить начало. Естественно каждого генерала сопровождала внушительная свита. Народу набралось много. Я вообще-то не робкий по натуре человек, но от такого внимания к моему детищу, немного волновался.