| Well now then, eighty copecks the cap, two roubles twenty-five copecks the suit--together three roubles five copecks--a rouble and a half for the boots--for, you see, they are very good--and that makes four roubles fifty-five copecks; five roubles for the underclothes--they were bought in the lo--which makes exactly nine roubles fifty-five copecks. | Ну-с, итак: восемь гривен картуз, два рубля двадцать пять прочее одеяние, итого три рубля пять копеек; рубль пятьдесят сапоги - потому что уж очень хорошие - итого четыре рубля пятьдесят пять копеек, да пять рублей все белье -оптом сторговались, - итого ровно девять рублей пятьдесят пять копеек. | | Forty-five copecks change in coppers. Will you take it? And so, Rodya, you are set up with a complete new rig-out, for your overcoat will serve, and even has a style of its own. That comes from getting one's clothes from Sharmer's! | Сорок пять копеек сдачи, медными пятаками, вот-с, извольте принять, - и таким образом, Родя, ты теперь во всем костюме восстановлен, потому что, по моему мнению, твое пальто не только еще может служить, но даже имеет в себе вид особенного благородства: что значит у Шармера-то заказывать! | | As for your socks and other things, I leave them to you; we've twenty-five roubles left. And as for Pashenka and paying for your lodging, don't you worry. I tell you she'll trust you for anything. | Насчет носков и прочего остального предоставляю тебе самому; денег остается нам двадцать пять рубликов, а о Пашеньке и об уплате за квартиру не беспокойся; я говорил: кредит безграничнейший. | | And now, brother, let me change your linen, for I daresay you will throw off your illness with your shirt." | А теперь, брат, позволь тебе белье переменить, а то, пожалуй, болезнь в рубашке-то только теперь и сидит... | | "Let me be! | - Оставь! | | I don't want to!" Raskolnikov waved him off. He had listened with disgust to Razumihin's efforts to be playful about his purchases. | Не хочу! - отмахивался Раскольников, с отвращением слушавший напряженно-игривую реляцию Разумихина о покупке платья... | | "Come, brother, don't tell me I've been trudging around for nothing," Razumihin insisted. | - Это, брат, невозможно; из чего ж я сапоги топтал! - настаивал Разумихин. | | "Nastasya, don't be bashful, but help me--that's it," and in spite of Raskolnikov's resistance he changed his linen. | - Настасьюшка, не стыдитесь, а помогите, вот так!- и, несмотря на сопротивление Раскольникова, он все-таки переменил ему белье. | | The latter sank back on the pillows and for a minute or two said nothing. | Тот повалился на изголовье и минуты две не говорил ни слова. | | "It will be long before I get rid of them," he thought. | "Долго же не отвяжутся!" - думал он. | | "What money was all that bought with?" he asked at last, gazing at the wall. | - Из каких денег это все куплено? - спросил он наконец, глядя в стену. | | "Money? | - Денег? | | Why, your own, what the messenger brought from Vahrushin, your mother sent it. Have you forgotten that, too?" | Вот тебе на! Да из твоих же собственных. Давеча артельщик был, от Вахрушина, мамаша прислала; аль и это забыл? | | "I remember now," said Raskolnikov after a long, sullen silence. | - Теперь помню... - проговорил Раскольников, после долгой и угрюмой задумчивости. | | Razumihin looked at him, frowning and uneasy. | Разумихин, нахмурясь, с беспокойством на него посматривал. | | The door opened and a tall, stout man whose appearance seemed familiar to Raskolnikov came in. | Дверь отворилась, и вошел высокий и плотный человек, как будто тоже уже несколько знакомый с виду Раскольникову. - Зосимов! Наконец-то! -крикнул Разумихин, обрадовавшись. | | CHAPTER IV | IV | | Zossimov was a tall, fat man with a puffy, colourless, clean-shaven face and straight flaxen hair. He wore spectacles, and a big gold ring on his fat finger. | Зосимов был высокий и жирный человек, с одутловатым и бесцветно-бледным, гладковыбритым лицом, с белобрысыми прямыми волосами, в очках и с большим золотым перстнем на припухшем от жиру пальце. | | He was twenty-seven. | Было ему лет двадцать семь. | | He had on a light grey fashionable loose coat, light summer trousers, and everything about him loose, fashionable and spick and span; his linen was irreproachable, his watch-chain was massive. | Одет он был в широком щегольском легком пальто, в светлых летних брюках, и вообще все было на нем широко, щегольское и с иголочки; белье безукоризненное, цепь к часам массивная. | | In manner he was slow and, as it were, nonchalant, and at the same time studiously free and easy; he made efforts to conceal his self-importance, but it was apparent at every instant. | Манера его была медленная, как будто вялая и в то же время изученно-развязная; претензия, впрочем усиленно скрываемая, проглядывала поминутно. | | All his acquaintances found him tedious, but said he was clever at his work. | Все, его знавшие, находили его человеком тяжелым, но говорили, что свое дело знает. | | "I've been to you twice to-day, brother. | - Я, брат, два раза к тебе заходил... | | You see, he's come to himself," cried Razumihin. | Видишь, очнулся! - крикнул Разумихин. | | "I see, I see; and how do we feel now, eh?" said Zossimov to Raskolnikov, watching him carefully and, sitting down at the foot of the sofa, he settled himself as comfortably as he could. | - Вижу, вижу; ну так как же мы теперь себя чувствуем, а? - обратился Зосимов к Раскольникову, пристально в него вглядываясь и усаживаясь к нему на диван, в ногах, где тотчас же и развалился по возможности. | | "He is still depressed," Razumihin went on. "We've just changed his linen and he almost cried." | - Да все хандрит, - продолжал Разумихин, -белье мы ему сейчас переменили, так чуть не заплакал. | | "That's very natural; you might have put it off if he did not wish it.... | - Понятное дело; белье можно бы и после, коль сам не желает... | | His pulse is first-rate. | Пульс славный. | | Is your head still aching, eh?" | Голова-то все еще немного болит, а? | | "I am well, I am perfectly well!" Raskolnikov declared positively and irritably. He raised himself on the sofa and looked at them with glittering eyes, but sank back on to the pillow at once and turned to the wall. | - Я здоров, я совершенно здоров! - настойчиво и раздражительно проговорил Раскольников, приподнявшись вдруг на диване и сверкнув глазами, но тотчас же повалился опять на подушку и оборотился к стене. | | Zossimov watched him intently. | Зосимов пристально наблюдал его. | | "Very good.... Going on all right," he said lazily. | - Очень хорошо... все как следует, - вяло произнес он. | | "Has he eaten anything?" | - Ел что-нибудь? | | They told him, and asked what he might have. | Ему рассказали и спросили, что можно давать. | | "He may have anything... soup, tea... mushrooms and cucumbers, of course, you must not give him; he'd better not have meat either, and... but no need to tell you that!" | - Да все можно давать... Супу, чаю... Грибов да огурцов, разумеется, не давать, ну и говядины тоже не надо, и... ну, да чего тут болтать-то!.. | | Razumihin and he looked at each other. | - Он переглянулся с Разумихиным. | | "No more medicine or anything. I'll look at him again to-morrow. | - Микстуру прочь и все прочь; а завтра я посмотрю... | | Perhaps, to-day even... but never mind..." | Оно бы и сегодня... ну, да... | | "To-morrow evening I shall take him for a walk," said Razumihin. "We are going to the Yusupov garden and then to the Palais de Crystal." | - Завтра вечером я его гулять веду! - решил Разумихин, - в Юсупов сад, а потом в "Пале де Кристаль" зайдем. | | "I would not disturb him to-morrow at all, but I don't know... a little, maybe... but we'll see." | - Завтра-то я бы его и шевелить не стал, а впрочем... немножко... ну, да там увидим. | | "Ach, what a nuisance! I've got a house-warming party to-night; it's only a step from here. | - Эх досада, сегодня я как раз новоселье справляю, два шага; вот бы и он. | | Couldn't he come? He could lie on the sofa. | Хоть бы на диване полежал между нами! | | You are coming?" Razumihin said to Zossimov. "Don't forget, you promised." | Ты-то будешь? - обратился вдруг Разумихин к Зосимову, - не забудь смотри, обещал. | | "All right, only rather later. | - Пожалуй, попозже разве. | | What are you going to do?" | Что ты там устроил? | | "Oh, nothing--tea, vodka, herrings. | - Да ничего, чай, водка, селедка. | | There will be a pie... just our friends." | Пирог подадут: свои соберутся. | | "And who?" | - Кто именно? | | "All neighbours here, almost all new friends, except my old uncle, and he is new too--he only arrived in Petersburg yesterday to see to some business of his. We meet once in five years." | - Да все здешние и все почти новые, право, -кроме разве старого дяди, да и тот новый: вчера только в Петербург приехал, по каким-то там делишкам; в пять лет по разу и видимся. | | "What is he?" | - Кто такой? | | "He's been stagnating all his life as a district postmaster; gets a little pension. He is sixty-five--not worth talking about.... | - Да прозябал всю жизнь уездным почтмейстером... пенсионишко получает, шестьдесят пять лет, не стоит и говорить... | | But I am fond of him. | Я его, впрочем, люблю. | | Porfiry Petrovitch, the head of the Investigation Department here... | Порфирий Петрович придет: здешний пристав следственных дел... правовед. | | But you know him." | Да, ведь ты знаешь... | | "Is he a relation of yours, too?" | - Он тоже какой-то твой родственник? | | "A very distant one. But why are you scowling? | - Самый дальний какой-то; да ты что хмуришься? | | Because you quarrelled once, won't you come then?" | Что вы поругались-то раз, так ты, пожалуй, и не придешь? | | "I don't care a damn for him." | - А наплевать мне на него... | | "So much the better. | - И всего лучше. | |
