| He wept and threw his arms round her knees. | Он плакал и обнимал ее колени. | | For the first instant she was terribly frightened and she turned pale. | В первое мгновение она ужасно испугалась, и все лицо ее помертвело. | | She jumped up and looked at him trembling. | Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. | | But at the same moment she understood, and a light of infinite happiness came into her eyes. She knew and had no doubt that he loved her beyond everything and that at last the moment had come.... | Но тотчас же, в тот же миг она все поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же, наконец, эта минута... | | They wanted to speak, but could not; tears stood in their eyes. | Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. | | They were both pale and thin; but those sick pale faces were bright with the dawn of a new future, of a full resurrection into a new life. | Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. | | They were renewed by love; the heart of each held infinite sources of life for the heart of the other. | Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого. | | They resolved to wait and be patient. | Они положили ждать и терпеть. | | They had another seven years to wait, and what terrible suffering and what infinite happiness before them! | Им оставалось еще семь лет; а до тех пор столько нестерпимой муки и столько бесконечного счастия! | | But he had risen again and he knew it and felt it in all his being, while she--she only lived in his life. | Но он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем обновившимся существом своим, а она -она ведь и жила только одною его жизнью! | | On the evening of the same day, when the barracks were locked, Raskolnikov lay on his plank bed and thought of her. | Вечером того же дня, когда уже заперли казармы, Раскольников лежал на нарах и думал о ней. | | He had even fancied that day that all the convicts who had been his enemies looked at him differently; he had even entered into talk with them and they answered him in a friendly way. | В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково. | | He remembered that now, and thought it was bound to be so. Wasn't everything now bound to be changed? | Он припомнил теперь это, но ведь так и должно было быть: разве не должно теперь все измениться? | | He thought of her. | Он думал об ней. | | He remembered how continually he had tormented her and wounded her heart. He remembered her pale and thin little face. But these recollections scarcely troubled him now; he knew with what infinite love he would now repay all her sufferings. | Он вспомнил, как он постоянно ее мучил и терзал ее сердце; вспомнил ее бедное, худенькое личико, но его почти и не мучили теперь эти воспоминания: он знал, какою бесконечною любовью искупит он теперь все ее страдания. | | And what were all, _all_ the agonies of the past! | Да и что такое эти все, все муки прошлого! | | Everything, even his crime, his sentence and imprisonment, seemed to him now in the first rush of feeling an external, strange fact with which he had no concern. | Все, даже преступление его, даже приговор и ссылка, казались ему теперь, в первом порыве, каким-то внешним, странным, как бы даже и не с ним случившимся фактом. | | But he could not think for long together of anything that evening, and he could not have analysed anything consciously; he was simply feeling. | Он, впрочем, не мог в этот вечер долго и постоянно о чем-нибудь думать, сосредоточиться на чем-нибудь мыслью; да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. | | Life had stepped into the place of theory and something quite different would work itself out in his mind. | Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое. | | Under his pillow lay the New Testament. | Под подушкой его лежало Евангелие. | | He took it up mechanically. | Он взял его машинально. | | The book belonged to Sonia; it was the one from which she had read the raising of Lazarus to him. | Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. | | At first he was afraid that she would worry him about religion, would talk about the gospel and pester him with books. | В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. | | But to his great surprise she had not once approached the subject and had not even offered him the Testament. | Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. | | He had asked her for it himself not long before his illness and she brought him the book without a word. | Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. | | Till now he had not opened it. | До сих пор он ее и не раскрывал. | | He did not open it now, but one thought passed through his mind: | Он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: | | "Can her convictions not be mine now? | "Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? | | Her feelings, her aspirations at least...." | Ее чувства, ее стремления, по крайней мере..." | | She too had been greatly agitated that day, and at night she was taken ill again. | Она тоже весь этот день была в волнении, а в ночь даже опять захворала. | | But she was so happy--and so unexpectedly happy--that she was almost frightened of her happiness. | Но она была до того счастлива, что почти испугалась своего счастия. | | Seven years, _only_ seven years! | Семь лет, только семь лет! | | At the beginning of their happiness at some moments they were both ready to look on those seven years as though they were seven days. | В начале своего счастия, в иные мгновения, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней. | | He did not know that the new life would not be given him for nothing, that he would have to pay dearly for it, that it would cost him great striving, great suffering. | Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом... | | But that is the beginning of a new story--the story of the gradual renewal of a man, the story of his gradual regeneration, of his passing from one world into another, of his initiation into a new unknown life. | Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. | That might be the subject of a new story, but our present story is ended.
Это могло бы составить тему нового рассказа, - но теперешний рассказ наш окончен. |
