| But never had men considered themselves so intellectual and so completely in possession of the truth as these sufferers, never had they considered their decisions, their scientific conclusions, their moral convictions so infallible. | Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. | | Whole villages, whole towns and peoples went mad from the infection. | Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. | | All were excited and did not understand one another. Each thought that he alone had the truth and was wretched looking at the others, beat himself on the breast, wept, and wrung his hands. | Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. | | They did not know how to judge and could not agree what to consider evil and what good; they did not know whom to blame, whom to justify. | Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. | | Men killed each other in a sort of senseless spite. | Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. | | They gathered together in armies against one another, but even on the march the armies would begin attacking each other, the ranks would be broken and the soldiers would fall on each other, stabbing and cutting, biting and devouring each other. | Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. | | The alarm bell was ringing all day long in the towns; men rushed together, but why they were summoned and who was summoning them no one knew. | В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. | | The most ordinary trades were abandoned, because everyone proposed his own ideas, his own improvements, and they could not agree. The land too was abandoned. | Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. | | Men met in groups, agreed on something, swore to keep together, but at once began on something quite different from what they had proposed. They accused one another, fought and killed each other. | Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, -но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. | | There were conflagrations and famine. | Начались пожары, начался голод. | | All men and all things were involved in destruction. | Все и все погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. | | The plague spread and moved further and further. Only a few men could be saved in the whole world. They were a pure chosen people, destined to found a new race and a new life, to renew and purify the earth, but no one had seen these men, no one had heard their words and their voices. | Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса. | | Raskolnikov was worried that this senseless dream haunted his memory so miserably, the impression of this feverish delirium persisted so long. | Раскольникова мучило то, что этот бессмысленный бред так грустно и так мучительно отзывается в его воспоминаниях, что так долго не проходит впечатление этих горячешных грез. | | The second week after Easter had come. There were warm bright spring days; in the prison ward the grating windows under which the sentinel paced were opened. | Шла уже вторая неделя после Святой; стояли теплые, ясные, весенние дни; в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой). | | Sonia had only been able to visit him twice during his illness; each time she had to obtain permission, and it was difficult. | Соня, во все время болезни его, могла только два раза его навестить в палате; каждый раз надо было испрашивать разрешения, а это было трудно. | | But she often used to come to the hospital yard, especially in the evening, sometimes only to stand a minute and look up at the windows of the ward. | Но она часто приходила на госпитальный двор, под окна, особенно под вечер, а иногда так только, чтобы постоять на дворе минутку и хоть издали посмотреть на окна палаты. | | One evening, when he was almost well again, Raskolnikov fell asleep. On waking up he chanced to go to the window, and at once saw Sonia in the distance at the hospital gate. | Однажды, под вечер, уже совсем почти выздоровевший Раскольников заснул; проснувшись, он нечаянно подошел к окну и вдруг увидел вдали, у госпитальных ворот, Соню. | | She seemed to be waiting for someone. | Она стояла и как бы чего-то ждала. | | Something stabbed him to the heart at that minute. He shuddered and moved away from the window. | Что-то как бы пронзило в ту минуту его сердце; он вздрогнул и поскорее отошел от окна. | | Next day Sonia did not come, nor the day after; he noticed that he was expecting her uneasily. | В следующий день Соня не приходила, на третий день тоже; он заметил, что ждет ее с беспокойством. | | At last he was discharged. | Наконец его выписали. | | On reaching the prison he learnt from the convicts that Sofya Semyonovna was lying ill at home and was unable to go out. | Придя в острог, он узнал от арестантов, что Софья Семеновна заболела, лежит дома и никуда не выходит. | | He was very uneasy and sent to inquire after her; he soon learnt that her illness was not dangerous. | Он был очень беспокоен, посылал о ней справляться. Скоро узнал он, что болезнь ее не опасна. | | Hearing that he was anxious about her, Sonia sent him a pencilled note, telling him that she was much better, that she had a slight cold and that she would soon, very soon come and see him at his work. | Узнав в свою очередь, что он об ней так тоскует и заботится, Соня прислала ему записку, написанную карандашом, и уведомляла его, что ей гораздо легче, что у ней пустая, легкая простуда и что она скоро, очень скоро, придет повидаться с ним на работу. | | His heart throbbed painfully as he read it. | Когда он читал эту записку, сердце его сильно и больно билось. | | Again it was a warm bright day. | День опять был ясный и теплый. | | Early in the morning, at six o'clock, he went off to work on the river bank, where they used to pound alabaster and where there was a kiln for baking it in a shed. | Ранним утром, часов в шесть, он отправился на работу, на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его. | | There were only three of them sent. | Отправилось туда всего три работника. | | One of the convicts went with the guard to the fortress to fetch a tool; the other began getting the wood ready and laying it in the kiln. | Один из арестантов взял конвойного и пошел с ним в крепость за каким-то инструментом; другой стал изготовлять дрова и накладывать в печь. | | Raskolnikov came out of the shed on to the river bank, sat down on a heap of logs by the shed and began gazing at the wide deserted river. | Раскольников вышел из сарая на самый берег, сел на складенные у сарая бревна и стал глядеть на широкую и пустынную реку. | | From the high bank a broad landscape opened before him, the sound of singing floated faintly audible from the other bank. | С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. | | In the vast steppe, bathed in sunshine, he could just see, like black specks, the nomads' tents. | Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. | | There there was freedom, there other men were living, utterly unlike those here; there time itself seemed to stand still, as though the age of Abraham and his flocks had not passed. | Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его. | | Raskolnikov sat gazing, his thoughts passed into day-dreams, into contemplation; he thought of nothing, but a vague restlessness excited and troubled him. | Раскольников сидел, смотрел неподвижно, не отрываясь; мысль его переходила в грезы, в созерцание; он ни о чем не думал, но какая-то тоска волновала его и мучила. | | Suddenly he found Sonia beside him; she had come up noiselessly and sat down at his side. | Вдруг подле него очутилась Соня. Она подошла едва слышно и села с ним рядом. | | It was still quite early; the morning chill was still keen. | Было еще очень рано, утренний холодок еще не смягчился. | | She wore her poor old burnous and the green shawl; her face still showed signs of illness, it was thinner and paler. | На ней был ее бедный, старый бурнус и зеленый платок. Лицо ее еще носило признаки болезни, похудело, побледнело, осунулось. | | She gave him a joyful smile of welcome, but held out her hand with her usual timidity. | Она приветливо и радостно улыбнулась ему, но, по обыкновению, робко протянула ему свою руку. | | She was always timid of holding out her hand to him and sometimes did not offer it at all, as though afraid he would repel it. | Она всегда протягивала ему свою руку робко, иногда даже не подавала совсем, как бы боялась, что он оттолкнет ее. | | He always took her hand as though with repugnance, always seemed vexed to meet her and was sometimes obstinately silent throughout her visit. | Он всегда как бы с отвращением брал ее руку, всегда точно с досадой встречал ее, иногда упорно молчал во все время ее посещения. | | Sometimes she trembled before him and went away deeply grieved. | Случалось, что она трепетала его и уходила в глубокой скорби. | | But now their hands did not part. He stole a rapid glance at her and dropped his eyes on the ground without speaking. | Но теперь их руки не разнимались; он мельком и быстро взглянул на нее, ничего не выговорил и опустил свои глаза в землю. | | They were alone, no one had seen them. | Они были одни, их никто не видел. | | The guard had turned away for the time. | Конвойный на ту пору отворотился. | | How it happened he did not know. But all at once something seemed to seize him and fling him at her feet. | Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. | |
