| I have already forgiven thee once.... | Я уже простил тебя раз... | | I have forgiven thee once.... | Простил тебя раз... | | Thy sins which are many are forgiven thee for thou hast loved much....' | Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много..." | | And he will forgive my Sonia, He will forgive, I know it... | И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит... | | I felt it in my heart when I was with her just now! | Я это давеча, как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. | | And He will judge and will forgive all, the good and the evil, the wise and the meek.... | И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных... | | And when He has done with all of them, then He will summon us. | И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: | | ' You too come forth,' He will say, | "Выходите, скажет, и вы! | | 'Come forth ye drunkards, come forth, ye weak ones, come forth, ye children of shame!' | Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!" | | And we shall all come forth, without shame and shall stand before him. | И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. | | And He will say unto us, | И скажет: | | 'Ye are swine, made in the Image of the Beast and with his mark; but come ye also!' | "Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!" | | And the wise ones and those of understanding willsay, | И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: | | ' Oh Lord, why dost Thou receive these men?' | "Господи! почто сих приемлеши?" | | And He will say, | И скажет: | | 'This is why I receive them, oh ye wise, this is why I receive them, oh ye of understanding, that not one of them believed himself to be worthy of this.' | "Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего..." | | And He will hold out His hands to us and we shall fall down before him... and we shall weep... and we shall understand all things! | И прострет к нам руце свои, и мы припадем... и заплачем... и все поймем! | | Then we shall understand all!... and all will understand, Katerina Ivanovna even... she will understand.... | Тогда все поймем!.. и все поймут... и Катерина Ивановна... и она поймет... | | Lord, Thy kingdom come!" | Господи, да приидет царствие твое! | | And he sank down on the bench exhausted, and helpless, looking at no one, apparently oblivious of his surroundings and plunged in deep thought. | И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись. | | His words had created a certain impression; there was a moment of silence; but soon laughter and oaths were heard again. | Слова его произвели некоторое впечатление; на минуту воцарилось молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства: | | "That's his notion!" | - Рассудил! | | "Talked himself silly!" | - Заврался! | | "A fine clerk he is!" | - Чиновник! | | And so on, and so on. | И проч. и проч. | | "Let us go, sir," said Marmeladov all at once, raising his head and addressing Raskolnikov--" come along with me... | - Пойдемте, сударь, - сказал вдруг Мармеладов, поднимая голову и обращаясь к Раскольникову,- доведите меня... | | Kozel's house, looking into the yard. | Дом Козеля, на дворе. | | I'm going to Katerina Ivanovna--time I did." | Пора... к Катерине Ивановне... | | Raskolnikov had for some time been wanting to go and he had meant to help him. | Раскольникову давно уже хотелось уйти; помочь же ему он и сам думал. | | Marmeladov was much unsteadier on his legs than in his speech and leaned heavily on the young man. | Мармеладов оказался гораздо слабее ногами, чем в речах, и крепко оперся на молодого человека. | | They had two or three hundred paces to go. | Идти было шагов двести-триста. | | The drunken man was more and more overcome by dismay and confusion as they drew nearer the house. | Смущение и страх все более и более овладевали пьяницей по мере приближения к дому. | | "It's not Katerina Ivanovna I am afraid of now," he muttered in agitation--"and that she will begin pulling my hair. | - Я не Катерины Ивановны теперь боюсь, -бормотал он в волнении, - и не того, что она мне волосы драть начнет. | | What does my hair matter! Bother my hair! | Что волосы!.. вздор волосы! | | That's what I say! | Это я говорю! | | Indeed it will be better if she does begin pulling it, that's not what I am afraid of... it's her eyes I am afraid of... yes, her eyes... the red on her cheeks, too, frightens me... and her breathing too.... | Оно даже и лучше, коли драть начнет, а я не того боюсь... я... глаз ее боюсь... да... глаз... Красных пятен на щеках тоже боюсь... и еще - ее дыхания боюсь... | | Have you noticed how people in that disease breathe... when they are excited? | Видал ты, как в этой болезни дышат... при взволнованных чувствах? | | I am frightened of the children's crying, too.... | Детского плача тоже боюсь... | | For if Sonia has not taken them food... | Потому как если Соня не накормила, то... уж и не знаю что! не знаю! | | I don't know what's happened! | А побоев не боюсь... | | I don't know! But blows I am not afraid of.... | Знай, сударь, что мне таковые побои не токмо не в боль, но и в наслаждение бывают... | | Know, sir, that such blows are not a pain to me, but even an enjoyment. | Ибо без сего я и сам не могу обойтись. | | In fact I can't get on without it.... | Оно лучше. | | It's better so. Let her strike me, it relieves her heart... it's better so... | Пусть побьет, душу отведет... оно лучше... | | There is the house. | А вот и дом. | | The house of Kozel, the cabinet-maker... a German, well-to-do. | Козеля дом. Слесаря, немца, богатого... веди! | | Lead the way!" They went in from the yard and up to the fourth storey. | Они вошли со двора и прошли в четвертый этаж. | | The staircase got darker and darker as they went up. | Лестница чем дальше, тем становилась темнее. | | It was nearly eleven o'clock and although in summer in Petersburg there is no real night, yet it was quite dark at the top of the stairs. | Было уже почти одиннадцать часов, и хотя в эту пору в Петербурге нет настоящей ночи, но на верху лестницы было очень темно. | | A grimy little door at the very top of the stairs stood ajar. | Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. | | A very poor-looking room about ten paces long was lighted up by a candle-end; the whole of it was visible from the entrance. | Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной; всю ее было видно из сеней. | | It was all in disorder, littered up with rags of all sorts, especially children's garments. | Все было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. | | Across the furthest corner was stretched a ragged sheet. | Через задний угол была протянута дырявая простыня. | | Behind it probably was the bed. | За нею, вероятно, помещалась кровать. | | There was nothing in the room except two chairs and a sofa covered with American leather, full of holes, before which stood an old deal kitchen-table, unpainted and uncovered. | В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый. | | At the edge of the table stood a smoldering tallow-candle in an iron candlestick. | На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике. | | It appeared that the family had a room to themselves, not part of a room, but their room was practically a passage. | Выходило, что Мармеладов помещался в особой комнате, а не в углу, но комната его была проходная. | | The door leading to the other rooms, or rather cupboards, into which Amalia Lippevechsel's flat was divided stood half open, and there was shouting, uproar and laughter within. | Дверь в дальнейшие помещения или клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена. Там было шумно и крикливо. | | People seemed to be playing cards and drinking tea there. | Хохотали. Кажется, играли в карты и пили чай. | | Words of the most unceremonious kind flew out from time to time. | Вылетали иногда слова самые нецеремонные. | | Raskolnikov recognised Katerina Ivanovna at once. | Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. | | She was a rather tall, slim and graceful woman, terribly emaciated, with magnificent dark brown hair and with a hectic flush in her cheeks. | Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками. | | She was pacing up and down in her little room, pressing her hands against her chest; her lips were parched and her breathing came in nervous broken gasps. | Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала. | | Her eyes glittered as in fever and looked about with a harsh immovable stare. And that consumptive and excited face with the last flickering light of the candle-end playing upon it made a sickening impression. | Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. | |
