| Six days ago when I brought her my first earnings in full--twenty-three roubles forty copecks altogether--she called me her poppet: 'poppet,' said she, 'my little poppet.' | Когда же, шесть дней назад, я первое жалованье мое - двадцать три рубля сорок копеек - сполна принес, малявочкой меня назвала: "Малявочка, говорит, ты эдакая!" | | And when we were by ourselves, you understand? | И наедине-с, понимаете ли? | | You would not think me a beauty, you would not think much of me as a husband, would you?... | Ну уж что, кажется, во мне за краса, и какой я супруг? | | Well, she pinched my cheek, 'my little poppet,' said she." | Нет, ущипнула за щеку: "Малявочка ты эдакая!" -говорит. | | Marmeladov broke off, tried to smile, but suddenly his chin began to twitch. | Мармеладов остановился, хотел было улыбнуться, но вдруг подбородок его запрыгал. | | He controlled himself however. | Он, впрочем, удержался. | | The tavern, the degraded appearance of the man, the five nights in the hay barge, and the pot of spirits, and yet this poignant love for his wife and children bewildered his listener. | Этот кабак, развращенный вид, пять ночей на сенных барках и штоф, а вместе с тем эта болезненная любовь к жене и семье сбивали его слушателя с толку. | | Raskolnikov listened intently but with a sick sensation. | Раскольников слушал напряженно, но с ощущением болезненным. | | He felt vexed that he had come here. | Он досадовал, что зашел сюда. | | "Honoured sir, honoured sir," cried Marmeladov recovering himself--"Oh, sir, perhaps all this seems a laughing matter to you, as it does to others, and perhaps I am only worrying you with the stupidity of all the trivial details of my home life, but it is not a laughing matter to me. | - Милостивый государь, милостивый государь! -воскликнул Мармеладов, оправившись, - о государь мой, вам, может быть, все это в смех, как и прочим, и только беспокою я вас глупостию всех этим мизерных подробностей домашней жизни моей, ну а мне не в смех! | | For I can feel it all.... | Ибо я все это могу чувствовать. | | And the whole of that heavenly day of my life and the whole of that evening I passed in fleeting dreams of how I would arrange it all, and how I would dress all the children, and how I should give her rest, and how I should rescue my own daughter from dishonour and restore her to the bosom of her family.... | И в продолжение всего того райского дня моей жизни и всего того вечера я и сам в мечтаниях летучих препровождал: и то есть как я это все устрою и ребятишек одену, и ей спокой дам, и дочь мою единородную от бесчестья в лоно семьи возвращу... | | And a great deal more.... | И многое, многое... | | Quite excusable, sir. | Позволительно, сударь. | | Well, then, sir" (Marmeladov suddenly gave a sort of start, raised his head and gazed intently at his listener) "well, on the very next day after all those dreams, that is to say, exactly five days ago, in the evening, by a cunning trick, like a thief in the night, I stole from Katerina Ivanovna the key of her box, took out what was left of my earnings, how much it was I have forgotten, and now look at me, all of you! | Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому), к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все! | | It's the fifth day since I left home, and they are looking for me there and it's the end of my employment, and my uniform is lying in a tavern on the Egyptian bridge. I exchanged it for the garments I have on... and it's the end of everything!" | Пятый день из дома, и там меня ищут, и службе конец, и вицмундир в распивочной у Египетского моста лежит, взамен чего и получил сие одеяние... и всему конец! | | Marmeladov struck his forehead with his fist, clenched his teeth, closed his eyes and leaned heavily with his elbow on the table. | Мармеладов стукнул себя кулаком по лбу, стиснул зубы, закрыл глаза и крепко оперся локтем на стол. | | But a minute later his face suddenly changed and with a certain assumed slyness and affectation of bravado, he glanced at Raskolnikov, laughed and said: | Но через минуту лицо его вдруг изменилось, и с каким-то напускным лукавством и выделанным нахальством взглянул на Раскольникова, засмеялся и проговорил: | | "This morning I went to see Sonia, I went to ask her for a pick-me-up! | - А сегодня у Сони был, на похмелье ходил просить! | | He-he-he!" | Хе-хе-хе! | | "You don't say she gave it to you?" cried one of the new-comers; he shouted the words and went off into a guffaw. | - Неужели дала? - крикнул кто-то со стороны из вошедших, крикнул и захохотал во всю глотку. | | "This very quart was bought with her money," Marmeladov declared, addressing himself exclusively to Raskolnikov. | - Вот этот самый полуштоф-с на ее деньги и куплен, - произнес Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову. | | "Thirty copecks she gave me with her own hands, her last, all she had, as I saw.... | - Тридцать копеек вынесла, своими руками, последние, все что было, сам видел... | | She said nothing, she only looked at me without a word.... | Ничего не сказала, только молча на меня посмотрела... | | Not on earth, but up yonder... they grieve over men, they weep, but they don't blame them, they don't blame them! | Так не на земле, а там... о людях тоскуют, плачут, а не укоряют, не укоряют! | | But it hurts more, it hurts more when they don't blame! | А это больней-с, больней-с, когда не укоряют!.. | | Thirty copecks yes! | Тридцать копеек, да-с. | | And maybe she needs them now, eh? | А ведь и ей теперь они нужны, а? | | What do you think, my dear sir? | Как вы думаете, сударь мой дорогой? | | For now she's got to keep up her appearance. | Ведь она теперь чистоту наблюдать должна. | | It costs money, that smartness, that special smartness, you know? | Денег стоит сия чистота, особая-то, понимаете? | | Do you understand? | Понимаете ли, сударь, что значит сия чистота? | | And there's pomatum, too, you see, she must have things; petticoats, starched ones, shoes, too, real jaunty ones to show off her foot when she has to step over a puddle. Do you understand, sir, do you understand what all that smartness means? And here I, her own father, here I took thirty copecks of that money for a drink! | Ну-с, а я вот, кровный-то отец, тридцатьто эти копеек и стащил себе на похмелье! | | And I am drinking it! | И пью-с! | | And I have already drunk it! | И уж пропил-с!.. | | Come, who will have pity on a man like me, eh? | Ну, кто же такого, как я, пожалеет? ась? | | Are you sorry for me, sir, or not? | Жаль вам теперь меня, сударь, аль нет? | | Tell me, sir, are you sorry or not? | Говорите, сударь, жаль али нет? | | He-he-he!" | Хе-хе-хе-хе! | | He would have filled his glass, but there was no drink left. | Он хотел было налить, но уже нечего было. | | The pot was empty. | Полуштоф был пустой. | | "What are you to be pitied for?" shouted the tavern-keeper who was again near them. | - Да чего тебя жалеть-то? - крикнул хозяин, очутившийся опять подле них. | | Shouts of laughter and even oaths followed. | Раздался смех и даже ругательства. | | The laughter and the oaths came from those who were listening and also from those who had heard nothing but were simply looking at the figure of the discharged government clerk. | Смеялись и ругались слушавшие и неслушавшие, так, глядя только на одну фигуру отставного чиновника. | | "To be pitied! Why am I to be pitied?" Marmeladov suddenly declaimed, standing up with his arm outstretched, as though he had been only waiting for that question. | - Жалеть! зачем меня жалеть! - вдруг возопил Мармеладов, вставая с протянутою вперед рукой, в решительном вдохновении, как будто только и ждал этих слов. | | "Why am I to be pitied, you say? | - Зачем жалеть, говоришь ты? | | Yes! there's nothing to pity me for! | Да! меня жалеть не за что! | | I ought to be crucified, crucified on a cross, not pitied! | Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! | | Crucify me, oh judge, crucify me but pity me! | Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! | | And then I will go of myself to be crucified, for it's not merry-making I seek but tears and tribulation!... | И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. | | Do you suppose, you that sell, that this pint of yours has been sweet to me? | Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? | | It was tribulation I sought at the bottom of it, tears and tribulation, and have found it, and I have tasted it; but He will pity us Who has had pity on all men, Who has understood all men and all things, He is the One, He too is the judge. | Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. | | He will come in that day and He will ask: | Приидет в тот день и спросит: | | 'Where is the daughter who gave herself for her cross, consumptive step-mother and for the little children of another? | "А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? | | Where is the daughter who had pity upon the filthy drunkard, her earthly father, undismayed by his beastliness?' | Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?" | | And He will say, | И скажет: | | ' Come to me! | "Прииди! | |
