Но, надо отдать должное стараниям Айлы, выглядела Юля сейчас на редкость завораживающе. Полупрозрачный халатик из воздушного шифона поверх приталенной жемчужно-бежевой сорочки с кружевным лифом и чуть расклешённым подолом длинной юбки в пол. Ни дать, ни взять, хасеки-султан[1]. Не говоря уже о распущенной по плечам и спине шикарной гриве шёлковых волос, которые так и тянуло намотать на кулак по самые корни. Даже резануло сладким спазмом вначале в районе диафрагмы и тут же добравшись за долю секунды до паха в один мощный удар сердца по рёбрам и в голову. А ведь упился же до этого практически в стельку. Или телу с подсознанием на все эти временные условности попросту начхать?
Кажется, что малость протрезвел или, наоборот, пропустил по нервам и жилам совсем не то, что ждал и хотелось бы. Может оттого и притормозил. Вернее, сбавил обороты, неспешно закрывая за собой дверь и ненадолго отвлекаясь на окружающую обстановку. Настолько ненадолго, что я тут же забываю об увиденном и о поверхностных попытках рассмотреть какие-либо изменения в огромной гостевой спальне. Ничего подозрительного или неуместного не заметил, значит можно опять вцепиться мёртвой хваткой прессующего взгляда в куда более желанный объект своих низменных пристрастий и нездоровых целей. И ведь остановить меня сейчас, если так подумать, банально некому.
– П-пожалуйста… прошу… не надо…
Меня скоро точно начнёт бомбить не по-детски от этих повторяющихся по заезженному кругу слов. И от этого взгляда в блестящих от слёз глазищах цвета зелёного нефрита, по ходу тоже. Если бы было можно лишь одним движением руки содрать с её лица это и выражение, и неподдельный ужас…
– Что не надо? Или я не могу уже в собственном доме войти в любую принадлежащую мне здесь комнату? – наверное, по пьяни возможно ляпать и не такое. Но уж больно во мне сейчас всё это бурлило и кипело. Буквально! Под кожей, в каждой воспалённой нервной клетке и зудящей мышце – будто рвалось на волю в остервенелой жажде выплеснуться. Иначе точно растерзает меня изнутри, если не растерзает кого-то другого извне…
Но я каким-то просто невероятным образом сдерживался или сдерживал того, кто бился во мне бешеным легионом бесов, едва не ломая кости и не выжигая дотла здравый рассудок. Может оттого и делал всё чрезмерно медленно с показательной расстановкой в каждом жесте и движении. Неспеша прошёлся до ближайшего стула, неспеша подхватил его под спинку, после чего вернулся к центру комнаты и ткнул указательным пальцем свободной руки на ближайший ко мне край двуспальной кровати.
– Сядь сюда и не мельтеши. Я пришёл всего лишь обсудить твоё положение в этом доме. – кажется, я уже и сам не верил в то, во что говорил. Но если нет другого выхода угомонить растревоженного мною же Воробушка, так почему бы и не воспользоваться этой маленькой и почти что безобидной ложью.
– Я хочу домой… Зачем вы меня здесь держите? Меня ведь, наверное, уже ищут.
– Я сказал СЯДЬ СЮДА! Не заставляй меня повышать голос или, не дай бог, применять силу.
Пришлось выждать не меньше минуты пока Сэрче не заставила себя практически через не хочу сойти по двум ступенькам смежного эркера обратно в спальню, куда до этого в таком отчаянном порыве попыталась от меня убежать и “спрятаться”. Казалось, ей было легче скончаться прямо на месте, чем приблизиться ко мне хотя бы ещё на пару шагов. И этим почему-то злило ещё больше, как и её попыткой закрыться от меня всеми доступными способами – обнять себя за плечи, сжаться под моим подминающим взглядом едва не буквально…
– Хорошая девочка. – а скольких стоило мне усилий удержаться от ударившего в голову соблазна, когда по коже скользнуло блаженной “прохладой” чужой близости, а опьянённое и без того нестабильное сознание окутало сладкой дымкой сводящих с ума ароматов…
Айла определённо перестаралась с выбором кремов и благовоний, не забыв и про моё любимое масло ландыша. Вот же старая лисица.
– В-вы пьяны… – почти вопрос, хотя, скорее, испуганное громким шёпотом утверждение. Но спасибо, что наконец-то уже села на указанное мною место, дав возможность и мне примостить свой зад на стул напротив. Всего-то на расстоянии неполной вытянутой руки. Даже ноги расставил так, чтобы дрожащие коленки Сэрче чувствовали себя в угрожающей ловушке, готовой захлопнуться в любой из ближайших моментов.
– И что с того? Я не могу выпить или напиться в собственном доме? – сложнее было не буравить её обескровленное от страхов личико своим пожирающим взглядом. Причём, чем дольше я на неё смотрел, тем сложнее было отвести глаза или переключиться мыслями на что-то другое. Хорошо, что у себя дома всегда ходил в свободных джоггерах, а не в тесных джинсах.
– Я не… Вы меня пугаете… Разве непонятно?
– Я же говорил, что не сделаю ничего плохого, если ты не станешь делать глупостей или показывать свой бойкий норов. Да и пора уже внести кое-какую ясность, касательно твоего здесь положения. Чтобы уже имела чёткое представление зачем ты здесь, для чего и ЧЕМ именно являешься для данного места. И, как ты уже должна была догадаться по окружающей комнате и условиям проживания, держать тебя тут в грязном теле никто не собирается. Разве что с обязательной для твоего случая оговоркой, что ты и дальше будешь вести себя соответственно требуемым от тебя правилам поведения, не доставляя ни мне, ни моим “домочадцам” никому ненужных хлопот. Иначе, я могу быстро поменять поведение гостеприимного хозяина на недовольного и очень рассерженного цепного пса. Но, что-то мне подсказывает, тебе и без того едва ли захочется знакомиться со вторым лично.
Какое забавное стечение обстоятельств… Гипнотизировать свою онемевшую от страха жертву и при этом самому намертво залипнуть на её перепуганных глазёнках тяжелеющим слово за словом взглядом.
А как мне зудело протянуть прямо сейчас к ней руку, погрузить всю пятерню в мягкий шёлк волос на затылке и притянуть одним движением впритык к своему лицу, чтобы вдохнуть её головокружительный аромат в полные лёгкие… Блядь, только от одной этой мысли начинает резать острой пульсацией в головке члена, враз накачивая полувялый ствол интенсивным приливом крови. Особенно от воспоминаний и ненормального желания снова ощутить на ладонях её гладкую кожу и идеальные полушария полных грудок.
– И… и что вы будете со мной делать?
Представляю, сколько ей стоило сил и смелости спросить у меня о таком, читая по моим помутневшим глазам далеко не утешительный для себя приговор.
– Всё, что мне нашепчет на ушко моя бурная фантазия, Сэрче. И всё, что может принести большое удовольствие не только мне одному. Хотя последнее будет зависеть только от твоего ответного рвения переступить через собственные страхи и неуместные предрассудки.
Я всё-таки не удержался и протянул к её ошалевшему личику почти расслабленную ладонь, чтобы коснуться тыльной стороной пальцев нежного бархата пухлой щёчки и скулы. Конечно, она вздрогнула и даже не сумела до конца приглушить вырвавшийся из лёгких испуганный всхлип. Казалось, я прочувствовал его сладкий отзвук всеми нервами налившейся кровью головки, как если бы Сэрче обожгла её своим дыханием буквально.
– Вы… вы будете меня… на… насиловать? Я же… не… Это…
– Тише, тч-шш! Что за глупости? Какой насиловать? Ты разве не слышала, что я говорил до этого?
– Но вы же выкрали меня!.. Против моей воли! Меня, наверное, уже ищут. – нет, она не слышала, что я пытался ей донести, продолжая накручивать себя на собственных обострённых инстинктах загнанной в угол жертвы. Глупая и не приводящая ни к чему хорошему паника барахтающегося в зыбучих песках котёнка. Хотя и сам не спешишь ему ничем помочь.
– В ближайшие пару недель – на вряд ли. – я качнул головой, разве что языком о зубы не цыкнул. – А там, кто его знает. Насколько твоему бывшему парню хватит ЕГО бурной фантазии. Да и твоя тётя, исходя из всех её ипотечных долгов, не особо обрадуется перекупившим их коллекторам. Хотя… я всегда могу всё уладить и утрясти только от одного твоего правильного поведения внутри этого дома. Где у тебя, кстати и увы, не так уж и много прав. Скажем так, не больше, чем у твоих сверстниц, которым повезло намного меньше, чем тебе. Вот они-то пропадают действительно бесследно в стенах совершенно других заведений. И что-то мне подсказывает, ты бы не захотела прямо сейчас поменять эту комнату, на общий “барак” подобного притона в каком-нибудь ближнем зарубежье, где без паспорта и прочих идентификаторов личности ты вообще станешь никем и ничем, отзываясь на то “имя”, которое тебе там дадут.
