Волчец, вытягиваясь и волнуясь, доложил: о дружинах, оружии, о павловской роте, о Литейном районе, об Арсенале. Великий князь остановил, гадливо морщась:

- Вы чепуху несете. По сведениям Александра Дмитрича (он наклонил слегка голову к соседнему креслу, на котором, тесно зажавшись в угол, сидел, подергивая ртом и скрючась, штатский, особенно внимательно слушавший Волчеца), волнения в рабочих районах стихают, фабричные - по крайней мере значительная часть - завтра приступят к работам. Полагаю, что данные министра внутренних дел достовернее ваших... безответственных, так сказать, сообщений. Что касается войск, ложь очевидная: войска ревностно исполняют долг, павловская рота выдала зачинщиков, они уже сидят в казематах. А в отношении вашего... "штаба"... Где он?

- На Выборгской, - горбя плечи, доложил Волчец. - Адрес я знаю. Я с этим и ехал. Но по несчастному случаю запоздал. Шина лопнула на самокате... полдороги пешком. Теперь уже разошлись, наверно: никого не застанешь.

- А были? - криво усмехнулся князь. - Сомневаюсь. Как вы докажете, что они "были", если их и следа нет. Сказки для детей. Можете идти.

Глава 35

Генеральская диспозиция

Волчец вышел, пошатываясь, низко наклонив голову. Следом, насупленный и взъерошенный, проковылял охранный чиновник. Но как только закрылась дверь, поднялся один из генералов. И голос его совсем не по-генеральски был прерывист и нервен.

- По долгу присяги, ваше высочество, считаю себя обязанным заявить. При этом... прохвосте не считаю возможным, но... конфиденциально, так сказать... К сведениям агента-провокатора безусловно необходимо весьма прислушаться. Особенно - донесение о предстоящем покушении на Арсенал. И в части, касающейся войск. Колебания, безусловно, имеются...

Великий князь поднял глаза на генерала:

- Вы же сами вчера донесли его величеству верноподданнейшим рапортом, что войска выполняют долг выше всяких похвал.

Генерал смешался:

- Так точно... Но тем не менее. Отрицать наличие опасных настроений нельзя. Инцидент с павловцами не случаен... И не только в пехотных частях, но даже казаки...

- Если я верно понял генерала Хабалова, - сказал, презрительно оттопыривая губу, великий князь, - он не вполне уверен в своих войсках. Как же вы предполагаете выполнить только что полученное категорическое повеление его величества - завтра же прекратить беспорядки в столице?

Хабалов слегка развел руками:

- Я исполню свой долг... Но, ваше высочество... Как можно ручаться... Если бы беспорядки... На знаменах нынче - простите, крамольное слово... "Долой самодержавие"... Это не простой голодный бунт, который можно шутя расхлестать нагайками, это революция, ваше высочество.

Михаил резко отодвинул кресло и встал.

- Кто не уверен в победе, тот еще до боя разбит. А кому в бесчинстве черни чудится революция, тот... Вам придется сдать командование гарнизоном, генерал. Генерал Беляев того же мнения, я полагаю?

Высокий, худой, узколобый, в генштабистском мундире, поклонился поспешно.

- Как военный министр вы имеете право назначения. Я лично считал бы... - Михаил повел взглядом по комнате.

- Генерал Зенкевич? - поймав направление "высочайшего" взгляда, быстро сказал Беляев. - Я именно предполагал... Я тотчас отдам приказ.

Сутулый и узкоглазый генерал выпростал зажатое ручками кресла толстое тело и, встав, поклонился великому князю мешковатым, невоенным поклоном. Михаил милостиво улыбнулся ему.

- Как вы предполагаете действовать, ваше превосходительство?

Зенкевич подошел к плану города, огромному, прибитому к стене.

- Систему, примененную генералом Хабаловым, - распределения войск по шести секторам для погашения беспорядков порайонно, - нахожу нецелесообразной: она приводит к разброске войск и потере ими оперативности. Диспозиция моя на завтрашний день: прочно удерживая за собой тактические ключи города, усилив пулеметную сеть, прекрасно организованную господином министром внутренних дел на важнейших городских артериях, сосредоточить на Дворцовой площади, к Зимнему дворцу, как естественному центру всей системы подавления беспорядков (он особо ударил на слове и покосился с еле заметной усмешкой на Хабалова), отборный, безусловно надежный сводный корпус из трех родов войск и действовать по внутренним операционным линиям, выбрасывая подавляющей силы кулак в том направлении, в котором потребуют обстоятельства.

- Превосходно, - вполголоса сказал Беляев. Михаил кивнул подтверждающе. - Но вы изволили сказать: из трех родов войск. А броневики? Вы не предполагаете их использовать?

Зенкевич молча обернулся к Хабалову, и усмешка его стала язвительной. Хабалов пробормотал, потирая зябко руки:

- Броневой дивизион ненадежен. Солдаты там из рабочих. Я приказал поэтому обезвредить. Снять с машин разные необходимые части... И в баки налить воды.

Беляев поднял возмущенно плечи:

- Ну, это уже граничит... черт знает с чем! Вывести из строя сильнейшее оружие в уличном бою. Двух-трех боевых машин достаточно, чтобы разогнать стотысячное скопище. С них же можно пулеметами буквально в упор. Надо срочно затребовать с Ижорского завода: там должны быть готовые.

- Немедля распорядитесь, - одобрил князь. - Еще одно слово... Какие силы предполагаете вы выделить в ядро?

Зенкевич ответил без запинки:

- Преображенский с Миллионной, Измайловский, Семеновский, Павловский полки, Гвардейский экипаж... А главное... у меня есть еще мысль о сводном офицерском ударном батальоне. Такая отборная часть сразу же сплотила бы своим духом и примером солдатские части.

- Вот это блестящая, действительно, мысль, - медленно проговорил Михаил. - Но откуда вы предполагаете взять офицеров?

- Военная академия, - весело сказал генерал. - Несколько сот офицеров, которым полезно на пару дней оторваться от книжек и пополировать себе кровь.

Михаил обернулся к Беляеву:

- Завтра же с утра озаботьтесь снестись с начальником Академии генералом Петерсом.

В распахнувшейся двери стал адъютант:

- Ваше императорское высочество просят к прямому проводу. Из Ставки.

Михаил встал.