Сергей Дмитриевич МСТИСЛАВСКИЙ
НАКАНУНЕ
1917 год
Роман
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Глава 1. Царский труп
Глава 2. След
Глава 3. Истинный редактор
Глава 4. Вторая сенсация
Глава 5. Телефон
Глава 6. Однофамильцы
Глава 7. Роман с похищением
Глава 8. Сто восемьдесят первый
Глава 9. Конец венчает дело
Глава 10. "Слон в экстазе"
Глава 11. Тайная вечеря
Глава 12. Конспирация
Глава 13. Патриотический балаган
Глава 14. За веру, царя и отечество
Глава 15. Два Ивана
Глава 16. Наташа
Глава 17. Бабы
Глава 18. Двадцать пятое февраля
Глава 19. Листовка о победе
Глава 20. Очень простое
Глава 21. Да или нет
Глава 22. "Маскарад"
Глава 23. Женщина, которая может все
Глава 24. Неприступность
Глава 25. Мосты
Глава 26. Страшное слово
Глава 27. Две и одна
Глава 28. Четвертая рота
Глава 29. Удача полковника
Глава 30. Кто первый
Глава 31. Лебяжья канавка
Глава 32. Канун
Глава 33. Боевое расписание
Глава 34. Предатель
Глава 35. Генеральская диспозиция
Глава 36. Спокойствие начинает восстанавливаться
Глава 37. Тихая пристань
Глава 38. Ударный батальон
Глава 39. Улица
Глава 40. На два крыла
Глава 41. Суд в огне
Глава 42. Царские наступают
Глава 43. В Таврическом
Глава 44. Штаб
Глава 45. Охотник за черепами
Глава 46. Чубаров
Глава 47. Пролом
Глава 48. Полночь
Глава 49. Взятие власти
Глава 50. Реставрация Бурбонов
Глава 51. Приказ No 1
Глава 52. Лакейские мысли
Глава 53. Помазанник божий
Глава 54. Росчерк пера
Глава 55. Самоубийца ли?
Глава 56. Злоключения филькиной грамоты
Глава 57. Провозглашение императора Михаила
Глава 58. Заклинатель змей
Глава 59. Пасха господня
Глава 60. Пулеметчики
Глава 61. Первая весть
Глава 62. По тревоге
Глава 63. К царю в гости
Глава 64. В одиночку
Глава 65. Подземелье
Глава 66. Отреченные
Глава 67. Арестант на поверке
Глава 68. Сквозь стену
Глава 69. Сердечное согласие
Глава 70. Переговоры
Глава 71. Ждут
Глава 72. Ленин
================================================================
А н н о т а ц и я р е д а к ц и и: В настоящее издание вошли
повесть "Грач - птица весенняя" о жизни и деятельности
известного большевика (подпольная кличка Грач), участника
создания и агента "Искры" Н. Э. Баумана, убитого в Москве 18
октября 1905 г. черносотенцами, а также историко-революционный
роман "Накануне", посвященный свержению царизма, советского
писателя С. Д. Мстиславского (1876 - 1943).
================================================================
Глава 1
Царский труп
После взморья - открытого, морозного (хорошо, ветра нет) - в аллее, вдоль Невки, под раскидистыми деревьями, перекрытыми по сучьям шапками белого пушистого снега, казалось уютно и почти, что тепло.
Еще стоял перед глазами морской, застылый, ледяной, синеющей дымкой задернутый по горизонту простор, далекие желтые огоньки на Лахтинском берегу, лунным голубым светом поднятый высоко в небо, словно повисший в воздухе над невидимыми во тьме стенами - золотой купол Кронштадтского морского собора. И тишь кругом - не выразить словом. Живая, радостная, затаившаяся в безгранности тишь.
Хорошо надумалось им - выйти ночью на Стрелку.
Странно от молчания, - такого вот, как только что было, когда он и она стояли, плечо тесно к плечу, на самом краю заснеженной, лунными искрами играющей отмели, сходящей в льдистый залив, - люди сближаются больше, больше роднятся, чем в самом задушевном разговоре. Так и с ними сейчас.
Знают они друг друга - и он и она - Андрей и Наташа - всего неделю: всего неделю, как встретились в медицинском институте, на докладе, который он делал, - "брат милосердия", студент, санитар-доброволец - о двух годах окопной своей работы: 1915 - 1916... После доклада, когда уже расходились, она подошла, глядя прямо в глаза лучистыми и добрыми, простыми глазами.
- Отчего вы ушли добровольцем... в госпиталь, а не... в полк?
На секунду он смутился как будто. От глаз? От вопроса? Голос прозвучал особо взволнованно.
- Не в полк... потому, что я не Могу убивать - по своим убеждениям. Выше человека, выше его жизни, ее красоты - для меня нет ничегоо. Человек для меня - с большой буквы. И я от призыва свободен - я один сын у матери-вдовы. Но оставаться дома, учиться, как раньше, в политехническом, готовиться в инженеры - я не мог, когда... такое испытание России, такие страдания народу. И я выбрал для себя самое страшное, потому что самое страшное - видеть муки и смерть других... Чужое страдание всегда бесконечно тяжелей своего... Я хотел облегчить, чем мог.
Ресницы девушки опустились. Длинные, мягкие, чудесные. Она спросила:
- И... облегчили?
Он вздрогнул, потому что этого вопроса не ждал. Но ответил тотчас, тоже опуская глаза:
- Я делал, что мог. И главное ведь в том, чтобы делать. А достигнуто или нет...
Другая медичка - черноглазая, чернобровая - спросила, обхватив подругу за талию, щурясь: насмешливым показался Андрею прищур черных глаз:
- Вы... не поэт, случайно?
Андрей вспыхнул.
- Не поэт, но... пишу. В "Дне" печатались мои военные очерки. Разве гуманность - свойство только поэтов?
Еще насмешливее сощурились глаза. Наташа растерянно и возмущенно взглянула на подругу, отвела ее руку.
Они вышли вместе.
И вот сейчас - рука об руку, в ночь, морозную, ясную, лунную, на пустом, замершем - ни людей, ни птиц - острове. Ночь. Наверное, два часа уже, не меньше.
Говорить не хочется. А так вот идти, прижавшись друг к другу... Медленно, бездумно по чуть-чуть хрустящему под ногой, чистому, свежему снегу.
Зачернел из-за поворота над белым пологом речки деревянный, нескладный, старый мост. Темные провалы полыней вкруг бревенчатых заледенелых устоев. Андрей и Наташа остановились не доходя. От ощущения, что их здесь никто, ни один живой глаз не видит, что они совсем одни будто во всем мире никого нет, кроме них, а там, за мостом - город... еще только шаг - и опять надвинутся на них дома и люди, тревога, забота, опять закричат в уши сиплыми голосами война, голод, разруха, - захотелось еще теплей, еще ближе ощутить друг друга. Он сбросил перчатку в снег и тихим движением отыскал ее руку. Рука вздрогнула ответным пожатием, крепким и долгим.
