И не к месту убедился в том, что он единственный знает Энни очень хорошо.

— Если бы мы только знали, кто это, — подтверждая его мысли, продолжала говорить брюнетка, — мы бы тогда сразу решили больше половины проблем. Если не все! Узнай мы только, кто эта мразь!

Армин подавил смешок, всего за пару секунд прокрутив в голове, как на быстрой перемотке, самые запоминающиеся перепалки этих двоих. Вспомнил даже знаменитую драку. Наверно, знай Микаса правду, ее бы не остановил от нападения факт тогдашней победы Леонхарт.*

— Как же хочется разобраться во всем, — усталым шепотом надеялась Аккерман. После добавила таким громким голосом, словно мысли о возмездии давали ей силы, — мы все равно узнаем, кто это чудовище. Обязательно узнаем, Армин.

Армин все-таки обернулся на Микасу. Девушка все это время продолжала расставлять бутылки и уже почти закончила. Выражение ее лица было привычно спокойным, но в глазах бушевал ураган. Местом она слишком сильно поставила бутылку на полку, отчего она и несколько рядом зашатались. Аккерман умерила пыл.

А Армин все стоял у окна, точно запрятавшийся ребенок в угол и очень хотел спросить Микасу, как ей так легко и просто удается быть взрослой. Как?

А как она умудряется быть таким крутым и классным солдатом? Что ей помогает? Или она сама со всем справляется?

Может ли она его научить?

— Командор Эрвин тебя вызывал, кстати, — вдруг сообщила Микаса, нескромно глядя в нервные огромные глаза. Она виновато пожала плечами, — Извини, только сейчас вспомнила.

Она вновь вернулась к делу. Армин удивленно приподнял брови, глупо спросив:

— Зачем?

Аккерман только опять пожала плечами, слыша за дверью быстрый шаг миссис Монро. Армин не слышал. У него не очень хороший слух. Зато блестящая и мешающая нормальной жизни способность к размышлениям и воспоминаниям.

Армин сначала подумал, что командор Смит никогда не вызывает к себе по пустякам. Вспомнил дальше почему-то о своих словах к самопожертвованию; о солдатах за окном и словах миссис Монро; к удивлению, перед глазами потом встали картинки свежего льда в руках, после чего на месте него появилась молодая зелень. Очень яркая.

Точно яркие эмоциональные глаза Эрена, совсем непохожие на вечный лед чертовой Леонхарт.

***

Наказание официально подошло к концу, когда Армин добежал последний круг. Парень с полной неуверенностью взглянул на каждый из больших камней, расположенных по разные стороны напротив и служащие финишной прямой. Он широко открыл рот, глубоко дыша им, вдыхая холодный ночной воздух и случайно несколько комаров.

— Кхеее… — Арлерт откашлялся, с брезгливостью выплюнув назойливых насекомых на руку, которые все время пробежки атаковали их, как Саша вечно продуктовый склад.

Арлерт вытер рукавом уже вытекшую слюнку и закрыл наконец рот. Энни сбоку наблюдала за парнем, мысленно тихо смеясь над ним, а после зашлась настоящим смехом, когда Арлерт взглянул на нее до одури счастливыми глазами.

— Ничего смешного! — наигранно возмутился он. Белые зубы, обнажившееся в улыбке, выдавали фальшь.

— Да, конечно, — Леонхарт с той же наигранностью утвердительно кивнула головой. Армин уже тоже засмеялся, — Просто у тебя такой глупый и счастливый вид… Просто умора.

Арлертхарты опять зашлись смехом вместе, нарушая некогда мертвую тишину. Тихий смех Энни, правда, был почти не слышен за откровенным гоготом Арлерта, который не стеснялся выглядеть глупо до сих пор — он еще вскинул руками, как птица, громко говоря о свободе и о том, что сейчас заснет до вечера, и даже Шадис его не разбудит. Энни тут же сделала испуганное лицо, осторожно показала пальцем ему за спину, говоря, что офицер здесь и все слышит.

— Я пошутила, — просто пожала плечами Леонхарт, насмешливо думая, что ноги Арлерта сейчас, возможно, вросли в землю. Казалось, пни она его, он не упадет, а лишь закачается, как боксерская груша.

— Не смешно, — с гробовым лицом заявил Арлерт. Веселый настрой его, правда, не улетучился, и уже через секунду парень довольно добавил, — Хотя, от каких-нибудь веселых шуток я бы не отказался.

— Хватит тебе, — не зло фыркнула Леонхарт. Она убрала самую большую прядку за ухо, показывая практически все свое лицо.

Армин сделал глубокий вдох и не выдыхал обратно еще пару секунд. Он не стеснительно пялился на блондинку, на голову которой падал приятный лунный свет и полностью озарял ее лицо. Энни была вся красной и большие синяки под глазами отчетливо доносили о ее усталости, но не смотря на это, эта девушка казалась Арлерту прекрасной.

Богиней. Просто пределом совершенства. Арлерт бы мог каждый день крепко держать ее за руку, обнимать и нерешительно тянуться с поцелуем в уголок губ; говорить ей о своем восторге в очередной раз и даже глупо радоваться ее недовольным отговоркам.

Если бы она только все это позволила… То Армин бы в лепешку разбился, но сделал ее по-настоящему счастливой. Хотя счастье, как говорится, для каждого свое.

— До завтра? — зачем-то спросил Армин. Он уже знает, что завтра уже наступило, и что сейчас они в любом случае разойдутся. Они стояли как раз на перекрестке двух дорог, ведущих к мужской и женской казармам.

Энни встала на дорогу, на которой не было места Арлерту. Помахала рукой и, не дожидаясь жалкого маха в ответ, коротко попрощавшись, ушла. Армин завороженно смотрел еще какое-то время ей в след. Когда Энни скрылась из виду, блондин ударил себя рукой по лбу, вслух рассуждая о собственной ничтожности.

Леонхарт планировала сейчас дойти до казармы и упасть на койку, возможно, даже не раздеваясь, тут же заходясь мертвым сном. Эти планы, однако, начали мысленно оспариваться уже тогда, когда Армина еще можно было разглядеть в этой непроглядной тьме за своей спиной.

Энни еще после утренних изречений Эрена о том, какой Арлерт на самом деле классный, хотела серьезно с ним поговорить. Объясниться. Сложно, правда, было бы сделать это нормально, избегая постоянно фраз в разговоре, на подобии «Я чудовище», «Я всех в итоге предам», «Я пришла из невиданных земель стереть к чертям все человечество», «Армин, ты мне тоже…»

Ох. Энни остановилась. Потянулась рукой к своей пучку и стянула резинку, предварительно ели выпутав ту из волос. Энни прикрыла глаза и провела по ним рукой — сегодня обычные пакли были в удивительно хорошем состоянии и почти без колтунов.

Волосы обрамили все лицо, нагло лезли в глаза и немного мешали обзору. Но Леонхарт не думала их убирать, по детски и с наивностью считая, что они скрывают ее от внешнего мира. Она спряталась, как за шторками и даже не смутилась, когда упала на землю, не разглядев булыжник. Сколько, интересно, попалось таких сегодня Армину?

Энни лежала, не желая подниматься назад. Земля под ней была холодной и еще немного сырой от вечернего дождя. На ней раскинулись парочка маленьких луж совсем рядом. Леонхарт прямо подползла к одной из них, вглядываясь в ту так, словно она ей сейчас объяснит, что делать.

Что делать настоящему воину, которая в последнее время ощущает в себе что-то не то? Первоклассный боец и холодное чудовище — еще пятнадцатилетняя маленькая Леонхарт никогда бы не подумала, что может быть кем-то другим. Армин давно еще назвал ее принцессой из книжки, что они тогда читали.

Энни однажды шутливо назвала сама себя светлой девочкой. Ей это так понравилось, что она начала не только Арлерту, но и Йегеру заливать фальшивой правдой в уши о том, какая на самом деле хрупкая. Со временем, Леонхарт начала верить в это сама.

Рядом с Армином она даже не думала о настоящей своей стороне. Реальность с солнечным мальчиком плыла перед глазами, как собственное отражение в луже.

Энни ударила по ней рукой. Та немного забрызгала кофту, пиджак, попала в небольшом количестве на шею и в очень большом на лицо. Леонхарт громко хмыкнула, чувствуя себя сумасшедшей и списала сие действие на сильную усталость. Энни поднялась на ноги, сняла с себя пиджак и начала им вытираться. Грязные капли оставляли после себя разводы на щеках, о которых Леонхарт догадывалась и которые не желала видеть. Она омерзительна.