Армин не думал о том, что уже, кажется, точно стал взрослым, когда целовал молочную шею и просто облизывал притягательные ключицы. Энни, не сдерживаясь, стонала в голос, который в этой сплошной тишине звучал особенно громко. Армин снова переместился на ее губы, вновь увлекаясь обычными поцелуями. Леонхарт уже держалась из последних сил, поэтому вместо этого опустила рукой светловолосую макушку вниз, тихо прося приступить к более серьезным действиям.

Армин всегда был смышленым и ясно понял намек, сглотнул подступивший к горлу ком. Их сапоги уже давно были сняты - оставалось справиться только со штанами и остальным бельем… Армин чудом справился со шнуровкой на штанах Энни, после чего медленно стянул их с девушки и бросил на пол. Обнажившиеся ноги оказались такими же бледными, как остальная кожа и такими же сухими. Нежной, словно бархатной, у Энни почему-то была лишь шея.

Армин поочередно поцеловал колени девушки, провел руками по бедрам и, под пронзительным взглядом Энни, стянул с себя штаны сам. С третьей, кажется, попытки. И следом на пол полетела вся остальная одежда.

Глубокие поцелуи, откровенные и настойчивые ласки, глухие стоны и невероятный жар любимого тела уже давно побудили потерять голову, и Энни даже сначала не поняла, что хочет от нее Армин, хрипло дыша ей в губы.

- А… - до Леонхарт дошло происходящее только тогда, когда блондин, взяв на себя все правление парадом, раздвинул ноги девушки. Немигающим взглядом он смотрел несколько секунд в женское лоно, после чего снова поддался к губам Леонхарт, уже опухшим от поцелуев.

- Энни, - он отстранился, когда девушка потянулась за очередным. Армин поцеловал ее в лоб, нос, обхватил руками лицо, скороговоркой выдав, - Сейчас тебе точно будет больно, потому что однажды я о таком читал, но без боли не обойтись в любом случае, так что, пожалуйста, потерпи.

Леонхарт почти ничего не поняла из его речи, видя перед собой только огромные голубые глаза, полные нежности. Горящие безумным желанием, они бешено сверкнули, после чего Армин уткнулся ей в шею, а потом Леонхарт почувствовала первый толчок.

Откровенно неприятный и ужасно большой. Девушка громко вскрикнула, обхватывая тело парня ногами. Армин приблизился к ней ближе, непроизвольно еще двигаясь внутри. Леонхарт поджала губу. Нечего тут нюни, собственно, распускать. Даже в таком пьяном состоянии должна была понимать, на что идет.

Хотя, Энни еще после первого, кажется, поцелуя полностью протрезвела.

- Сейчас будет лучше, - огромные глаза снова появились перед ней, - Обещаю, сейчас должно стать лучше… Я немного читал о таком, честно тебе…

- Армин, - Леонхарт беспардонно закрыла ему рот рукой. Лицо ее перекосилось от боли, но глаза сверкали, - Ты даже о таком читаешь?

Блондин просто промычал ей в ладонь. И сделал еще один толчок.

Постепенно тихие от боли стоны Энни превратились в громкие и несдержанные. Довольные.

Она царапала Армину спину, кусала плечо, желая сдержать хотя бы один, но не могла. Армин стонал тоже, правда, тише и еще все время прерываясь на какие-нибудь разные и, порой, глупые слова. К примеру, о своей необъятной любви.

Старая койка ходила ходуном. Энни местом крепко вцепилась в перила. Руки Армина легли сверху, а губы опять накрыли ее. Энни подумала, что это, кажется, лучший день в ее жизни.

Армин, впервые постигавший азы взрослой жизни, слепо надеялся на то, что от их первого раза случится чудо и у Энни, может, появится малыш. Девушка под ним не разделяла, конечно, таких радостных предположений. Она вообще была счастлива только из-за того, что способна хотя бы на такое проявление чувств. Что уж говорить о большем.

Но было ли это настоящими чувствами?

Леонхарт не могла до сих пор ответить на этот вопрос даже тогда, когда почувствовала, как внутри нее разливается горячее семя. Армин блаженно прикрыл глаза, целуя Леонхарт в лоб и спрашивая, как она.

А Энни, в общем-то, уже давно была на пределе. И когда Армин снова приложился губами к ключице, на которой уже ярким пятнышком был засос, девушка последний раз застонала, чувствуя, что кончает.

Армин, наверно, понял бы все и без этого. Лицо Леонхарт вновь стало безразличным, и парень поразился, как она так умудряется.

Он прилег рядом, разделяя с Энни одну подушку на двоих. За окном все еще была ночь. В казарму никто не рвался. Во всяком случае, подумала про себя Энни, даже если бы кто-то хотел вернуться, он бы все равно не смог.

Арлерт только сейчас увидел, что они лежали на койке Марко, на которой изначально Арлерт собирался читать книжки. Книжки…

Вставать совершенно не хотелось. Они так и лежали вдвоем, обнявшись, уставшие и изнеможенные, отдаленные, кажется, от всего мира.

Армин в очередной раз дышал ромашками, а Энни, наверно, из-за всего выпитого алкоголя не выдержала и уснула. Армин еще несколько часов не стал ее будить. Пока, наконец, не наступил рассвет.