Чертовски противной, столько же настоящей и ни капли не фальшивой. Может, у нее даже было что-то общее с Кирштайном. Последнего только было терпеть легче.

— У тебя какие-то проблемы, Леонхарт? — осторожно поинтересовалась Хитч, не избавляясь, правда, от надменной интонации в голосе.

Видя, как Энни сидит в настолько угнетенном состоянии, что температура в комнате, кажется, даже начинает опускаться, Хитч с силой прикусила губу, подавляя такое не к месту рвущееся желание как-нибудь помочь.

Энни знала, что Дрейс хочет это сделать. Она действительно мерзкая девчонка. Но она не чудовище.

— Помочь чем? — предложила таки кудрявая, тут же мысленно давая себе подзатыльник за чрезмерную любезность. Энни пожала плечами, чем разозлила ее, — Хватит уже из себя строить не знаю кого! Ты мне поэтому не очень нравишься. Считаешь себя круче всех остальных? Тогда на кой-черт, скажи, ты вообще пошла на работу, требующую постоянного общения с людьми?! Шла бы к титанам. Но учти, что они бы тебе никогда не предложили помощи. Никогда!

Выпалив это на одном дыхании, Хитч показательно развернулась и начала дальше одеваться. Как на зло, она не могла заняться теперь своим любимым занятием — выбором кофточки на сегодня — из-за этой блядской Леонхарт. Только настроение испортила.

И как вообще быть добрым к людям? Вот как?

— Спасибо, Хитч, — только искренне поблагодарила Энни, пересаживаясь на стуле к ней лицом.

Хитч опять застыла, в этот раз сразу с пятью-шесть кофтами в руках.

— А? — просто открыла она рот.

— Я думаю, что ты могла бы мне помочь, — спокойно продолжила Энни, все так же пожимая плечами, — Для начала, у тебя нет какой-нибудь тетради? С парой чистых страниц?

Одевшись, Хитч порыскала в своем комоде, достав с самой нижней полки тонкую тетрадку в очень красивой обложке. Там же у нее находились большие альбомные листы и, кажется, несколько цветных баночек с красками. Энни, заметив все это, принимая в руки поданную девушкой тетрадь, удивленно спросила:

— Ты рисуешь?

— Ну, иногда, — даже смущенно ответила Хитч и тут же сменила тему, — Зачем тебе это? Хочешь что-то написать?

Она коротко кивнула ей головой, открыла тетрадь и вырвала листочек. Не очень красивый.

— Ну кто так делает, — возмутилась Хитч, беспардонно вырывая тетрадь из ее рук. Она положила ее на стол, разгладила несколько страниц и очень аккуратно начала отрывать. Идеально ровным листочком она ткнула Энни в лицо, гордо улыбаясь, — Вот как надо!

Энни приняла его в руки, сухо поблагодарив. Хитч села справа от блондинки на свою кровать, которая находилась немного далеко от стола, отчего кудрявой приходилось сильно нагибаться в сторону Леонхарт. Но это все равно лучше, чем стоять и расходовать силы, которые пригодятся сегодняшним тяжелым днем. Хитч сегодня дежурная.

— Ты будешь писать? Кому? Что? — начала засыпать вопросами кудрявая. Энни устало потерла руками виски и тихо выдала:

— Можно назвать это прощальным письмом моему, так называемому, парню.

Хитч присвистнула, хлопнула ладонью по кровати и рассмеялась.

— Я правда не думала, что ты тогда сказала мне правду! — тон ее был слишком издевательским, — У тебя действительно был парень?

— Да, — холодно ответила Энни. Она ни на мгновение не переставала думать о том, что все-таки напишет Армину.

Времени до выхода оставалось в обрез. Леонхарт настолько отчаялась, что просто попросила помощи Хитч, надеясь, что она хоть вдохновит ее. У Дрейс было много парней — она гордо рассказывала о каком-нибудь из них каждый день и где только можно — поэтому, красивые слова наверняка знала. Армин купится на красивые слова Энни? Ему понравится какое-нибудь ласковое прозвище?

Любимый? Котик? Зайчик?

Солнечный мальчик…

Руки, казалось, сами потянулись к перу и написали, наконец, первые два слова. Хитч фыркнула, уставшая дожидаться еще каких-нибудь объяснений от Леонхарт, подошла и встала за ее спиной.

— Солнечный мальчик? — прочитав, усмехнулась кудрявая. Она похлопала Энни по плечу, спрашивая, — Это его прозвище? Весьма необычное. Не думала, что ты такая романтичная натура.

— Это не прозвище, — одернула Леонхарт, — Это состояние души.

— То есть, он большой милашка? Может даже блондин, да?

Энни еще с первого дня знакомства поняла, что Хитч не дура. Каким бы изначально, правда, не было ее первое впечатление.

— Да, блондин. Гораздо ярче, правда, чем я, — сказала Энни. Она заглянула через плечо прямо в глаза Дрейс, оказавшиеся на близком от нее расстоянии, — Я вот о чем хотела попросить. Можешь посоветовать, как деликатней всего сообщить парню, что ты сожалеешь о том, что оказалась чудовищем?

— Что-что, прости? — распахнула глаза Хитч, — Я знала, конечно, что ты не подарок, придурошная. Но чтоб настолько?

Энни только утвердительно кивнула головой. Хитч покрутила пальцем у виска. Девушка толкнула Леонхарт, с намерением чуть подвинуть:

— Расселась тут. Дай мне присесть.

На одном стуле девушки уместились не с особым комфортом. Энни не жаловалась, лишь внимательно наблюдая за Хитч, которая взяла в руки первый листок и перечитывала все, что она написала.

— Да уж, Энни, — блондинка удивленно подумала, что это первый раз, когда Дрейс назвала ее по имени, — С таким набором тебе вместо письма надо тащить деньги. Много. Или трахаться без перерыва пару часов.

— Я не пытаюсь его как-то задобрить, — вздохнула Леонхарт, — Мне просто нужно сделать свое письмо не настолько сухим и черствым. Не таким, словно мне вообще было плевать на него все это время.

— А тебе не плевать? — вскинула бровью Хитч, облокачиваясь на Энни плечом.

— Нет, — покачала головой она.

— А ему на тебя не плевать? — снова спросила Дрейс.

— Точно нет, — опять покачала головой Энни.

— Хм… Тогда он по-любому не решит, что ты писала как-то не от души, — уверенно произнесла Хитч, — если ты, конечно, перед вашим расставанием плешь ему не проела. И, если он действительно солнечный мальчик, то априори и характером милашка.

— Нет, ему точно может не понравится мое письмо, — немного грубо не согласилась Энни. Хитч развернулась к ней с надутым лицом, говоря:

— Может тебе лучше встретиться с ним лично? И так все сказать? — видя неуверенность в глазах Энни, Хитч, ухмыляясь, добавила, — Или трусишь, ледышка? Ты, оказывается, трусиха?

— Да, — просто согласилась Леонхарт.

Хитч покачала головой, однако, явная довольная таким ответом. Энни ей не нравилась столько же, сколько не нравилась своя доброта и иногда не к месту появляющееся желание помочь. Плюс, еще безумно гробовая рожа Леонхарт нагоняла много тоски.

Кудрявая так резко встала, что Энни пошатнулась и чуть не свалилась со стула. Хитч, не обращая на это внимание, взяла письмо в руки и начала мерить шагами комнату.

— А что за спелые ягодки под ногами? — послышался ее недоуменный вопрос тогда, когда Леонхарт уже заскучала. Энни сухо ответила, что это не важно.

— Хмм. Ты не знаешь, как тебе сделать письмо, в котором ты говоришь о своей ничтожности, более милым?

— Не просто милым. Более эмоциональным, что ли.

— Ох, сразу бы так и сказала! Я и забыла, что рядом со мной живет главный эксперт по эмоциям.

Энни грустно опустила глаза, сглотнув подступивший к горлу ком.

— Армин главный эксперт по эмоциям, — чересчур хрипло сказала она. Хитч засмеялась:

— Ну, конечно. Он же солнечный мальчик, а ты точно ледышка. Нет, даже, снежная королева!

Энни, не сдерживаясь, засмеялась тоже. Громко и безудержно. Хитч только снова покрутила пальцем у виска и вновь буркнула что-то про придурошную.

Примерно еще минут пять они ничего не говорили. Хитч о чем-то задумалась. Энни начала считать минуты до выхода, отбросив уже размышления о письме, считая, что она все равно даже не успеет его написать. Да и, честно сказать, не нужно оно.

— Короче! — неожиданно заорала Хитч, подскакивая к Энни, — Я поняла, что у тебя просто проблема.