Энни стояла вместе с ним. Действительно, зачем? Всю грязную работу могут сделать за них. Мысль о том, что Энни трусиха нисколько не смущала ее, а наоборот, только в очередной раз заставляла усмехаться этому невероятному и жестокому миру.

Улыбчивый и полный большой мечты Марко, словно мимо ползущий муравей попался неожиданно под ноги большим и недовольным людям. Огромным и злым монстрам.

Энни думала, что ничего такого Райнер не успел сказать. Они обсудили Эрена, поделились предположениями о том, как он мог оказаться титаном, да и, собственно, все. Но Райнер набросился на Ботта, точно спущенный с цепей зверь.

Один в этом всем был плюс — Энни получит привод для убийства непригодных им подопытных титанов без лишней заморочки. Парни не любили усложнять себе задачу.

Энни, вот, любила. Всей душой любила создавать проблемы себе и другим людям. Она была в этом очень хороша.

И как ей только удавалось, с ее то эмоциональностью и говорящим прозвищем?

Энни стояла напротив Марко, широко улыбаясь и держа в руках один из клинков. Тело ее все дрожало, точно на морозе, ноги подкашивались, а сама она бешено кричала:

— Придурок, Райнер! Ты что творишь?!

Леонхарт сама и не понимала, в каком виде стоит. Бертольд за ее спиной изумленно глядел на нее, заведенную от эмоций, внутренней борьбы и постоянной мысли о ебаном солнечном мальчике, точно на сумасшедшую. Райнер не находил в ее поведении ничего такого.

Они хорошо понимали друг друга.

Когда Энни склонила клинок над его головой, Ботт истошно завопил, надеясь, что его все-таки кто-нибудь услышит:

— Не надо, прошу вас! Пожалуйста, Энни, не убивай меня. Что я вам, что я ТЕБЕ сделал?!

Райнер кричал о ее воинском, точно бирке на трупе, клейме, попросил поторопиться. К ним приближался среднего размера титан, казавшийся сейчас взвинченному Брауну слишком большим. Бертольд попросил Энни о том же, только более мягко и тихо.

Энни чудом сдержалась, чтобы не заорать на них обоих. Она только из-за Марко пыталась оправдать для него последний раз их любимое мужской половиной ее прозвище, все обнажая зубы в улыбке, в бешенстве крича Райнеру:

«ПОШЕЛ ТЫ!»

И абсолютно точно не понимая, что, собственно, творит.

Чудовище внутри громко ликовало, любуясь кровью, точно замершими до льда каплями на окне родного дома. Энни ткнула локтем в живот попытавшегося ее обнять Бертольда, прошла мимо Райнера, тщательно смотря на титана, пожирающего Марко и плача. Громко. Надрывно.

На зло и, в то же время, благо всему этому жестокому и несправедливому миру. Хотелось подержать библию в руках.

***

Впервые за несколько дней Энни почувствовала настоящее спокойствие. Под костром, в котором сгорали тела всех погибших за такое короткое время товарищей, Энни расслабленно вдыхала запах гари, как свежего черничного пирога, думая о том, что сегодня очень тепло.

Леонхарт стояла между Бертом и Райнером, как обычно, держала последнего за руку и думала, как же хорошо, наверно, гореть сейчас мирным трупом перед людьми, над которыми жизнь еще будет издеваться. Может — долго. Может — не очень. Энни не собиралась бы уточнять, даже если бы могла, потому что любое время было ценным.

Три года. Один месяц. Одна ночь. Все.

Энни слушала рыдания Спрингера, вспоминая о том, каким жизнерадостным, веселым и глупым был этот парень в течение всего обучения. И, порой, надоедливым. Как там Армин говорил? Чертов Конни?

Эх… Чертов Конни…

Браус оставила свои тщетные попытки его успокоить. Она молча стояла сзади, словно тихий ангел-хранитель и сжимала руки на худых плечах. За ее спиной Криста жалась к Имир, стремясь, кажется, исчезнуть прямо в ней, подальше от всего этого.

Эти сослуживцы, можно сказать, мнимые товарищи были слишком юные и не готовые встретить столько всего сразу.

Из огня вдруг искрой выскочила кость, будто издеваясь над всем ними. Конни с Сашей испуганно отскочили, Криста пискнула, Имир, кажется, промолчала. Они все трое тоже ничего не сказали. Не сдвинулись с места.

Энни, смотря на эту кость, бывшую когда-то частью целого живого человека, вспомнила о том, как несколько минут назад от них ушел Жан, говоря, что встретить такую кончину — самое, пожалуй, херовое из всего.

И высокомерный горделивый конь зарыдал, как девчонка. Вытер потом рукавом сопли. Энни сейчас думала, зарыдал бы он еще больше, если бы эта кость выстрелила при нем. Как издевательский фейерверк. Точно финальная смертельная пуля.

Энни не обращала внимание на предостережения товарищей о том, что она, наверно, очень горячая, подняла эту кость с земли, сжала в руке. С интересом, наверно, чудовище внутри рассматривало ее, даже не морщась от высокой температуры.

К ней подошел Армин, заглядываясь на кость со спины. Энни услышала его где-то может еще за пару метров.

Чутье, наверно. Хотя она не уверена.

Армин пропустил вперед полностью спокойную Микасу, говоря, что догонит ее. Аккерман, перед уходом, взглядом намекнула Энни о том, что готова бросить в этот костер и ее. А Энни, в общем-то, не против.

Армин взял руку светлой девочки в свою, тихим шепотом начиная рассказывать обо всем, что у них с Эреном произошло. Энни положила кость в карман, шутливо подумав, что из него можно было бы сделать неплохой кулочник.

Как считал Эрен, светлая девочка не умеет шутить. Чудовище, в общем-то, тоже.

Армину нравятся ее шутки. Энни мысленно улыбается такой мысли, хватая крепко руку Арлерта в ответ.

Армин непонятливо шутит про Эрена, заставляя Леонхарт искренне тихо рассмеяться все равно. Краем глаза она смотрит на недовольных братьев по несчастью и кидает им взгляд, полный серьезности и уверенности в себе, в завтрашнем дне и всей их главной операции. Светлая девочка и чудовище, почему-то, обе молчат.

Пожалуй, это точно ненормально.

Комментарий к 11.

Два слова с небольшим предлогом - галопом по европам. Я охватила сразу все события, начиная с четвертой и заканчивая тринадцатой серией, добавив, при этом, начало шестнадцатой и момент не экранизированный момент из манги. Если кто не в курсе, Марко был убит этой компанией, когда с него стянули привод и столкнули к титану.

А сама эта глава, собственно, сосредоточена только вокруг Энни, ее мыслях и внутренней тяжелой борьбе. Мне кажется, что она может показаться слишком скучноватой. Но такая в любом случае должна была быть в моем фанфе, окончательно раскрывая персонажа. Спасибо за чтение!

========== 12. ==========

«Арлерт шел по коридору, изредка оглядываясь и проверяя, не присоединился ли к ним кто-нибудь. Не пошел ли в ту же сторону.

Энни, заметив его постоянные повороты головой, с раздражением велела успокоиться и не думать, что кто-то за ними решил шпионить.

— Я так не думаю, — сказал Армин, будто на зло еще раз оглянувшись, и долго задержав на чем-то взгляд. Энни очень хотелось, чтобы прямо сейчас на его пути появилась стена, что не галантно решит проблемы с его паранойей и вернет инстинкт самосохранения.

Армин, кажется, не волновался о том, что может куда-то врезаться. Может потому, что рядом с ним шла Энни и в случае чего рассказала бы о преграде на пути. Или просто воспоминания обо всем, что ему пришлось пройти до того момента, когда он сейчас мирно направлялся на улицу, будто никакого кошмара и не случилось, молча сообщали ему о том, что все остальные неприятности в жизни — не неприятности.

Если бы он врезался сейчас в стену, то, скажем, перекошенные ненавистью лица солдат, стоящих за пушками и направленных прямо в его сторону, вдруг перестанут уже казаться самыми страшными? Или титаны? Смерть Эрена, пусть и не настоящая или господи прости дальнейшее его появление из такого же титана?

В день падения Шиганшины Армин вблизи ни одного титана не увидел — только издалека макушки их голов или снизу огромные босые стопы. Но это не было особо страшным тогда, когда он находился за спинами солдат, прячась в большой толпе и крепко-крепко держа любимого дедушку за руку. Тогда даже почти дрожать не хотелось — только увидеть снова друзей и поспать чуток. Может именно поэтому ему удивительно легко далось решение выбрать путь разведчика.