На улице уже сгустились сумерки, и потому в зале сделали музыку погромче, погасили свет и запустили дискотечный шар, направив на него три тускловатых прожектора. Впрочем вышло всё равно неплохо, судя по собравшемуся в его огоньках народу.

— С того, — хмыкнул Шика, подойдя к столу и достав из-под него початую бутылку с вином, — что на тебе лица уже месяц как нет.

Он наполнил два чистых стаканчика — один полностью, а второй наполовину, — и полный протянул мне.

— Кампай! — стукнул своим стаканом об мой и залпом осушил.

Я же принялась цедить вино маленькими глоточками, но, увидев осуждающе-выжидательный взгляд Шикамару, ускорилась и уже через полминуты продемонстрировала, что у меня тоже пусто. Вино развезло меня сразу и сильно. Щеки раскраснелись, а голову закружило, окрашивая мир в яркие краски. И еще бы — я ж ничего с утра не ела, кроме двух мерзких печенюшек.

— Ты из-за отъезда такая? — с ходу продолжил Нара разговор, не дав мне оклематься. — Не хочешь уезжать?

— И это тоже.

— А вторая причина… Дейдара? — проницательно продолжил угадывать он. Я кивнула. — Но опять же не главная? — Как?! Как он это делает?

Рядом с нами нарисовался Киба, что-то объясняющий малознакомой мне девочке, и зачем-то нам кивнул. Наверное, повторно приветствовал. Шикамару же, хмыкнув, схватил меня за руку и потянул в сторону импровизированного танцпола:

— Идём-ка.

О да, он определенно пьян — вот о чем я подумала, когда Шика увлек меня в медленный танец просто, чтобы поболтать без свидетелей.

— Извини за Чоуджи, — произнес он без предисловий, склонившись к моему уху. — Я просто кое-что рассказывал ему о тебе, и он как-то… проникся, что ли. Месяц уговаривал меня как-то ненавязчиво устроить вам встречу. Вижу, это ему не помогло.

— Но ты же знал, что я уезжаю в Токио. Какой в этом смысл? — резонно заметила я.

— Ну и что? — он дернул плечами. — После выпуска мы с Чо напару собираемся в Токийский университет. Если бы он тебе действительно понравился, у этой истории был бы шанс на продолжение.

Я вздохнула. Шикамару думает обо мне как о человеке, который не судит других по внешности. Это мило.

— Чоуджи славный, — миролюбиво протянула я. — Но… я уже по уши втрескалась в кое-кого другого.

Шикамару поджал губы и понимающе закивал, уводя взгляд в сторону. Какое-то время он молчал, глядя на зеркальный шар, а затем вдруг вновь посмотрел на меня с самым что ни на есть серьезным видом. В глазах его мелькнуло подозрение.

— Уж не в меня ли?

Пару раз ошарашенно моргнув, я прыснула хохотом. Шика понял мой ответ и без слов, облегченно улыбнулся и покачал головой.

— Вот и отлично. А то проблем с тобой не оберешься. Я бы такой напряг не потянул. Еще и Чоуджи пришлось бы объяснять, с чего я у него из-под носа девушку умыкнул.

— Ты бы мог меня просто отшить, — всё ещё посмеиваясь, заметила я, — а я бы не стала настаивать.

Шикамару расслабленно кивнул.

— Ну, так кто этот несчастный?

— Не могу сказать, — убрав руку с его плеча, я нервозно почесала нос и вернула на место. Безупречные манеры — моё второе имя. — Моя любовь, вроде как, запретная, — доверительно сообщило вино моими губами. Ей богу, не собиралась я этого говорить.

Рядом с нами, страшно смущаясь в руках Наруто, танцевала Хината. Встретившись со мной взглядом, она еще больше покраснела и улыбнулась, а я испытала странное чувство гордости и удовлетворения за нее. Еще в начале года ей и двух слов в присутствии Узумаки связать не удавалось, и вот она уже едва не касается щекой его щеки. Похоже, я стала свидетелем становления очередной красивой пары.

— Я просто не вполне понимаю, что ты подразумеваешь под «запретной любовью», — Шикамару сосредоточенно нахмурил брови, очевидно, перебирая в голове все возможные варианты. — Ты запала на девушку?

— Нет, — смущенно пробубнила я.

— Ты влюбилась в своего брата? — Мои брови резко взметнулись вверх, а глаза в удивлении раскрылись, что Нара ошибочно трактовал как «да» и тут же добавил: — Я не осуждаю. Вы же не росли вместе, так что не мудрено, что…

— О Господи, нет! — захотелось закрыть уши руками и со стыда провалиться сквозь землю. — Ну и предположения у тебя!

— Ну, а что? — с завидной невозмутимостью протянул он. — Ты сама нагнала интриги. Так если это не женщина, не брат и, я уж надеюсь, не ребенок, то что в твоей любви может быть запретного? Я больше, чем уверен, что ты преувеличиваешь. Он что, намного тебя старше?

— Не настолько, чтобы я этого стыдилась.

— Он женат?

— Нет.

— Он мужчина твоей мамы?

— Нет.

— Так что с ним может быть не так? — внезапно Шикамару замер, уставившись куда-то через моё плечо, а затем как-то странно улыбнулся и медленно выдохнул: — Он… наш учитель?

Я бегло прикусила губу и, проследив за взглядом Нары, обернулась. Кажется, моё сердце пропустило пару-тройку ударов. В дверях стоял Кисаме с большим букетом маргариток, улыбающийся во все тридцать два зуба, а рядом с ним причина моих бессонных ночей — Итачи. Он тоже улыбался, но более сдержанно. Свет резко включили, громкость музыки заметно убавили. Шикамару убрал руки с моей талии, и я отстранилась, полностью поворачиваясь к новоиспеченным гостям.

— Вот, решили воспользоваться вашим приглашением и заодно проверить, не упились ли вы тут в усмерть, — резюмировал Кисаме, а затем вручил букет припархавшей к нему Ино: — Прости, Яманака. Не было времени присмотреть толковый подарок.

— Ничего, сэнсэй. Мы так рады, что… — Рады, ага. Прощай, вечеринка.

Наши с Итачи взгляды встретились. Смотрел он мне в глаза достаточно для того, чтобы до меня дошло, что это не случайный визуальный контакт. Это — практически разговор. Я не стала ни улыбаться, ни кивать в приветствии, не зная, как относиться к этой перемене. Вместо этого я повернулась к Шикамару.

— Как ты…

Нара ухмыльнулся, поведя плечами.

— Он начал кого-то искать сразу, как только вошел. Потом увидел нас и перестал. Значит, нашел.

— Может, он искал второго именинника, — с горькой усмешкой подсказала я.

Его губы дрогнули в усмешке.

— Ага, как же.

«А где, мать его, Дейдара? — ворвалась в мой затуманенный мозг мысль, которая должна была возникнуть уже давно. Вот в нее я и вцепилась всеми силами, лишь бы только не думать об Учихе и, упаси бог, не бросать тоскливые взгляды в его сторону. Не знаю, какая нелегкая принесла его на подростковую пьянку, но я отказывалась думать, что его явка как-то связана с моей персоной.

Я быстро пронеслась по залу и подсобкам, спугнув несколько зажимавшихся по углам парочек, но Тсукури не обнаружила. Тогда мой внимание привлёк явно скучающий Киба, и я попросила проверить, нет ли его в мужской уборной.

— Так он же ушёл, — удивлённо ответил он, почесав затылок. — Причем давно уже. Он тебе разве не сказал?

Моя сумка с телефоном лежала на подоконнике в раздевалке. К ней я и отправилась. Голову кружило всё больше и больше, а картинка перед глазами будто бы двоилась. На экране я обнаружила несколько пропущенных с неизвестного номера и смску от Дея: два коротких слова — «я домой». Отправлено часа полтора назад, сразу после нашего разговора. Обиделся, разозлился, устал, перепил — не знаю, что именно его сподвигло уйти, но, похоже, ему, как и мне, захотелось уединиться, чтобы всё переварить.

Воздух в помещении словно загустел, как патока, и едва не начал давить мне на виски. В ушах появился писк. Это ж надо было так набраться с такого относительно небольшого количества вина! Или это было не вино, а что покрепче? Я открыла окно, впуская в помещение прохладный и влажный вечерний воздух. Небо заволокло тучами. А ведь зонт я так и не взяла, хотя мама меня предупреждала. Может, родители Ино согласятся меня подвезти? Они должны за ней заехать.

— Хигураши! Ты чего опять здесь?

Я обернулась.

— А ты чего не празднуешь?

— Отпразднуешь тут, — хмыкнул Шикамару, устраиваясь на подоконнике. — Кисаме перетянул на себя всё внимание и пытается танцевать брейк. Там не до меня.