========== Глава 1. Акатсуки ==========
В этом году весна пришла в Какурезато раньше, чем обычно. От тепла природа стремительно просыпалась, и многие прогнозировали преждевременное цветение сакур, ещё в марте, но, увы, их надежды не оправдались. Сакуры проснулись, как по будильнику, в первый день учебного года – шестого апреля. В день, когда я впервые переступила порог старшей школы «Акатсуки».
Осматривая просторный, веющей прохладой холл, я не верила, что проведу в этом неприветливом здании следующие три года своей жизни, и потому едва сдерживала порыв опрометью рвануть домой, в тепло и уют. От волнения холодели пальцы и бегали мурашки по коже, и оставалось лишь надеяться, что моё внутреннее напряжение не бросается в глаза. Мимо то и дело сновали такие же школьники, как и я, окликая друг друга по именам, и в этой обстановке немудрено было ощущать себя особенно потерянной. Я чувствовала себя совершенно чужой в этом мирке, где все уже друг друга знают.
Загнав подальше все неприятные мысли, я, наконец, решила, что пора взять ситуацию в свои руки. Для начала нужно было выяснить, в какой класс меня определили, и найти местную доску объявлений оказалось делом нехитрым: она уже успела собрать вокруг себя толпу. Недолго думая, я двинулась в её сторону, а затем, сделав глубокий вдох, нырнула в эту гущу незнакомцев. Голоса вокруг сливались в причудливый взволнованный гул, и, как ни странно, от него мне становилось гораздо спокойнее.
— Я в С классе! — девчачий голос взвизгнул у самого уха, заставив меня вздрогнуть. Кое-кто уже успел пробиться к спискам на стендах. Меня же от них еще разделяло всего пару человек, и я безуспешно пыталась высмотреть своё имя, встав на цыпочки.
— А я снова в В! Вместе с Неджи! — отозвалась девчонка, стоявшая передо мной. Она оказалась столь подвижной, что я всё никак не могла угадать с моментом, чтобы высмотреть списки за ее головой. Как бы я не вытягивала шею, я видела только её неугомонную макушку с двумя тугими пучками.
— Ну и везучая же ты, Тен-Тен!
— Смотри, смотри! Это же Учиха Саске! Помнишь? — она даже запрыгала от переполняющего её восторга, а вот я, услышав этот возглас, вздрогнула. — Такой ми-и-илый! Вот же ж повезло, что он сюда поступил! — Прекрасно. Просто прекрасно. Кое-кто из бывших одноклассников тоже решил выбрать школу Акатсуки.
Сердце глухо заколотилось о грудную клетку, когда я увидела злосчастные списки целиком. В глазах едва не потемнело, и чувство нарастающего беспокойства разлилось холодной жижей под ребрами. Себя я нашла сразу же в перечне учеников класса 1-А. Вот она, я — Хигураши Изанами. На этом я не остановилась, и глаза невольно стали выцеплять и другие знакомые имена: Учиха Саске, Яманака Ино, Тсукури Дейдара…
Дей-да-ра. И он здесь. А я надеялась больше никогда с ним не встречаться. Видимо, для такого маленького города, как Какурезато, такой расклад — непозволительная роскошь.
Со списком класса 1-В я и вовсе решила не знакомиться. Одного присутствия уже этих бывших одноклассников хватило для осознания факта, что мечты о новой жизни в новой школе полетели в тартарары и сделали на прощание ручкой.
Объявление, прозвучавшее в динамиках коридора, громогласно напомнило о большом собрании в честь начала учебного года. Оно проходило на втором этаже, и всеобщий поток, с которым в огромный зал влилась и я, быстро заполнил помещение. Мне удалось разместиться возле срединного прохода, где был неплохой обзор на происходящее. Кажется, количество сидячих мест строго рассчитано по численности учеников — свободных кресел не осталось, но и стоять никому не пришлось, за исключением учителей. Они выстроились вдоль стены в конце зала: очевидно, чтобы следить за дисциплиной. Впрочем, в контроле мы не особо нуждались — все и без того завороженно смотрели на сцену, обрамленную тяжелым чёрно-красным занавесом, и лишь изредка по помещению проносился шепот с тихими смешками.
С завидной пунктуальностью, ровно в полдесятого, на сцене показался статный брюнет с длинными, чуть взъерошенными волосами. Он с особой важностью убрал их назад, проведя по пробору длинными тонкими пальцами. Прямой, без намека на горбинку нос, высокий лоб, ровная линяя плотно сжатых тонких губ, безукоризненная осанка и бледная кожа выдавали его аристократическое происхождение, а дорогой деловой костюм-тройка сидел на нем идеально - слишком идеально, я бы сказала. С грацией хищного зверя пройдя к кафедре, мужчина устремил свой взгляд в зал, и в нем воцарилась та самая тишина, которую без преувеличений можно было назвать звенящей.
— Поздравляю вас с началом учебного года, дорогие учителя и учащиеся, — разлился по залу бархатный баритон, отдаваясь гулким эхом в каждом динамике. — Для тех, кто со мной еще незнаком, спешу представиться. Я — Учиха Мадара, директор школы.
И как я раньше не заметила столь очевидное фамильное сходство с моим бывшим, а теперь и нынешним одноклассником? Удивительно, что он, такой гордый и всегда добивавшийся всего сам, поступил в школу, где у него будет очевидное преимущество в лице именитого родственника. «Это не твоё дело» - скопировав манеру Саске, отрезал внутренний голос, и я, неохотно смирившись со своим неведением, попыталась сосредоточиться на словах директора. Кажется, я и без того пропустила львиную часть речи.
— Школа «Акатсуки», — директор чуть ли не щурился от удовольствия, — дарит вам большие перспективы, и вы сможете выбрать любое высшее учебное заведение в случае успешной сдачи итоговых экзаменов. Перед нашими выпускниками открыты двери и Токийского университета, и Киото, — Мадара явно пытался заверить, что «Акатсуки» — это лучшее, что когда-либо с нами случалось. Но не на всех его слова производили должное впечатление.
— Амбиций этому типу не занимать, — лениво вздохнул парень, сидящий слева, и я опасливо на него покосилась. Эта реплика в молчании аудитории буквально резанула слух своей громкостью, и, несомненно, её услышала не только я. — Что-то не верится, что из этой дыры можно вылезти так высоко.
Его волосы, убранные в высокий хвост, разлаписто торчали в разные стороны, не пряча маленькие серьги-кольца в ушах. Сосредоточенно сузив глаза, незнакомец смотрел прямо на трибуну, а его брови свелись к переносице, что говорило о его глубокой задумчивости. Едва ли этот он отдал себе отчет, что произнес часть своих размышлений вслух.
— Желаю вам удачи, и, надеюсь, «Акатсуки» станет для вас вторым домом, в который хочется возвращаться снова и снова. А теперь, прошу меня извинить. Я вынужден вас покинуть, — закончил речь Мадара, и его последние слова потонули в громе аплодисментов.
Директор сдержанно кивнул и, спустившись со сцены, проследовал по центральному проходу, так что мне удалось рассмотреть его во всей красе. Он шел легко, но в то же время стремительно, оставляя за собой слабый ветерок, наполненный ароматом дорогого парфюма. Я невольно поражалась слаженности и грации его движений, и, похоже, не я одна – Мадару провожала взглядом едва ли не вся женская половина зала.
Собрание завершалось выступлениями лучших выпускников, и они, в отличие от нашего красавца-директора, едва удерживали на себе внимание аудитории. Мой скептично настроенный сосед и вовсе мирно посапывал, сложив на груди руки и безвольно свесив голову. Я тоже не питала заинтересованности к рассказам о блестящих перспективах в стенах школы и с любопытством выискивала в множестве незнакомых лиц и макушек кого-нибудь из бывших одноклассников.
«Сакура!» — взгляд упал на затылок с розовыми волосами. Нужно быть очень смелым, чтобы придерживаться столь экстравагантного имиджа, и на моей памяти лишь Харуно Сакура легко бросала этот вызов обществу, игнорируя школьные правила. Интересно, смогут ли обуздать её нравы в «Акатсуки»?
Наконец, нас отпустили, и вся масса незнакомых мне людей с говорливым гулом начала разбредаться по кабинетам. Чувство беспокойства снова захлестнуло с головой. Ноги, точно ватные, несли меня в поисках кабинета с табличкой «1-А», но мне страшно хотелось, чтобы она вовсе не сыскалась, и тогда я с чистой совестью смогла бы пойти домой, забыв про новых одноклассников, как про страшный и нелепый сон. Стоило лишь представить, как я побегу из школы по аллее, покрытой кружевом из лепестков сакур, как надпись «1-А» врезалась в глаза яркой вспышкой, и живот свело от завязавшихся в узел нервов.
