Коридоры уже успели опустеть, и это означало только одно: мне предстоит зайти в кабинет в числе последних, и все мои знакомые уже внутри. Рука сжала дверную ручку так сильно, что костяшки побелели, но я так и не решалась её повернуть. Особенно теперь, когда до слуха долетали веселые возгласы по ту сторону двери.

— Ну, ты заходишь или нет? — вздрогнув от неожиданности, я обернулась. За моей спиной стоял тот самый парень, что сидел рядом со мной на собрании, и он с откровенно скучающим видом вглядывался в моё лицо. Это было немного неловко, но я терпеливо вынесла его взгляд, после чего незнакомец, чему-то усмехнувшись, таки решил представиться: — Нара Шикамару. Могу я открыть, если боишься.

— Я не боюсь, — кажется, прозвучало не слишком убедительно. Думаю, со стороны я действительно выглядела стеснительной трусихой, уже минуту не осмеливаясь войти. — Хигураши Изанами. — Нара кивнул, а я, задержав дыхание, отворила дверь. В лицо сразу же дыхнул жар переполненного людьми помещения.

На мгновение показалось, что время остановилась: настолько подробно за считанные секунды я смогла рассмотреть обстановку. Большинство лиц было мне незнакомо, но взгляд ловко нашел среди них Саске, сидящего на подоконнике с привычной показной небрежностью. Холодный взгляд черных глаз, взлохмаченные на затылке смольного цвета волосы, правильные, почти идеальные черты лица — таким я его помнила, и такой Учиха Саске был звездой школы «Коноха». Несомненно, в «Акатсуки» его ожидает та же участь. Рядом с ним весело щебетала Яманака Ино, лучась счастливой белозубой улыбкой. Она никогда не держала в секрете чувства, что питает к Саске. Наверняка и школу Ино выбирала, исходя из того, куда пойдет учиться он. Золотисто-пшеничные волосы, её гордость, стали еще длинней с тех пор, как я видела ее в последний раз, и они, собранные в высокий хвост, красиво опускались по плечам до самой талии. Её глаза с нескрываемым обожанием смотрели на Учиху, но тот выглядел так, будто мечтает скорее избавиться от столь навязчивой компании. Я не сдержала улыбки. Хоть что-то в этом мире остается прежним.

— Хигураши, ну наконец-то! Я уж подумал, что ты заблудилась, и придется искать тебя по всем коридорам, м, — резкий, насмешливый голос принадлежал Тсукури Дейдаре, и я безошибочно определила его обладателя, едва с ехидного языка сорвалась моя фамилия. Дейдара, скрестив руки, сидел на гладкой поверхности парты, стоявшей всего в паре метров. Ухмыляясь, он чуть исподлобья рассматривал меня не закрытым прядью белокурых волос глазом. Растерянность на моем лице быстро сменилась снисходительной усмешкой. Я ни в коем случае не должна была показать, что меня хоть как-то беспокоит его присутствие.

— Нами? Это правда ты? — не поверила своим глазам Яманака, и я, порадовавшись шансу отвлечься от Дея, непринужденно махнула ей рукой.

Я так и не поздоровалась с Тсукури, и наверняка он почувствовал укол ущемленной гордости оттого, как быстро моим вниманием завладела Ино. Уж я-то его знаю. Яманака разглядывала меня с неподдельным изумлением, граничащим с шоком, и мне едва удавалось пересилить желание пуститься наутек. Я ожидала такую реакцию, но все-таки выносить её воочию было гораздо сложнее.

— Здравствуй, Ино, — я выдавила из себя улыбку. Нужно держать себя в руках.

— Господи, что с тобой стало? — подойдя ко мне, Ино принялась ощупывать мои предплечья, запястья, состриженные до лопаток вьющиеся волосы, словно не веря, что это именно я. Мне стало дурно. «Молчи, Ино, молчи». — Ты такая…

— Бледная, — Саске резко оборвал её, спрыгивая с подоконника. В тот момент я была готова кинуться со словами благодарности ему на шею. Яманака недоумевающе взглянула на предмет своих воздыханий. Ну конечно, совсем не это она собиралась сказать. — Тебе стоит чаще бывать на солнце, Нами. — К слову, я всегда была бледной, как и все счастливые обладатели рыжих волос.

Благодарно улыбнувшись, я кивнула в знак приветствия. Саске всегда отличался проницательностью и был готов прийти на выручку, как сейчас. Еще с тех самых пор, как мы, девятилетние, стали жить в соседних домах.

Моя встреча с бывшими одноклассниками не вызвала повышенного внимания остальных, и я могла выдохнуть с облегчением: все прошло лучше, чем я ожидала. Найдя пристанище за партой у окна, я водрузила на нее сумку, уже давно до рези стягивающую плечо, и удобно разместилась на стуле. Одиночеством, однако, насладиться не успела. Рядом сразу же разместился Дей и развернулся на стуле в мою сторону, бесцеремонно опершись локтем о стол. На его лице заиграла бесстыдная до неприличия улыбка, будто он только и ждал, когда я на него среагирую.

— Чего тебе? — нахмурилась я. Еще не хватало сидеть с ним за одной партой.

— Ты такая холодная, Нами, — наигранно надув губы, промурлыкал Тсукури. — А я соскучился, между прочим.

Я внимательно взглянула на него, пытаясь прочесть в таких знакомых глазах мотивы его доброжелательности. С ним всегда нужно держать ухо востро.

— Мне казалось, я довольно ясно дала понять, что не желаю находиться в твоем обществе.

— Как видишь, судьба распорядилась иначе, и мы снова в одном классе, м, — Тсукури склонил голову набок и снова улыбнулся. Все так же вызывающе.

Я тряхнула головой, пытаясь смахнуть с себя сказанные им слова. Мне не хотелось слушать его речи, не хотелось находиться с ним рядом: одно лишь присутствие Дейдары выкачивало из воздуха весь кислород и сдвигало вокруг стены, но с ним нужно было сосуществовать, особенно с учетом того, как много он обо мне знает, и как много нас связывает.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что последние месяцы моей жизни не нуждаются в огласке, — прошептала я, поддавшись вперед и придержав свое раздражение до лучших времён. Мне было важно, чтобы он внял моей просьбе. — Не хочу, чтобы все смотрели на меня, как на чокнутую.

— Обижаешь. Я бы не стал трепаться, — заверил он, на что я неопределенно хмыкнула. Дейдара был слишком непредсказуем, и, если сегодня он был на моей стороне, то на следующий день все могло измениться. Так кто тут должен обижаться? — Но не забывай, что за молчание Саске, Ино и Сакуры, я не могу ручаться.

Я закусила губу от досады. Тсукури прав. Тысячу раз прав. И если Учиха не вызывал опасений, то с девчонками дело обстояло иначе: вопрос не в том, узнают ли в новой школе о нелестных фактах моей биографии, а в том, когда это произойдет.

Дверь в класс громко хлопнула, что заставило нас с Дейдарой синхронно обернуться. Наши взгляды устремились на нарушителя спокойствия, и я не поверила своим глазам, едва удержав свою челюсть на прежнем месте. Это был мой бывший сосед, старший брат Саске. Он же — Учиха Итачи. В темно-синих, чуть потертых джинсах, белоснежной рубашке навыпуск, незастегнутой на последнюю пуговицу у самого ворота, и черном, идеально выглаженном пиджаке он выглядел просто безупречно. Его угольного цвета волосы были убраны в аккуратный низкий хвост, но несколько коротких прядей, когда-то принадлежавших челке, обрамляли лицо с красивым острым подбородком. Ни слова не сказав, он свободно прошел между рядами и разместился за учительским столом.

Мой новый класс в гробовом молчании наблюдал за молодым учителем, но ни один не стремился начать с ним разговор. Он что-то записывал в классном журнале, а я с бесстыдным интересом изучала знакомые черты лица: тонкие губы, изящный профиль, чуть прикрытые длинными пушистыми ресницами глаза, как всегда, темные и спокойные. Не верилось, что брат Саске уже учитель. Мне казалось, что он совсем недавно поступил в институт. Видимо, времени с тех пор прошло гораздо больше. Рука Итачи перестала писать, и он, шумно отложив ручку в сторону, наконец, взглянул на нас, учеников:

— Меня зовут Учиха Итачи. Я — ваш классный руководитель и преподаватель истории, - его голос зазвучал мелодично и завораживающе, он точно убаюкивал своей уверенностью и гармоничностью.

По классу разнесся завороженный девичий вздох, и лишь за моей спиной послышалось недовольное цоканье в контраст этому щенячьему восторгу. Обернувшись, я обнаружила сидящего позади Саске. Он картинно закатил глаза и небрежно развалился на стуле, скрестив на груди руки. Мне оставалось лишь сочувствующе улыбнуться: должно быть, это действительно непросто — попасть под опеку старшего брата еще и в школе.