— Тайна человеческой души заключена в психических драмах детства, — прокомментировал Шисуи спустя недолгую паузу. — Я не поклонник учений Фрейда, но с этим высказыванием я полностью согласен. То, что ты выросла без…

— Не отрицаю — отсутствие отца наложило на меня отпечаток, если вы об этом, — перебила я, предчувствуя, что меня неправильно поняли, — но я не люблю, когда за каждый мой неверный шаг винят «неполноценность», — я изобразила пальцами кавычки, — моей семьи. Как будто все вокруг идеальные, а я одна морально поломанный жизнью урод, потому что у меня один родитель, а не два.

Поймав на себе блеснувший заинтересованностью взгляд, я поняла, что таки начала болтать лишнего и, отвернувшись, отправила в рот печенье. Изливаю душу перед чудаковатым другом Итачи — дожили.

— Не знаю, нужно ли тебе это говорить, — вновь заговорил Шисуи, понизив голос, — но я видел тебя… на мосту год назад. Я был тогда с Итачи.

Я резко втянула носом воздух, отчего крошки надкусанного печенья попали не в то горло, и я сильно закашлялась. Слезы брызнули из глаз, да ещё и кофе, как назло, оказался слишком горячим, чтобы всё это запить. К счастью, ко мне почти сразу подоспел Шисуи и всучил стакан воды, а я залпом его осушила и жестом попросила ещё.

— Ты как? Порядок? — Шисуи приземлился на подлокотник моего кресла и участливо передал мне второй стакан. — Не пугай так больше.

Повернув голову, я взглянула на него, сидящего так близко, снизу-вверх и неловко поерзала на месте, отодвигаясь. Ненамеренно ли, или это очередной психологический приемчик, но Шисуи теперь как-то совсем по-хозяйски восседал на территории моего личного пространства, и это мне не нравилось.

— По поводу того случая… — слова застревали в горле, почти как печенье всего полминуты назад. — Знаю, как это выглядело, но на самом деле я не собиралась прыгать.

По его лицу пробежала тень не то улыбки, не то сочувствия.

— Да, именно это ты и повторяла тогда, как заевшая пластинка.

Я отвернулась и, чуть склонив голову, спряталась за прядями спавших на щеки волос, как за спасительной вуалью. Мне казалось, я молчала. Я не помню, чтобы говорила вообще хоть что-то, пока не осталась с Итачи один на один.

В кабинете повисла гробовая тишина. Я слышала, как пульсирует кровь в висках, и как тикают часы на стене и на запястье Шисуи. У меня волосы на голове шевелились от одной мысли, что мои даже сохранившиеся воспоминания о том злополучном дне ложны. Я шлялась неизвестно где, говорила неизвестно что. Кто знает, что ещё я могла творить в таком состоянии?

— А ты не очень хорошо помнишь тот день, не так ли? — словно прочитав мои мысли, подметил Шисуи и пружинисто подскочил на ноги. Обивка кресла противно скрипнула, когда он опёрся о спинку рукой и выпрямился.

— Первую половину дня в деталях, — помедлив, призналась я, на нервах заламывая руки, — а всё, что было потом — вспышками, и не все они складываются… в единую картинку.

Шисуи неопределенно покачал головой и со вздохом устремил задумчивый взгляд куда-то в сторону. Молчаливая пауза снова затянулась.

— Я могу помочь тебе вернуть утраченные воспоминания, — заговорил он, когда я уж и не надеялась услышать хоть что-то вразумительное в ответ на своё признание. — Если ты этого хочешь, конечно же.

Навряд ли, убежав из школы в тот день, я отправилась на пляж и до заката провалялась на песке, греясь на солнце. Может, были и еще более ужасающие выходки, чем стояние на перилах моста. Хочу ли я в действительности о них знать?

Шизуне-сан уже пыталась помочь мне вспомнить события того дня, но мы так и не смогли достроить логическую цепочку из образов, сохранившихся в памяти. Она надеялась, что состроив из «картинок» нужную комбинацию, я смогу извлечь из своего подсознания нужные воспоминания, но ничего хорошего из этого не вышло.

— А как их можно вернуть? — тихо спросила я, ставя стакан с недопитой водой на стол.

Шисуи прошел к своему креслу и, взглянув на меня, решительно в него опустился. Его глаза блеснули странным огоньком энтузиазма, будто он только и ждал этого вопроса.

— С помощью регрессивного гипноза.

Я думала, что понятия не имею, что это такое, но, как оказалось, я уже видела такое в фильмах и не раз. «Погружение в подсознание под чутким руководством специалиста» — так это характеризовал Шисуи, а после, очевидно, уловив недоумение в моём взгляде, сказал, что я сама всё пойму, как приступим. Только вот «приступать» я не хотела, хоть он и заверил, что не все люди восприимчивы к гипнозу. Значит, я могу просто-напросто оказаться не гипне… гипну…

— Не гипнабельна, — терпеливо повторил Шисуи, с помощью странных манипуляций откидывая спинку моего кресла. — Но, между нами говоря, ты навряд ли попадешь в число этих счастливчиков.

Счастливчиков, на которых нельзя повлиять с помощью гипноза. Думаю, мне было бы приятно узнать, что я не гипнабельна и что по-своему отличаюсь от большинства. А то в свои шестнадцать мне разве что умением достать языком до носа можно козырнуть, но этот навык вряд ли вызовет у кого-то зависть.

— Ничего не бойся, Нами. Просто расслабься и смотри мне в глаза… — Почему-то слово «расслабься» никогда не помогало мне расслабиться. Сразу начинало что-то чесаться, хотелось поправить волосы, положить руки по-другому, закинуть ногу на ногу… Да и Шисуи буквально навис надо мной, поставив ладони на подлокотники, что совсем не способствовало моему внутреннему успокоению. На секунду мне показалось, что его потемневшие зрачки блеснули красным. — Слушай только мой голос… — Это прозвучало смешно, и мне захотелось хихикнуть, но отчего-то не удалось. — Твои веки тяжелеют, ты чувствуешь, как сильно устала и хочешь спать, но продолжаешь смотреть мне в глаза.

И я продолжала, ощущая, как мышцы по всему телу начали предательски обмякать, лишая меня возможности пошевелиться.

— Они словно налились свинцом, и ты готова вот-вот заснуть, — Шисуи перешёл на шепот. — Когда я досчитаю до десяти, ты погрузишься в сон, но продолжишь слышать каждое моё слово и выполнять все мои указания. Раз…

Он не разрывал визуального контакта ни на мгновение, даже не моргал, и чем дольше я смотрела в его глаза, тем больше казалось, что моя воля больше мне не принадлежит.

— … девять, десять.

Глаза покорно закрылись, и я почувствовала, как сделала глубокий вдох. Вернее, не я, а моё полностью отключившееся тело. Меня окутала спокойная, убаюкивающая своей непроглядностью тьма, сквозь которую я больше не слышала тиканье часов в кабинете.

— Слышишь меня? — спросил голос Шисуи, словно пробившийся через толщу воды. — Понимаешь, что я говорю?

— Да, — точно по указке разлепились мои губы ещё до того, как я подумала, что хочу ответить на его вопрос. Шисуи будто пытался проверить, насколько хорошо работает связь: он один за другим спрашивал меня о наипростейших вещах, вроде «как тебя зовут», «сколько тебе лет», «какой сегодня день недели», а я отвечала на его вопросы без задней мысли и даже не думала смеяться над их банальностью. Если бы Шисуи пришло в голову спросить меня о чем-то сугубо личном, думаю, я бы сразу выложила всё, не задумываясь. Как позже объяснил мне сам Шисуи, под гипнозом центр, отвечающий за генерацию ложных ответов, отключается, как и почти все защитные механизмы мозга.

— Теперь давай попробуем немного размяться, хорошо? — Размяться? — Ты перенесешься во вчерашний день, в первый час после пробуждения. Что ты видишь?

Тьма передо мной расступилась, и я оказалась дома, на кухне перед столом, крепко сжимающая коробку сока и закусившая губу от досады. Из опрокинутого стакана по столу расползалась бордовая лужа и уверенно подбиралась к краю.

— Так, юная леди, ты где у меня летаешь? Соберись! — усмехнулась мама, появившаяся в поле зрения с посудной тряпкой в руке, и вручила ее мне. — Нервничаешь перед репетицией, да?

Уголки губ дрогнули в виноватой улыбке, но я ничего не ответила и принялась вытирать это безобразие. Прямо как вчера. Теплая ладонь подбадривающе сжала мое плечо.