— Может, мораль в том, — его голос понизился и стал тише, отчего казалось, что всё, что он говорит, только между нами, и нет в кабинете больше никого кроме нас двоих, — что даже если знаешь, что ничего не получится, и всё закончится плохо, не нужно бояться быть прирученным, ведь человек, которому ты доверишься, наполнит твою жизнь особым смыслом.

От слов учителя в груди захолодело, и я едва сдержалась, чтобы не вспыхнуть от негодования. Что? Не бояться быть прирученным? А если ты открываешься человеку, говоришь: «Вот я, вот моё сердце. Приручи меня», — а он растаптывает твои чувства и размазывает по земле, как желе?! А если ты доверяешь человеку, превращаешь его в свой смысл, а он бросает тебя на произвол судьбы вместе с ребенком? С его ребенком? И этого не нужно бояться?! В этом мораль этой бестолковой сказки?!

— Не хочу прерывать дискуссию, но мы уже полчаса ждем Узумаки, м, — заговорил Дейдара, чем неосознанно немного остудил вскипающие во мне эмоции. — И, вы уж простите, но задерживаться я не намерен, если вы собираетесь проводить занятие в полном объеме.

— Я-я тоже хотела бы сегодня уйти пораньше, сэнсэй, — пролепетала Хината.

Учиха устало посмотрел на часы и кивнул:

— Что ж, тогда приступим. — Вот так, сразу к делу. — Нами, что там у тебя с шестнадцатым параграфом?

Дыши, дыши, успокойся. Руки всё еще сжимали подол юбки оттого, как я подавляла в себе волнения, которые поднялись в моей душе. Я не понимала, почему так реагировала на ответ Учихи, ведь он всего лишь озвучил то, что и так лежало на поверхности. Мне бы и самой пришла в голову эта мысль, если бы я подумала немного дольше.

— Задайте мне любой вопрос, — не без гордости откликнулась я, и голос не выдал клокочущих нервов.

— Тогда расскажи нам про Антикоминтерновский пакт, — я уж было собралась выходить к доске, но Учиха добавил: — Можно с места.

Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, вспоминая, что же я вчера учила про пакт. Проведя в уме быструю ревизию пунктов параграфа, я открыла глаза и, с освобожденным от недавнего негодования разумом, заговорила:

— Пакт был подписан в Берлине двадцать пятого ноября тысяча девятьсот…

Наруто на занятие так и не пришел, чем очень озадачил: и я, и Хината видели его в школе с утра, и был он бодр и весел, как обычно. И словом не обмолвился, что хочет прогулять историю. Может, просто забегался и забыл? Хотя, как такое забудешь: Итачи клялся за каждый прогул три шкуры с нас драть, и никому и в голову не приходило проверять правда это или нет. Что ж, посмотрим, что будет с несчастным Узумаки.

— Надеюсь с Наруто-куном всё хорошо, — вздохнула Хината, когда мы привычно шли вместе после занятия.

— Ну конечно, иначе и быть не может, — улыбнулась я. — Может, срочно понадобилась его помощь в кафе.

Хьюга без особого энтузиазма кивнула. Похоже, Дейдара был прав, когда сказал, что Наруто ей не безразличен, иначе, почему её так беспокоит его отсутствие.

— Я бы хотела сходить туда как-нибудь, — тихо произнесла одноклассница, глядя под ноги. — Неджи говорил, что там неплохо.

— Неплохо, — эхом повторила я, обдумывая зарождающуюся мысль. Я хорошо понимала Хинату. В этом «Перце» бывали все, кому не лень, и мне, помню, так же хотелось на него взглянуть. Но… у меня не было подходящей компании. Даже когда мы встречались с Деем, наши планы о свидании в этом модном месте всё время срывались. — А пойдем вместе? Сейчас? — предложила я.

— Сейчас? — испуганно отозвалась Хината, уставившись на меня своими большими серыми глазищами.

— А что, мысль неплохая, — подхватил Дейдара, беспардонно оперевшись локтем о моё плечо, отчего я недовольно поморщилась.

— А я не буду вам мешать? — всё так же испуганно спросила Хьюга.

Мы с Тсукури заговорщицки переглянулись и синхронно, словно один из нас был отражением другого, улыбнулись. Нам пришла в голову одна и та же мысль. Обступив нашу тихоню с двух сторон, мы взяли её под руки и потащили за собой, да побыстрей, чтобы успеть на нужный автобус.

Каково же было наше удивление, когда мы встретили в кафе знакомое лицо. За большим столиком у окна сидел Саске и что-то напряженно выискивал в телефоне. Может, набирал сообщение. Моё предложение подойти Дей встретил лицом человека, съевшего килограмм лимонов.

— Он же теперь твой новый сосед по парте, — напомнила я. — Неплохо было бы вам зарыть топор войны хотя бы на время.

— Я бы лучше зарыл самого Учиху, — сухо отозвался Тсукури. — Причем лучше старшего. Чёртов высокомерный индюк.

Вот. Снова это чувство. Дейдара говорит про Итачи гадости, а мне становится неприятно, и я хочу с криками и пеной у рта доказывать, что он такого обращения не заслужил.

— Да хватит уже! — возмутилась я. — Сэнсэй просто делает свою работу! Что он еще мог сделать, если тебя на уроках не заткнуть?!

— Тише-тише, — насмешливо прошипел Дей. — Я и забыл, что ты у нас состоишь в обществе защиты идиотов. Как природы, только идиотов.

Я вздохнула.

— Радовался бы. Ты тоже, стало быть, под мою программу защиты попадаешь.

Тсукури весело хохотнул, и в этот момент к нам подошла очаровательная красноволосая женщина. Та же, что приветствовала меня, когда я была здесь впервые. Теперь я смотрела на неё с большим интересом и теплотой: Наруто говорил, что это — его мама. На бейджике красиво чернели иероглифы с её именем — Кушина, и от неё приятно пахло булочками с корицей.

— Сожалею, но все столики у нас заняты, — покачала она головой. Дело к вечеру. Вся молодежь сбежалась — не удивительно. — Но вы можете подождать. Думаю, скоро места освободятся.

— Может, нам удастся присоединиться к однокласснику, — задумчиво произнесла я, покосившись на Саске. Почему, интересно, он сидит здесь один?

— Как вам будет удобней, — Кушина с интересом нас оглядела. — Так вы, ребята, из Акатсуки?

— Мы из одной параллели с Наруто, — опередила я её мысль о нашем с ним возможном знакомстве, — и вместе занимаемся историей по четвергам.

Мама Узумаки заулыбалась нам с такой теплотой, словно мы с её сыном пешком вместе под стол ходили, а не учились в школе пару месяцев. Она начала нас расспрашивать, нравится ли нам школа, когда у нас день открытых дверей, и не появилась ли у Наруто девушка. На последнем вопросе я украдкой взглянула на Хинату, и мне показалось, что она стала бледной, как простыня.

В поле зрения случайно попал Саске. Он поднялся из-за стола, взял сумку с подоконника, и уж было собрался уходить, как внезапно налетел на… О Господи.

Сакура, отшатнувшись и разведя руки в сторону, в одной из которой был стакан с коктейлем, молча наблюдала, как белое тягучее пятно тонкими дорожками текло вниз по её черной футболке. Столкновение с парнем не прошло бесследно.

— Смотри, куда прешь, — холодно отозвался Саске, поправляя на плече сумку, и тогда Харуно посмотрела на него в упор. Даже мне от её взгляда стало не по себе, а я была на приличном расстоянии. — И закрывай чертов стакан, когда берешь напитки навынос. Ты что выкурила остатки мозгов?

Ни слова не сказав, Сакура вынула из «чертова» стакана трубочку, а затем с самым невозмутимым видом медленно вылила всё его содержимое на голову нашему горячему однокласснику. В кафе воцарилась такая тишина, что было слышно, как гудит электричество. Все в немом шоке смотрели на эту парочку и ожидали развязки, в том числе и мы. Учиха, похоже, сам пребывал в шоке, потому что ничего не предпринимал, а лишь смотрел на Харуно. Тогда уголки её губ приподнялись в самой фальшивой улыбке, которую мне приходилось видеть, но она сразу же, в одну секунду стерлась, оставив на хорошеньком лице выражение неприязни. Девушка уверенно, ни на кого несмотря, направилась к выходу, и тогда Саске, наконец, очнулся:

— Харуно! Какого?..

Дверь за Сакурой звонко хлопнула, и тогда Учиха сорвался с места и выбежал прямо за ней.

— Охренеть, — только и выдавил Тсукури, и это было первым, что прервало молчание в кафе.