— Шисуи еще не звонил? — тихо спросил Учиха, когда мы всё же нашли силы оторваться друг от друга. Я же протянула ему наушник и включила с телефона микрофон.
— Ты можешь сам ему сообщить, что ты здесь. Предупреждаю, то, что ты услышишь, будет очень… странно.
Брови Итачи в недоумении приподнялись, и он стал вслушиваться в разговоры, раздающиеся из динамика. Секунд десять он молчал, но когда до него дошло, чем именно нам помогает Шисуи, он нахмурился, и его ладони медленно сжались в кулаки.
— Шисуи, ты с ума сошел? — с тяжелым нажимом спросил он. — Что за грязные игры ты тут развел, еще и маму мою втянул!
— Да не ори ты! Ты сбиваешь Микото с мысли!
— И отлично, потому что с этим пора заканчивать, — Итачи молча забрал из моих рук телефон и парой нажатий исключил из конференции сначала своего друга, а затем вышел и от моего имени. — Идем, — с улицы хлынул холодный воздух, когда он открыл дверь и вытащил меня наружу за руку. В это же мгновение из ресторана выскочил Шисуи в одном тонком свитере и возмущенно развел руками.
— Ну что тебе опять не так? Всё шло нормально!
Учиха раздраженно повел плечом и бросил ему забранный у меня пульт от сигнализации.
— Это унизительно по отношению к Куренай-сан. Ты должен был дать пару советов и не более, а не превращать всё в очередной психологический эксперимент.
Шисуи нечитаемо поджал губы и громко хмыкнул. Мне стало его жаль. Он ведь действительно пытался нам помочь и взялся за это со всей своей профессиональной ответственностью.
— Всё равно спасибо, — я чуть тронула его за запястье, когда Итачи протащил меня мимо него, на что он с невеселой улыбкой показал большой палец и последовал за нами, предварительно включив сигнализацию.
Колокольчик у стеклянной двери звякнул, тёплый воздух, наполненный приятным ароматом выпечки дыхнул в лицо. Симпатичный хостес с бейджиком «Хаку», с первого взгляда похожий на девушку, слегка поклонился и спросил, ожидают ли нас.
— Ожидают, — кивнул Итачи, и мы поднялись по небольшой лестнице в зал. Маму и Микото-сан я заметила сразу. Они сидели за столиком в углу и что-то обсуждали, улыбаясь и активно жестикулируя. Похоже, разговор шагнул в другое русло с того момента, как я перестала за ним следить.
Мы наблюдали за ними примерно с полминуты, пока нас не заметила Микото-сан. Она замерла всего на пару мгновений, видимо, раздумывая, как стоит поступить, а затем посмотрела на мою маму и с легкой улыбкой кивнула в нашу сторону.
Наши взгляды встретились. В ее глазах было столько невысказанной печали, вины и растерянности, что я даже не вспомнила, как смертельно была на неё обижена еще с утра. Я просто зашагала навстречу, в то время как она уже поднималась со стула, и всего через пару мгновений мы уже сжимали друг друга в объятиях, едва сдерживая слезы.
— Прости, — шепнула она, чуть раскачиваясь, словно баюкая меня в своих руках.
— И ты меня. — Так просто и так тяжело одновременно.
Затем она выпустила меня и посмотрела через моё плечо.
— Вы ведь сядете к нам? — её голос всё ещё дрожал, но улыбка была искренней.
— С удовольствием.
Мама кивнула, а я, обернувшись, заметила наблюдавшего за нами издалека Шисуи, уже одетого в пальто. Он подмигнул и отвесил шутливый поклон, прежде чем уйти. Я улыбнулась. Колокольчик на двери звякнул. Не знаю, что будет ждать нас завтра, но сегодня определенно хороший день. И не важно, что на улице дождь, ведь когда мы разместились за столиком, льды тронулись, и наступила весна.
========== Глава 37. Прощание ==========
Итак… Сегодня двадцать первое декабря. День, когда я перешагиваю порог своего семнадцатилетия. На мне короткое темно-синее платье, плотные колготки, сапоги и пуховик нараспашку. Время поджимает, а мама судорожно вскрывает одну из коробок в поисках моей прошлогодней шапки.
— Может, фиг с ней? У меня капюшон! — в очередной раз напомнила я, не особо надеясь быть услышанной, и моя потешная женщина, отбросив в сторону свой старый шарф, предсказуемо возмутилась:
— Вот только заболеть тебе перед дорогой не хватало! Ты видела, какой там ветер?
Уже сегодня наши вещи специальной службой отправятся в Токио, прямиком в новый дом, нас же унесет туда поезд только завтра. Да, изначально я должна была закончить учебный год в Акатсуки, но это было до того, как маме поставили предварительную дату родов на апрель. Словом, после зимних каникул меня ожидает новая школа, новая форма, новые одноклассники и безутешная тоска по всему тому, что я оставляю здесь, в Какурезато.
— Вот! — Наконец, в меня полетела вытащенная из закромов шапка с помпоном. Теперь я определенно буду выглядеть как внебрачный ребенок пингвина рядом с Ино, которая явится в тонком пальто и с развевающимися на ветру волосами аки Снежная Королева.
— Класс, — без энтузиазма хмыкнула я и заглянула в рюкзак, чтобы проверить, всё ли на месте. Сменные туфли, кошелек, расческа, телефон, пачка презерва… Стоп! Что?.. — Мам, ты опять?
Пара невинных, как у косули, глаз уставились на меня, и мама громко отхлебнула из стоящей на журнальном столике чашки. Я вынула из рюкзака яркую коробочку и, красноречиво выпучив глаза, потрясла. Разумеется, она поняла меня еще на слове «опять», и теперь изображала святую невинность.
— Я подумала, что если ты сегодня заночуешь у Итачи, то запас не помешает.
Лицо покраснело, как у свеклы, но вовсе не потому, что в пуховике уже стало нечем дышать. Это была не первая мамина попытка влезть в мою интимную жизнь. Такие пачки объявлялись регулярно. А уж сколько лекций о контрацепции за последние пару месяцев я выслушала за завтраком? У-у… это вообще отдельная неловкая тема.
А еще мама ни разу не позволяла мне оставаться у Итачи на ночь. В гости да, отпускала, но потом названивала каждые пять минут. Потому в пятидесяти процентах случаев, когда я в действительности была со своим парнем, я говорила, что сижу в кафешках с Ино и Шикой. Не скажу, что Итачи так уж ей не нравился — с того злополучного вечера «знакомства» она и взгляда косого на него не бросила, — но, видимо, паранойя что она одновременно станет не только дважды мамой, но и бабушкой, не давала её покоя.
— Ты разрешишь мне остаться у него на ночь? — еще раз переспросила я, а мама, поджала губы так, словно это решение далось ей через силу. Изначально ведь речь шла только об ужине после вечеринки.
— Я подумала, что будет правильно дать вам… больше времени.
Не уверена, что я поблагодарила её перед тем, как выйти на улицу. Кажется, просто кивнула и махнула рукой на прощание. Морозный воздух защипал лицо, а ползущее к линии горизонта солнце окрасило одежду желто-оранжевыми бликами. Каждый мой шаг сопровождался скрипом тонкой прослойки сверкающего под ногами снега, и это были едва ли не единственные звуки, что я слышала. Сегодня улицы казались совсем безлюдными. В такой холод абсолютное большинство предпочитало отсиживаться дома, так что по пути к остановке я встретила всего пару человек: своего соседа, живущего через пару домов, и незнакомую девушку, которая некрасиво шлепнулась попой в снег, поскользнувшись на льду. От этого зрелища шаг непроизвольно замедлился, а взгляд устремился под ноги. Да, в такой день определенно стоит ступать осторожнее.
Уже в автобусе я сообщила Итачи про ночевку и чирканула Ино, что буду через минут двадцать. Она тут же мне перезвонила. На том конце уже вовсю играла музыка. «Неловко тебя просить, но ты можешь купить по дороге пару лаймов? Тут кое-кто забыл, как нужно пить текилу». Текила, значит. С учетом, что людей на моем дне рождения ожидается немного, мне уже становится страшно. Не хочу, чтобы он превратился в подростковую попойку, где найти друг друга можно найти по звукам испражняющегося желудка. Это отвратительно.
Выйдя через пять остановок, я едва не свалилась, вцепившись в фонарный столб в неуклюжем, ни разу не танцевальном па. Компания мальчишек, стоявшая неподалеку, наградила меня торжествующим ржанием, но это мало меня задело. По крайней мере, мои колготки всё ещё были сухие, а ноги целы.
