Видит бог, мне не хотелось приплетать в ту ужасную ругань еще и мамину беременность, но слова как-то сами вырвались, что перевело обвинения совсем в другое русло. По правде говоря, до того момента я и не задумывалась, что меня как-то беспокоит то обстоятельство, что у мамы с Асумой будет общий ребенок. Будто я просто отгораживалась от этой мысли и ни разу ее как следует не рассматривала. Но теперь, когда эмоции поутихли, я могла совершенно точно сказать, что именно меня пугало: вероятность, что в новой семье мне не найдется места.
Воспоминания о вчерашнем вечере согнали мне весь остаток сна, и я вылезла из теплой постели, проследовав в ванную. Кафель невыносимо холодил ступни, во влажном воздухе витал приятный аромат ментолового геля для душа, а стиральная машинка, на которой стояла пена для бритья, что-то лениво прокручивала в барабане, пока я чистила зубы. Необычно было ощущать себя в доме, где живет мужчина, и видеть все эти предметы с пометкой «for men». В нашем доме всегда всё было чересчур… женским.
— Привет ранним пташкам, — протянула я, ввалившись в кухню, и уселась на стул, подтянув к подбородку колено. Итачи же оторвался от какой-то книги, лежавшей на столе, и наградил меня долгим изучающим взглядом.
— Прости, я не слишком тихо себя вел, — наконец произнес он и поднялся на ноги.
— Это твой дом, ты вообще не должен под меня подстраиваться.
— Ну… Так тоже неправильно, — встав ко мне спиной, он принялся накладывать что-то со сковороды на плите. — Нужно учиться не доставлять друг другу неудобств, если мы когда-нибудь будем жить вместе по-настоящему. — Воу!
Не то чтобы меня никогда не посещала мысль о совместном быте с парнем, женихом или мужем, но я никогда не задумывалась об этом по-настоящему, представляя кого-то конкретного. Мне ведь шестнадцать. В этом возрасте, конечно, уже и замуж можно выйти при желании, но так почти никто не делает. У абсолютного большинства в голове совсем другие заботы. Как окончить старшую школу? Куда потом поступить и нужно ли поступать вообще? Продлят ли на новый сезон тот крутой сериал?
Итачи тихо чертыхнулся, очевидно, переосмыслив свою последнюю реплику, и обернулся, встречая мой озадаченный взгляд.
— Не бери голову, — медленно проговорил он, ставя передо мной тарелку с поджаренными со шпинатом яйцами и садясь напротив. — Я вовсе не тороплю события или что-то в этом роде. Просто у меня есть эта неуместная привычка продумывать всё наперед, и…
— О, не оправдывайся, — я улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. — Мне приятно, что ты можешь представить наше совместное будущее.
Если задуматься, это даже круче признания в любви. О любви говорят многие, а затем бросают через пару недель. Но когда человек думает, что мог бы связать с тобой жизнь, и упоминает об этом между делом, не делая крикливых обещаний, это действительно впечатляет.
— Что ж, — Учиха, кажется, расслабился и тоже улыбнулся. — Я рад, что не напугал, и ты не бежишь искать новое место для ночевки.
— Куда я побегу? Все ещё спят, — с самым невозмутимым видом отправила я в рот кусочек яичницы, а Итачи со смехом обхватил мою лодыжку под столом своими ногами.
— В таком случае я перестрахуюсь.
Какое-то время мы сидели молча. Я уплетала за обе щеки завтрак, а Учиха продолжал читать книгу. Это были какие-то жутко занудные труды о раскопках на побережьях Сикоку, которые могут по несколько лет пылиться на полке книжного, но ему, похоже, всё нравилось. Затем он вскинулся, посмотрел на часы и предупредил, что через полчаса ему выходить, а второго комплекта ключей у него нет. Значит, придется и на занятия прийти заранее, и после них где-то шастать.
— Ничего, я что-нибудь придумаю. Может, посидим с Ино в «Перце», — отмахнулась я и уже хотела помыть тарелку, но Итачи меня остановил:
— Нет-нет, оставь. Я вымою, а ты беги собираться. Мне всё равно только переодеться осталось. И… не планируй, пожалуйста, после уроков ничего глобального.
— Не планировать?.. — переспросила я и на автомате посмотрела вниз, оценивая свой внешний вид. Старая футболка Итачи, едва прикрывавшая трусы, действительно не особо навевает на мысли, что мои сборы не будут быстрыми.
— Шисуи говорил, что у него сегодня выходной. Может, ему удастся переговорить с Куренай, и мы все где-нибудь пересечемся.
Я, конечно, кивнула, но без особого энтузиазма. Мне не особо верилось, что Шисуи, которому Итачи и звонил вчера из машины, сможет найти с мамой общий язык. Она, конечно, женщина контактная и весёлая, но не когда кто-то лезет в то, что его не касается. И наши семейные разборки определенно под эту категорию попадают. К тому же Шисуи довольно бестактный. Может, конечно, это его профессиональная фишка, но, как по мне, такое не с каждым пациентом сработает.
До остановки мы шли вместе под мерзкой настойчивой моросью. Как будто какой-то тип без конца брызгал в лицо из пульверизатора. Итачи держал меня за руку, и было всё еще непривычно сжимать его ладонь в ответ, не озираясь по сторонам и не высматривая, видит нас кто или нет. Тем более, что в Акатсуки обо мне уже что только не болтали, временами тыча пальцем в коридоре. Если бы не поддержка Ино и Шикамару, и в основном помалкивающих одноклассников, ходить на учебу было бы куда сложнее.
— А как сплетни в школе? — словно расслышав мои мысли, поинтересовался Учиха. — Поутихли?
— Не особо, если честно, — я потерла рукой в перчатке уже начавший подмерзать нос, чтобы тот не покраснел, как у алкоголика. — Твой уход пока слишком сильно обсуждается. У всех ведь история из расписания выпадает. Потому нет-нет, да вспоминают, что какая-то первоклашка тебя соблазнила.
Итачи неопределенно промычал.
— Несладко, наверное, тебе приходится.
— Да глупости! — фыркнула я и, заметив, что мы вот-вот пройдем мимо моего дома, ускорила шаг, потянув Учиха за собой, чтобы быстрее его проскочить. — Знаешь, когда мы с тобой расстались, мне было гораздо хуже, так что пусть шепчутся, о чем хотят.
Его губы дрогнули в теплой улыбке. Наверное, ему были приятны мои слова. Хотя, конечно, я кривила душой, пытаясь сделать вид, что мне всё равно. Повышенное внимание мне никогда не нравилось, а когда оно такое негативное, приходится прилагать немалые усилия, чтобы не терять лицо. Но, в конце концов, мы с самого начала знали, что будет нелегко, так какое я имею право теперь жаловаться?
Из-за отвратительной погоды на уроках безумно хотелось спать. Особенно на последнем, у Какузу-сэнсэя. Он всё занятие что-то бубнил, исписывая доску разбором последней контрольной. Шикамару даже поручил мне почетную миссию: пинать его стул всякий раз, когда его ананасовая голова начнет клониться к парте, хотя мне и самой не помешал бы такой поставщик бодрости.
— И тогда квадратный корень из икс, деленный на два, выносится за скобки, и… Так, Хигураши, что там такого интересного у тебя под партой?
Я вздрогнула, переведя взгляд на учителя, и кто-то из парней ехидно выкрикнул, что ответ на этот вопрос знает наверняка Итачи-сэнсэй. По классу пробежались смешки. Это было… мерзко. Какузу раздраженно гаркнул, и я под его тяжелым взглядом пролепетала, что у меня ручка упала, что, кстати, было чистейшей правдой.
Как только с алгеброй было покончено и мы вышли в коридор, Ино раздраженно цокнула, оборачиваясь на вываливающихся из кабинета одноклассников.
— Дебилы. Одна извилина на всех.
Я никак не реагировала, но слышала, что веселье еще в самом разгаре. В спину то и дело прилетело непонятное гоготание с упоминанием моего имени.
Внезапно раздался треск, кто-то застонал, и я обернулась. Мой обидчик держался за кровоточащий нос, запрокинув голову, а Дейдара с преувеличенным усердием похлопывал его по спине.
— А-ай, ты посмотри, ударился о стену! Осторожнее нужно быть, м.
Наши с Тсукури взгляды пересеклись, но в его глазах не отразилось ни желания переговорить, ни сообщения, что этого парня он приложил головой в качестве одолжения. Наше с ним общение в принципе свелось на нет после того разговора на крыльце черного хода. Мы не здоровались, не спрашивали друг друга о домашних заданиях и уж тем более не прощались в конце дня. Теперь мы были друг другу чужими и вели себя соответственно.
