Ясное дело, я блефовала. Избить живое существо у меня и рука не поднимется, но он-то об этом не знает. Не позволив ему вставить слово в мою грозную речь, я продолжила.

– Короче, слушай внимательно! Потеряешь меня, сломаешь или сожжёшь, я оживу в новом предмете, который будет с тобой или на тебе. Так что будь любезен, береги меня, а то мало ли, вдруг я стану твоим шейным платком.

Мужчина стоял, опираясь руками на колени, и тяжело дышал. Но взглядом с опаской следил за покачивающейся тростью. А потом он медленно качнул головой в знаке согласия и я смилостивилась.

– Ну, всё тогда. Посплю. Не забудь меня тут.

С этими словами я медленно положила трость на землю, смачно зевнула, почмокала губами и отлетела в сторону. Бросила взгляд назад, мальчишки и след простыл. А мужик в нерешительности постоял, оглянулся по сторонам, схватил трость и держа ее на вытянутой руке, подальше от себя, пошёл к местной забегаловке.

Я же, сдерживая смех, полетела дальше.

Гуляла я недолго, по пути рассматривая интересные дома. Мне же ещё дом найти той женщины надо, что сегодня меня проводить хотела на концерт. Конечно, не очень-то она и хотела, но разве её попросишь о таком одолжении?!

Утопающий в зелени дом я нашла не сразу. Но нашла, и вовремя. Моя знакомая уже выходила на крыльцо в сопровождении кавалера. Они мило переговаривались и смеялись каким-то им только понятным шуткам. В карету я шагнула первая, в тот момент, когда он целовал ее у распахнутой двери. Подождала, пока они нацелуются и усядутся в транспорт, и уткнулась в окно. Карета тронулась и покачиваясь повезла нас вперёд по улице. Я старалась не обращать внимание, как в салоне кареты искры летают от страстных взглядов моих спутников, но когда он притянул её к себе и усадил на колени, я закатила глаза и подумала: «Вот какого лешего им не сиделось дома? Никакого воспитания. С ними рядом посторонний человек сидит (ну, ладно, не совсем человек), а они тут устроили!» Пришлось деликатно просочиться сквозь потолок и ехать на крыше кареты. Там меня обдувал ветер, и я то и дело скатывалась, но это было лучше, чем смотреть на чужие страсти. Бе-э! Меня передёрнуло.

Вскоре впереди показался особняк с большими окнами. Из окон первого этажа струился яркий тёплый свет. Перед домом небольшая площадь, украшенная клумбами, подъездной дорожкой и очередью разномастных карет. Я не стала дожидаться, когда наша карета подъедет к широкому крыльцу и полетела прямо к дверям. Дворецкий открыл двери очередному гостю, и я вошла следом. На улице хоть и было ещё светло, но уже заметно повечерело. И при входе мне в глаза ударил более яркий свет по сравнению с уличным, результат зажжённых несколько десятков свечей. Оглядевшись и оценив обстановку, я прошла в зал, куда, освобождаясь от шляп и шляпок, стекались гости. В зале стояло много стульев и скамеек, было много света и цветов. А в некотором отдалении от входа с правой стороны находилась небольшая импровизированная сцена, где стояли клавесин и виолончель, скрипки лежали на стульях, и рядом с ними стояли пюпитры.

Я отошла к окну напротив дверей, чтобы разглядывать входящих. Надо сказать, что народу в зале, а зал был большой, набралось уже прилично. Необходимо было подождать, когда все рассядутся, чтобы присесть на свободный стул. Как-то не хотелось выползать потом из-под кого-то, раздавленной в лепёшку.

В зале стоял гул голосов. Все что-то в вполголоса обсуждали, разбившись на небольшие компании. Около меня слева стояли две юные девушки и перешёптывались, прикрывшись веерами. Вдруг одна ахнула и пролепетала:

– Это же граф Лестер!

– Лорд Колин Лестер? – спросила вторая и обернулась к двери. – Да, действительно, он. Это довольно таки удивительно. Не находишь? Он уже давно нигде не появлялся.

Я резко вскинула голову на уже слышанное мной ранее имя и поискала взглядом его возможного обладателя. В дверях стояла знакомая мне леди Далтон, а под руку её держал мужчина лет 28–30. Сказать, он был хорош, значит ничего не сказать. Потому что он был потрясающе как хорош. Высок, широкоплеч, выправка как у военного. У него были густые тёмные волосы, тёмного цвета глаза, прямой нос, широкие скулы и широкая челюсть с мужественным подбородком. Губы его были плотно сжаты, да и вся нижняя часть лица была напряжена, но голову он держал высоко. Весь облик его кричал о неприступности и силе.

На несколько минут в зале стало тихо, а потом снова зашептались и загалдели.

Те самые девушки, что стояли рядом со мной, активно кинулись обсуждать графа и я, придвинувшись ещё ближе к ним, прислушалась.

– Может он теперь будет чаще появляться в свете?! Ах, как он красив!

– Даа! – на выдохе произнесла вторая, явно уже представляя себя его женой.

– Титул, деньги и красота – опасное сочетание… Кстати, ты слышала? Он был уже помолвлен, но помолвку расторгли, так что сейчас он свободен.

– А что произошло?

– Не знаю, да и вряд ли кто-то расскажет. Он и его родственники держат всё в большом секрете.

Потом девушки начали обсуждать других холостяков. А я, проводив взглядом графа и леди Далтон, которые направились к группе, видимо хорошо знакомых им людей, обратила своё внимание на программку кремового цвета, возникшую перед моими глазами. Её держал на вытянутых руках пожилой мужчина. Он щурился настолько сильно, что я удивилась тому, как можно вообще что-то увидеть с закрытыми глазами. Но программку тоже прочитала… три с половиной раза. Я бы и четыре прочитала, если бы мужчина продержал бы её перед моим лицом ещё на минуту дольше. Однако он избавил меня от этого занятия, убрав бумагу, и большим белым платком обтёр лицо. Своё, а не моё, конечно же. Я поискала взглядом графа, но не нашла. Может он приходил только затем, чтобы привести леди Далтон. Она стояла на том же месте, где я её в последний раз видела, и общалась с другими дамами. Здешних порядков я не знала, может тут так принято: привести-увести.

Слева что-то застучало и забренчало. Я шагнула в сторону от старичка с платком, чтобы взглянуть на источник шума. На сцене рассаживались за инструменты девушки. Все в зале шушукаясь стали тоже занимать места, но не согласно купленным билетом, а кто куда хотел. Я тоже хотела куда-нибудь, поэтому подождала немного и села на свободную скамейку у окна. Зазвучали первые ноты знакомого произведения. Моцарт. Точно, в программке видела его имя. Видимо классическую музыку я слушала при жизни. И даже если судить по тому, с какими надеждами я ждала этого концерта, значит музыка таки имела в моей прошлой жизни какое-то место.

Все затихли. Я прикрыла глаза. Чарующая мелодия лилась, обволакивала, наполняла зал и мою душу. Вернее всю меня, потому что я и есть сама душа. Воздушная мелодия вызывала к жизни сказочные образы. В мыслях я улетела далеко: я стояла на горной вершине, меня обдувал лёгкий ветерок, путаясь у меня в волосах. А предо мной распростёрлись цветущие поля с холмами и потрясающе красивая зелёная долина с широкой рекой убегающей вдаль. И всё это чудо освещало едва проснувшееся солнце… Я раскинула руки, ловя ветер, и взглянула на небо. Мимо проплывали облака, выстраиваясь в широкую лестницу. И где-то на шестой ступени танцевали полупрозрачные девушки, облаченные в белые струящиеся платья. Все их движения синхронные и грациозные зачаровывали и тянули присоединиться к ним, танцующим на облаках…

Музыка меня зачаровала настолько, что я не заметила, как к моей скамейке кто-то подошёл. Лишь в последний момент я успела подвинуться немного влево. Со мной рядом на скамью опустился мужчина в чёрном. Я напряглась и выпрямила спину. Если бы я находилась на космическом корабле и у меня была бы панель с датчиками, разными кнопочками и экраном, то сейчас с противным звуком на экране жирным шрифтом мелькало бы единственное слово «Опасность! Опасность! Опасность!» Присутствие этого мужчины отвлекало, его мимолетные движения непонятным образом нарушало пространство вокруг меня, заставляя нервничать. Настолько сильно, что стало просто невозможно сидеть, слушать музыку и не замечать, что он сидит рядом.