— Ну тут мне и добавить нечего, коротко и по делу, — развел руками Жан.

— Понятно, письмецо передадите или на словах?

— Лучше на словах. Как и сказал старик, Аника может эту бумажку просто порвать, не читая. Пятьдесят серебра за работу, двадцать за услуги парламентера и остальное за неделю помощи в поиске гнезд.

— Хотите быть в курсе событий.

— Конечно, и можешь ничего от Аники не скрывать, мы заинтересованны в предотвращении катастрофы, как и они. Нужна будет помощь — откликнемся тут же.

— Знаешь, командир, я бы особо не надеялась, что этот широкий жест поможет наладить отношения. Я, конечно, не в курсе причины конфликта, но мне почему-то так кажется.

— Да и не надо. Попытка — не пытка, в любом случае мы выполняем обещание Курца. Волих по-настоящему перед ними виноват, нести ответственность за действия клана — наша прямая обязанность.

Коротар тем временем вернулся в комнату. Минуту назад он выглянул в окно и, нахмурившись, ушел вглубь дома.

— Жан, — старик был белее мела, и только воинская закалка помогала ему держать себя в руках, — одолжи десяток свободных человек, срочно нужно прочесать округу.

— Что случилось? — командир, увидев лицо старика, вскочил со стула.

— Лисвэн исчезла! Комната пуста, кровать заправлена. Надо срочно ее найти, сам знаешь, она бывает… не в себе, особенно со вчерашнего дня.

— Хорошо, я сейчас же иду в крепь и пришлю Тарана со всеми, кто есть.

— Давай, а я пройдусь вокруг дома, может, не все так плохо.

— Я могу помочь? — подал голос Сколотов.

— Нет! — резко ответил Коротар. — Иди, занимайся своими делами, Цветами или кем там, тут мы сами разберемся.

Жан бросил удивленный взгляд на хозяина дома, но ничего не сказал, только подхватил Сольвейн под руку и потянул на выход. Волшебница не стала сопротивляться, отлично понимая, что сейчас чувствует Коротар. Будь он даже самым рассудительным человеком на свете, понимание того, что он сам, пусть неосознанно, привел в свой дом несчастье, разрывала его изнутри. Оставалось только пожелать ему найти свою дочь и больше не появляться в радиусе километра от его дома, что Сколотов мысленно и пообещал, выходя за дверь.

Пришлось немного попотеть, отбиваясь от замаскированного под необременительную беседу допроса в исполнении Жана, тот мастерски вил словесные кружева. Вроде большую часть времени говорил именно он, но, как-то так получалось, что каждый раз, когда Олег открывал рот, ему казалось, что частичка важной информации уплывала к щеголю, и тот скрупулезно склеивает эти обрывки в цельную картину, будучи при этом все таким же доброжелательным и улыбчивым засранцем. Сколотов начинал ассоциировать Жана с тертым политиком, который развешивает лапшу на уши окружающим чисто машинально, только в его случае за каждым сказанным словом стояла цель намного более серьезная, чем отведение от своей задницы гнева избирателей. Командующий делал это вынужденно, ради своего клана, и, надо сказать, добивался немалых успехов в том, чтобы его назойливость не переходила некие рамки, за которыми можно было встретить прямую неприязнь со стороны собеседника. Олег понимал, что им пытаются манипулировать, но не мог не восхититься, насколько аккуратно Жан это исполняет, облекая все вопросы в максимально безобидные формы и как будто заворачивая кислые пилюли в толстый слой шоколада, дабы Сольвей не слишком печалилась о том, что некоторые из них все-таки пришлось проглотить. Про Лисвэн он тоже не забыл, в десятке шагов от дома старика перехватив проходящего мимо бойца и бегом отправив его к своему помощнику, с приказом явиться к жилищу Коротара для поисков, сам же проводил волшебницу до самой заставы.

Выйдя за пределы клановых территории, Сколотов первым делом возжелал помыть уши, дабы вычистить все ту сладкую патоку комплиментов и метафор на слово красавица, которые успел туда залить щеголь. Ближе к концу разговора он уже мечтал об обычном допросе, в темной комнате с единственной лампой и борзым следователем. Все лучше, чем потреблять всю эту сахарную вату восхищения! Будь у него в котелке женское сознание, оно, может быть, и растаяло от подобного, а Олегу только хотелось плеваться на каждом шагу. Перетерпеть эту процедуру помогло наблюдение за мучениями Жана, который, проявляя поистине титаническую выдержку, ни разу не опустил взгляд ниже уровня глаз волшебницы, хотя встреченные по пути мужики стукались об стены, провожая плывущую по улице фигуру красавицы.

Скастовав облик лжеца, он направился в “Серебряную Лунь” — нужно было нормально отдохнуть, поотмокать в ванной и договорится с Суликой об аудиенции с их главой.

Рядом с границей Цветов его путь преградила тройка головорезов, еще двое появились сзади. Сколотов расстроенно вздохнул — это и называется “потерял бдительность”. Пер по улице, как баран, без теней, в открытую. Забыл, где находится! Хорошо еще, что у гопарей не нашлось парочки лучников, иначе встреча оказалась бы намного более болезненной для Олега. Отговорка “задумался”, тут не котируется, потом с тесаком в печени на небесах сможешь подробно объяснить, почему был таким идиотом.

— Ну что, выблядок, поиграем? — вперед выступил косой на морду отморозок с шестопером в руках. — Мы тут с братвой долго тебя ждали, успели заскучать, так что на ближайшие сутки ты будешь нашим развлечением.

Пока косой нес всякий бред, Сколотов прикидывал, откуда вся эта кунсткамера взялась по его душу. Первая мысль о случайной встрече с местными отжимателями финансов отпала, как только головорез открыл рот — если уж его ждали, значит, чем-то он насолил им самим или их нанимателю. Вариантов было всего два: либо это мстя за его участие в потасовке с мусорщиками, либо…

— Надо же, Лука еще смертников прислал! Я чувствую себя прямо его любимчиком — что ни день, то новая горка трупов!

Косой моментально заткнулся и рефлекторно сделал шаг назад. Догадаться было не сложно — банды воров, если бы напали на его след, кинулись бы в бой без всяких разговоров, они-то на своей шкуре узнали опасность промедления. А вот наемники Луки — совсем другое дело! Обиженный засранец, похоже, имел желание выяснить, правда ли Адайр способен убить человека одним своим недовольством, а раз приманки на месте, значит, должен быть и наблюдатель.

— Я на вас, народ, даже не злюсь, — продолжил свой треп Олег. — Встретил, сложил тела в сторонку, дальше пошел. Я даже немного благодарен Луке — всегда есть, на ком душу отвести. Вот только мне кажется это нечестным, что правильные наемники мрут как мухи, а его человек всегда целехонек остается. Гляди-ка, вот он уже и сваливает! Смотри, какой прыткий!

Не обезображенный лишним интеллектом головорез тут же повернул голову, уставившись на чердак дальнего дома, в окно которого тут же метнулась ледяная стрела, а вокруг Олега заклубился черный дым, моментально заполнивший округу. Наемники заметались вслепую, парочка самых понятливых тут же развернулась и рванула наутек, получив разряд молний в спину. Завеса сработала безупречно — ярко-красные силуэты противников на черном фоне выделялись, как мишени в тире, оставалось только поочередно упокоить несостоявшихся убийц. Но первоочередной задачей было перехватить наблюдателя — давать Сун-Ган лишней о себе информации он не хотел. К сожалению, одной атаки на клановца не хватило, он успел выпрыгнуть из окна и забежать за угол. На открытом пространстве его было видно всего секунд пять — более чем достаточно для единственного заклинания. Спокойно достав кинжал из инвентаря, Олег подошел к отмахивающемуся вслепую кривому и всадил нож ему в плечо. Тот вскрикнул и резко развернулся, рассекая взмахом своего оружия воздух. Следующий удар пришелся по правой ноге, отморозок, завывая, припал на одно колено, в панике пялясь в темноту. Тут Сколотов отвлекся на оставшуюся парочку напарников кривого. До тех тоже дошло, что дело пахнет керосином, и они попытались удрать, но их попытка закончилась в точности, как и у первых. Порезав свою ладонь, Олег произнес укороченную версию ритуала резонанса, усилив первоначальное заклинание — действовать надо было наверняка, гоняться за прытким наблюдателем было нецелесообразно. Следующую минуту он измывался над подраненным наемником как мог, и под конец на землю рухнуло изрезанное, окровавленное тело, все еще хрипящее в предсмертной агонии. За все время экзекуции Сколотов даже не поморщился. Ледяное спокойствие царило в его разуме, он делал то, что нужно, использовал самый эффективный способ решения проблемы, и это существо в человеческом образе не вызывало у него ни капли жалости. Подсознание молчало, гнева не было, была только необходимость. Щеку кольнуло холодное прикосновение. Проведя рукой по лицу, Олег с удивлением обнаружил у себя на ладони одинокую снежинку. Глаза сами собой уставились на абсолютно чистое небо, да и сезон вроде не тот еще… Безразлично пожав плечами, он двинулся к переулку, в котором скрылся наблюдатель, желательно было его найти до того, как порезанный головорез издохнет.