— И что, все терпят?

— Приходится, войну развязывать по пустякам никому не хочется, а для цветов и вовсе важно, как другие кланы отреагируют. Скажем, если в “Саду Аники” Лука выделываться бы начал, то его быстро бы скрутили, и остальные были бы на стороне цветов, а ради наших девчат никто и не почешется, скажут, сами нарвались.

— Погоди, что за сад? Разве Лунь не единственный бордель клана?

— Кхе, ну ты дал, единственный! А лидер кто, по-твоему — Сулика? — Винтс усмехнулся. — Всего у цветов четыре подобных заведения.

— Значит, теперь Лука просто пойдет в другое и устроит свои игрища там? — Руки Сколотова сами собой сжались в кулаки.

— Не, никуда он не пойдет, ты прямехонько на больное для его самомнения место наступил. “Сад Аники” — это крепь клана, заодно заведение для самых богатеньких. Как я уже говорил, туда Лука не сунется. Если его там за дело покрошат, народ будет за цветов. “Золотая Сивирь” стоит вплотную к территории Волих, их бойцов там полно ошивается. Они Сун-Ган не любят и не боятся, там Луку мордой в канализацию сунут еще на подходе. Последний — “Медный Яр”, дешевый бордель для тех, кто победнее, и девчонки там пострашнее, такой выпендрежник, как Лука, считает ниже своего достоинства даже заходить туда. А в “Луни” у нас, стало быть, теперь ты пугалом работаешь, так что придется этой гниде перебиться или же избавиться от одного слишком деятельного индивида. Понимаешь, о ком я?

— Пусть попробует, я тварь живучая, хрен пришибешь.

— Ну, дай Яростный, если это действительно так, а то твои россказни о проклятье не очень убедительны, так ведь?

— Знаешь, Винст, как говорят у меня на родине, в каждой шутке есть доля шутки, а я не тот человек, который всегда думает о последствиях, — может, Сколотов и не мог поджечь человека одной только неприязнью, но сказать, что это был полный блеф, тоже нельзя. Вся история имела одну очень важную деталь, на сто процентов отвечающую реальным намерениям Олега: если бы этот хлыщ не свалил, то он определенно попытался бы отправить его в ад. Пусть сам Сколотов хотел заступиться за цветов, пусть это было обычным враньем, возможно, при неудаче попаданец просто попытался бы сбежать… Но он был не один, все это время из подсознания рвалось альтер эго, его желания были просты и незамысловаты — только увидев испуг на лице Цариты, оно было готово разорвать засранца на части, никакие последствия или политические сложности кланов подсознание не волновало. Просто хрен, который нам не нравится, испугал красотку, которая нам нравится, так почему же нельзя размазать его по стенке? Примитивная, но действенная логика, с которой Олег был готов согласиться, точнее на этот раз, второе я не давало выбора. Оно было сильнее благоразумия, потому что Сколотов был с ним солидарен как никогда.

Наконец, парочка доползла до места назначения сквозь грязевые заторы. Сколотов втихаря каждые полминуты кастовал чистку, потому что в отличие от стражника щеголял в полуголом виде. Вся уличная мерзость дико раздражала, попадая на кожу. Под иллюзией лицо волшебницы кривилось от отвращения, а Олег даже не осознавал собственную брезгливость — подобные ощущения проходили в стороне от разума, сливаясь с подсознанием.

Вышли они на одну из главных улиц. Тут толпилась кучка клановцев, с десяток стражи цветов и толпа оборванцев, выглядывающих из подворотен, а центром всеобщего интереса были несколько сеток, подвешенных за выступающие перекрытия раздолбанного двухэтажного здания. Из сеток на землю падали багровые капли, а присмотревшись повнимательнее, Олег различил среди окровавленного месива чьи то пальцы и огрызок ноги, в отдельной сетке висела голова несчастного, изуродованная до неузнаваемости, из беззубого рта торчал какой то продолговатый огрызок. Секунд десять понадобилось, чтобы сообразить, что именно запихнули несчастному в горло. Сколотов отвернулся.

— И ради чего ты меня сюда притащил? Я и так в курсе, что ваш городишко не сахар.

— Не узнаешь?

Олег не стал по новой разглядывать труп.

— Не узнаю, но ты же сейчас меня просветишь, не зря же мы эту познавательную прогулку устроили.

— Что, не нравится? Это тебе же на пользу, чтобы в твоей дурной голове не зародились всякие глупые мыслишки о том, что твой конфликт с кланом Сун-Ган окончен. Это твой вчерашний знакомый Пвик, который в подвыпившем состоянии поведал тебе о старом прозвище Ючгена, прозвище, которое тот очень не жалует.

Сколотов тут же припомнил того алкаша, вмешавшегося в его беседу с клановцем по поводу существующих в городе фракций.

— Вот что я тебе советую, Адайр: забейся в какую-нибудь дыру и попытайся заработать еще деньжат, а еще лучше попроси у Сулики деньги за постой обратно, она отдаст, и вали к клану Щур. Сторгуйся за перелет в другое место, отсюда в нормальный город не увезут, дорога есть только в парочку таких же помоек, только поменьше, таков уж договор небоходов с окружающими властями, но там у тебя будут шансы выжить. Если в голове уже представил себя спасителем прекрасных дам, то выбрось эту чушь подобру-поздорову и озаботься своей шкурой.

Винтс внимательно наблюдал за парнем, отслеживая реакцию на свои слова. Он ничуть не кривил душой, его вариант был единственным шансом для этого балбеса. Лицо его собеседника неожиданно застыло каменной маской, а губы растянулись в холодной угрожающей усмешке, так что даже бывалого вояку пробрало.

— Знаешь, дружище, я пожалуй рискну. В конце концов, что в моей шкуре такого ценного, чтобы за нее беспокоиться? Ну, а пока меня не убивают, подскажи, как до клана Железячников добраться.

Стражник, обескураженный ответом нового знакомого, кивнул в сторону:

— Вон, видишь пацана? За медяк доведет куда надо.

— Ладно, вечером свидимся, — Сколотов махнул рукой и направился к наблюдающему за происходящим с крыши низенького одноэтажного дома мелкому. Можно было только позавидовать стойкости местных подростков — тринадцатилетний малой рассматривал окровавленные сетки, даже не поморщившись. Или же стоило посочувствовать ребенку, для которого окровавленные трупы — рутина.

— Эй, львеныш, ты из стаи Робин Гуда?

— Чаво? Сам ты от гада, нету у нас таких.

— Да ты уши-то прочисть, малой, я спрашиваю, лидер ваш — Робин Гуд?

— Не, это ты путаешь, старшего Ро-изничтожитель звать.

— Ну так я и говорю, Робин у вас верховодит, доведешь до железячников за монету?

— Доведу, токо ты не думай что меня обмануть можно, наш клан знаешь у-у-ух… — не найдя слов для описания крутости своей организации, малой изобразил нечто, с его точки зрения, угрожающее, размахнувшись кулаком и подпрыгнув на месте.

— Не боись, солдат ребенка не обидит. Спускайся.

— Чавоо?!

— Ничаво, спускайся, говорю.

— Не, ползать по этой каше я не буду, по крышам пойду, так проще, а то мне за измазюканные штаны влетит.

— Ну смотри, не заведи меня в какое нибудь болото, Сусанин, — Сколотов направился вслед за ловко перепрыгивающим с крыши на крышу пацаном.

— И ничего я не Сусанин, меня Лапатош звать.

— Ага, ну будешь Лапой, а то слишком длинное имя.

— Лады, — без протестов воспринял сокращение пацан. — А почему Робин Гуд? Я точно знаю, что нашего лидера Ро звать.

— Эх, и ничего вы не понимаете! Как, по твоему, парень с таким именем мог целый клан создать? Ясное дело, что он шифруется, потому как в прошлом принадлежал к дворянскому роду и наверняка много чего натворил, вот и скрывается, — сдерживая улыбку, продекламировал Олег, косясь на реакцию подростка, которую, к сожалению, никак нельзя было увидеть, из-за того, что тот шел впереди, да еще и по крышам.

— И чаво же тогда его сюда выперли, раз он дворянином был?

— Хороший вопрос, Лапа, умный ты парень, далеко пойдешь, — Сколотов рад был беззаботной беседе и решил развлечь пацана по полной. — А выперли его потому, что он против богатых был, представляешь: сам богатей, ему бы только жрать да спать и ничего не делать, а вот нет — решил он всех бедняков в городе накормить, так сказать, поделить богатства дворян, чтобы всем хватило. Сначала свои раздал, а потом стал уговаривать он других поделиться, а потом плюнул и грабанул самого денежного, лживого и гадкого богатея и раздал все деньги беднякам. Вот зато его в Амиладею и сослали, казнить-то дворянина нельзя.