Долго говорил с аривитари император, а когда отпустил того, заметил, что со всем сказанным готов он согласиться и что мудрее человека и не видел в мире. Мысли ему стали в голову странные приходить: что, может, и он возвысится, может, с умными людьми надо согласиться и законы поменять, да государство по-новому, по-правильному устроить. Мучился император сомнениями: неделю, две, три, пока не смог волей своей побороть сладкий яд слов. Тогда собрал он всех верных людей да повелел разузнать о чужаках все, проникнуть в каждый, самый глухой уголок его страны и все храмы и школы под наблюдение взять.
А пока верные человечеству воины готовились вывести на свет всю секту чужаков, в городах стали объявляться чудотворцы: именем аривитари вызывали они дожди в засушливые земли, исцеляли безнадежно больных, наделяли немощных силой, безглазых зрением, возводили дома за минуты, взращивали урожай за часы и везде превозносили учение чужаков, говоря, что возвысились их волей и что новые хозяева поведут каждого человека в прекрасное будущее без боли и страданий.
Тем временем со всех сторон света в столицу стягивались доклады один страшнее другого. Под сверкающей оберткой мудрых учителей и бесплатных школ скрывался безумный культ. Жертвоприношения в темных катакомбах, оргии, кровавые ритуалы, одурманенные люди, жестокие пытки, фанатики, целые города под теневым контролем иноземцев. И все больше их слуг, обретших невиданную силу, меняли земли по воле своей, меняли людей, природу, города, играли с самой жизнью, как с дешевой игрушкой. Ждать больше было нельзя; подняв все еще верные ему войска, император возглавил очистительный поход, долгие годы тяжелых сражений между сектантами и верными перешли в противостояние на истощение — и тут имперская армия оказывалась в проигрыше, нечестивые маги доставали ресурсы буквально из воздуха, мертвые воины вновь вставали, на полях сражений начали появляться чудовищные твари, а фанатики научились вызывать огненные штормы, молнии, порывы ветра, срывавшие плоть с костей. Люди отчаянно сражались, но поражения неизбежно настигали храбрых воинов повсеместно, и вот когда уже надежды практически не осталось, к императору пробрались несколько вражеских чудотворцев, но не для того, чтобы подло убить вражеского командира. В этих монстрах остался проблеск утраченной другими магами человечности, они рассказали правителю о единственной слабости своих хозяев, об особенном месте, где скрыты врата в их проклятый мир. В этом предательстве император увидел последний шанс для спасения человечества и, собрав своих самых верных и умелых рыцарей, направился к указанному месту. Неизвестно, что произошло в том сокрытом от людских глаз сражении, далеко в тылу противника, но их владыка вернулся с победой принеся голову последнего, как он считал, аривитари, насаженной на копье. Тут же все использующие нечестивую силу сектанты без своих хозяев потеряли контроль над переполняющей их энергией и накрыли собственные войска разрушительными катаклизмами. Империя лежала в руинах, разрозненная и измученная, но теперь, после победы, все можно было бы отстроить, поднять страну из пепла войны, если бы не последний чужак. Тот, кто избежал гнева императора в жестокой битве у врат в иной мир, вернулся мстить, и теперь он не скрывался в своей лживой человеческой форме. Это отвратительное существо, порождение бездны, в своем истинном, мерзком обличье схватилось с императором в битве, натравив на доблестные войска человечества бесконечные волны разнообразных тварей. Та битва закончилась смертью обоих поединщиков, император сразил чудовище, но и сам скончался от подлого яда, которым были смазаны клинки монстра. Бесчисленные армии порождений тьмы, которых аривитари готовили для порабощения человечества, сорвались с цепей и нахлынули на остатки людей по всему миру, и битва с ними идет до сих пор.
Последующие после эпической дуэли события Самахад-си описать толком не смог, сказал только, что было еще нашествие титанов, которое отбили те самые маги-предатели со своими учениками, и на этом все. Услышав бы подобную историю в своем мире, Сколотов сразу бы мог поделить сказанное на три, обычная легенда, возможно, имеющая в своем основании отголоски реальных событий, а может, и нет, здесь же приписать весь рассказ к разделу сказочки на ночь мешало наличие магии. Мало ли что за хрень могла приключиться в прошлом магического мира, он вон недавно разумную человекокурицу видел и чуть не отхватил от нее звездюлей на крыше. Император — это, кстати, тот самый Яростный, к которому предположительно отходили души умерших воинов. Ну, вознесение подобной легендарной фигуры на местный Олимп вполне объяснимо, наверняка где нибудь имеется пророчество о том, что великий правитель лет через тысячу свалится с небес обратно на грешную землю и порубает всех нехороших монстров, а пока все молимся и держимся. Старый огранщик очень старался передать все особенности древнего сказания, из-за чего при магическом переводе у Олега в голове возникал некий возвышенно-пафосный слог, приходилось прилагать немного усилий, дабы выдерживать сосредоточенно-внимающую моську. Не хотелось обижать старика, все-таки для него эта легенда не подлежала сомнению. Сколотов не знал, каких богов благодарить за то, что ему попался такой собеседник, гора возможных в будущем проблем решилась парой приятных бесед, и незнание мирообразовывающей легенды только могло показаться мелочью, потому что у любого аборигена, обнаружившего такое невежество, сразу в голове возникала бы мысль: а откуда, собственно, такой несведущий вылез, и ответ “из леса выбрался” определенно не сулил ничего хорошего. Время шло, познания Олега о мире расширялись, скука душила все сильнее, отбиваться от Дианы становилось все труднее, и вот в один прекрасный, по всем параметрам день в клеть просунулась голова матроса, сообщившая: “мы… это… прибыли, выметайся”. Тепло распрощавшись с Самахад-си, который раскошелился на более дальний перелет, Сколотов с бородатым мужиком из соседней каюты ступили на деревянный помост причальной башни нового города.
Амиладея, в противовес своему мелодичному названию, оказался замызганным городишком. Если сравнивать с Решней, то получалось, что Сколотова выперли из образцово-показательного поселения в натуральную помойку. Сам город был раза в четыре больше по размерам, мог похвастаться некоторыми архитектурными изысками или, скорее, археологическими изысками, потому как от руин древние здания отличались, в подавляющем большинстве, незначительно. Амиладея — реликт древних времен, сохранившийся еще от старой империи, некогда величественный, богатый город, оказался совершенно не нужным в новом мире, рядом не обнаружилось залежей кристаллов, близкой руды или каких нибудь других полезных ресурсов. Старая функция пересечения торговых путей стала недоступна в связи с тотальным падением объемов торговли и перенесением семидесяти процентов грузоперевозок в небо, а для воздушных кораблей Амиладея не была настолько уж удобным перевалочным пунктом. Однако поселение жило или если без приукрас — существовало, в основном за счет постоянного притока населения, который обеспечивался по реке. Выше по течению располагалось королевство Халдрея, по нынешним временам очень успешное государственное образование. Демократическими ценностями и человеколюбием халдрейцы обезображены не были, а потому периодически сплавляли лишний народ по реке вниз и за небольшую плату помогали избавляться от перенаселения своим соседям. Таким вот стабильным притоком оборванцев, преступников, нищих, калек и просто неудачников пополнялись улицы Амиладея, вся эта толпа отбросов кое-как существовала, заодно принося небольшой доход своей родине, сплавляя туда за еду и товары первой необходимости разнообразные запчасти тварей, древесину, камень, немного металла от смельчаков, отважившихся делать рейды к старой шахте и даже, изредка, настоящее мясо.
Сколотить какое-никакое правительство местным разрозненным бандам не удалось, так что весь город поделился на зоны влияния кланов для территорий, представлявших хоть небольшую ценность, и черную зону, где обитал совершенно никому не нужный люд.
