Оставшуюся ночь Сколотов провел в темном углу, образованным тупиковым проходом меж двумя зданиями, в первый раз намеренно ожидая прихода обитательницы теней; спустя пять минут теплые руки обхватили его тело, и спина почувствовала прикосновения бархатной кожи, присутствие незнакомки здорово помогало привести мысли в порядок и сбросить физическую усталость, накопившуюся за день, чем он сейчас беззастенчиво пользовался.
Мысли вошли в конструктивное русло, и первым вопросом стало: что делать в сложившейся ситуации и надо ли вообще что-то делать? Объявись тогда убийца на крыше, Олег без сомнений попытался бы отправить вороньего маньяка на тот свет, но сейчас совсем другое дело; подуспокоившись, он задумался: а что же в действительности бы случилось в случае такой встречи, предположительный монстр не только пробрался в город, но и, судя по всему, оставался достаточное время необнаруженным — не меньше его самого, если верить словам Свеи о том, что ворона она видела до визита Олега в сад; конечно, умение скрываться не означает априори особую опасность твари, но опыт с преследователем говорил об обратном. Самое большое беспокойство вызывал тот факт, что монстр, попав в город, не бросался на всех подряд, что подразумевало у него наличие мозгов; разумные мутанты, наверное, самое худшее, что можно себе представить, не считая вероятности, о которой и думать не хотелось, а именно того, что за убийством стоит спятивший местный житель, фэнтэзийный аналог Чикатило. Против этой неприятной версии выступали необычные травмы, нанесенные жертве: как именно человек за ограниченное время может сотворить такое, Сколотов не представлял, только если местный маньяк обладает какими нибудь не присущими нормальному люду способностями или магией. Так или иначе, по здравом размышлении Олег решил не влазить в эту историю.
Вон после инцидента по городу носятся усиленные патрули, прочесывая каждую подворотню, поймать эту сволочь — их прямая обязанность, доверимся профессионалам”.
Раскидав по всем подходам к его тупичку часовых, Сколотов попытался немного поспать, вот только получалось это из рук вон плохо, залетный потрошитель решил не ограничиваться одной жертвой и за ночь добрался еще до двух горожан; каждый раз очередное убийство потрясало поселение очередной беготней и суетой и каждый раз чувство вины все сильнее вспыхивало в голове попаданца, и сколько он не убеждал себя в непричастности к происходящему, лучше не становилось.
Утро, несмотря на все старания, Олег встретил разбитым и уставшим, обходя затаившийся в ожидании беды город. Все сильнее ощущалось витающее в воздухе напряжение, пытаться налаживать контакты с местными не было никакого смысла: если вчера еще можно было на что-нибудь рассчитывать, то сегодня любой чужак однозначно пойдет по статье — предварительно во всем виновен. Ноги сами собой принесли его к зданию детского сада — то ли подсознание сработало, то ли случайность, так как сознательно он дороги не помнил. Заходить внутрь Сколотов не решился, при одном взгляде на мелькающих в воротах детей в груди все сжималось невидимыми тисками; не понимая, в чем дело, стараясь игнорировать эти ощущения, волшебница только увеличивала тяжесть непонятных переживаний.
“Да что такое?”
В старом мире в день происходили десятки преступлений, только в его районе каждый час где нибудь на окраине очередной ни в чем не повинный человек подвергался избиению, ограблению, случались и убийства, и пьяные мажоры сносили остановки, но никогда его не посещало желание схватить монтировку и бежать разбираться со всей несправедливостью в мире: всех не спасешь, сегодня тому парню просто не повезло, что может сделать один человек — суровая реальность жизни, довольно быстро любой разумный человек соглашался с этими неприятными истинами, так почему же сейчас ответственность за совершенно незнакомых людей буквально душила его, почему из подсознания рвались возмущенные бездействием возгласы. Привалившись к стене, Сколотов настойчиво старался справиться с приступом альтруизма, когда из ворот выбежала маленькая девочка и направилась к нему; стража, видно ошарашенная таким происшествием, среагировала не сразу, а только когда вслед выбежала воспитательница, размахивая руками и крича. За выигранное время Свеи, а это была именно она, успела подобраться к своей цели практически вплотную, где и была перехвачена молодом охранником аккуратно подхватившим ее на руки. Через плече уносящего малышку мужчины Олег видел ее заплаканное лицо и слышал слова, обращенные в его сторону: “Они точно пробрались сюда, у Маиньки вчера маму… — слова прервал громкий всхлип: Ты говорила что их ловишь, помнишь!” — дальше все заглушил громкий плач, и больше ни одного слова разобрать не удалось.
“Спокойно, спокойно, — шептал себе под нос Сколотов, сопровождая каждое слово ударом кулака по стене, боль совсем не ощущалась на фоне той бури, что творилась у него внутри: — Да успокойся! Мы все сделаем, мы поймаем его, надо только головой подумать — спокойно! Просто так бегая по городу, мы ничего не добьемся, держим себя в руках, всего делов-то: найти убийцу и вспороть ему брюхо, оторвать башку, содрать кожу, сжечь тело — та-а-ак, стоп, хватит — все нормально, держим себя в руках”.
Незнамо зачем уговаривая самого себя, Олег двигался к центральной площади, почему-то именно эта глупая перепалка со своими чувствами помогала мыслить разумно. Его трясло от ярости, но сейчас вся ненависть уходила в мыслительные процессы, губы растянула жуткая улыбка, а остальное лицо застыло в совершенно спокойном и расслабленном состоянии.
“Похоже, мне понадобилась небольшая мотивационная речь от семилетнего ребенка, чтобы решиться вытащить свою задницу из теней и сделать что нибудь”.
Настругав еще двадцать колышков из запасов досок, Сколотов потратил полдня на расстановку часовых по крышам и оставшуюся половину — на добавление в исключения охранной системы как можно большего числа стражников, на всякий случай, если им вздумается посреди ночи еще раз лезть проверять дома. Последние часы до заката он расстреливал каменную сену ледышками и чертил графический каркас заклинания мелком на черепице, многие касты имели опосредованную связь с другими разделами магии и в большинстве случаев это ни на что не влияло, кроме мозголомных расчетов урона-сопротивления, но в случае недвижимого часового связь с воздухом давала возможность усиливать эффект спела, частично дублируя его структуру в окружающем пространстве, такой овердрайв магии, требующий подготовки и кучи дополнительной энергии. Заполнять маной придется оба контура, причем рисованный сожрет раза в два с половиной маны больше и пятьдесят процентов всего объема улетучится в никуда, такие вот проблемы с этими ритуалами. Ну хоть канал магии не требуется увеличенный, иначе привет, его первый опыт по поднятию нежити еще раз.
Завершив приготовления, Олег встал в полный рост над рисунком и вдохнул свежий, прохладный, вечерний воздух.
“Вот и представилась возможность побыть героем, может, первый и последний раз в жизни, но возможность-то уникальная, — вся тяжесть подобного положения заключалась в том, что подвиги надо совершать неожиданно для самого себя: “Где-то что-то рвануло, вот ты на адреналине несешься спасать, ловить, помогать, а когда есть достаточно времени подумать, в голове появляются мысли: а закой мне все это нужно, что я тут, самый крайний или авось само как нибудь решится, только под ногами путаться буду. Распланированный и просчитанный героизм вещь редкая, обычно доступная профессионалам своего дела, для которых это уже и не героизм вовсе а рабочие будни. Так вот, какого хрена я тут делаю, как говорится, жизнь отдам за детскую слезу? Только вот если в реальности пришелец окажется не по зубам, на том свете примут к сведению мою самоотверженность или нет?”
Наполняя заклинания маной, Олег пришел к выводу что даже со всеми ухищрениями его сил на все маяки не хватает, дальние не подключаются к сети, а радиуса других не хватает на надежное покрытие города.
