Вся компания отреагировала на незатейливый перекус странно, левый осторожно втянул воздух, пытаясь уловить аромат предлагаемого блюда, и обратился к правому.

— Шаш, что это? — правый, проигнорировав вопрос своего друга, завороженно пожирал глазами полоски мяса, потом обернулся к старику и со страхом и надеждой, как будто Олег может сейчас же со смехом попрятать все обратно в карманы и показать голодным подросткам язык, спросил:

— Учитель, можно?

Старик же вновь погрузился в раздумья, разглядывая своего собеседника как будто с новой стороны.

— Адайр-си, вы понимаете, насколько дорог ваш подарок, многие знатные люди, наверно, даже в Решне, высоко оценили бы его.

— Эм, простите, Самахад-си, я немного не понимаю, что вы имеете в виду?

— Скажите, Адайр-си, вы ходите в лес специально для охоты?

— Нет.

— А для чего?

— Ну… По возможности чищу окрестности от искаженных, — после этих слов оба подростка удивленно выдохнули, а глаза их учителя вспыхнули затаенной силой, и левая рука неспешно пригладила седые усы.

— Давно на моем пути не встречались такие люди, как вы, Адайр-си — шатанга, на местном языке, если старому огранщику не изменяет память, их называют искателями, искатели смерти, если полностью, я вижу, оба этих имени вам незнакомы, я поясню, если желаете.

— Прошу вас, Самахад-си, я очень хотел бы об этом узнать, — волнение Сколотова было неподдельным, ведь это был шанс, шанс объяснить свое существование этому миру, если действительно имеются особые люди, охотящиеся на монстров, то вполне естественно, что они не привязаны к одному городу и могут выделяться среди остальных жителей.

— Мне совсем несложно, друг мой, да и история совсем не длинная, искаженные терроризируют города уже несколько сотен лет, и множество мужественных людей пали в сражениях с монстрами. Бывает так, что после очередной волны у человека не остается ничего, я не говорю о барахле вроде дома или денег, все это можно заново отстроить и заработать, а о самом ценном в жизни любого разумного, о близких им людях, многие со временем смиряются с потерей, многие — нет, и горе поглотит их, разъедая изнутри. Но бывают и особенные люди, которых захватывает ярость и безысходность, они берут оружие и уходят из городов с пылающей жаждой мести в сердцах. Большинство из них не переживают и первой вылазки, но в редких случаях искатели добиваются определенных успехов в борьбе с чудовищами, некоторые из них знамениты на весь мир, но их всех объединяет одно желание — пасть в бою, сражаясь с непобедимым врагом. Они ставят свою жизнь на кон, до тех пор, пока очередной искаженный не оборвет цепь бесчисленных битв.

— Я услышал ваши слова, Самахад-си, и нет, я не искатель, потому что не собираюсь помирать, в моих планах остановить эту заразу раз и навсегда, — Олег сильно разозлился, и сейчас он произносил эти слова не за себя, а за тех смельчаков, что выбирались за пределы каменных гробов в надежде что-нибудь изменить, а их считали просто смертниками. Он сам и не думал класть всю жизнь на борьбу с мутантами из бездны, рассчитывая как-нибудь устроиться в новом мире и поискать дорогу назад, пусть у него кишка тонка для ежедневного риска, но у других людей нет, есть те, кто живут сражениями в надежде подарить своим тугодумным соотечественникам новую, лучшую жизнь, не в лагерях, обнесенных двойной стеной а на земле, которая, по идее, им и должна принадлежать. Глубоко вздохнув, Сколотов постарался успокоиться: и так, еле сдерживаясь от крика — все из-за чертового плаща, чуть не кинулся на старика с кулаками. Слишком уж много необоснованных выводов он сделал, опираясь на один-единственный рассказ, то, что все человечество заперто в таких вот городах, то, что все относятся к искателям одинаково, что никто полноценно не воюет с монстрами — слишком дофига предположений.

Старик, ничуть не показавший, что заметил подавленную вспышку ярости собеседника, продолжил:

Я восхищаюсь силой вашей веры Адайр-си, и мощью вашего духа, но все равно не разделяю вашей убежденности, я всего лишь старик, многое повидавший на этом свете и уже не верящий в чудеса. Еще со времен, когда Яростный поверг великих лжецов, люди сражаются с искаженными, и даже в бытность великих воинов и кудесников не смогли перемочь бесконечные волны чудовищ, а уж теперь и подавно, ведь за каждой волной приходит новая, а каждый город, осмелившийся поднять люд в наступление, пробуждает все более древних и опасных тварей, если и это не помогает, свой взор на дерзнувших обращают истинные слуги лжецов, которые по своему желанию могут поднимать из навечно оскверненной земли, служащей могилой их хозяевам, настоящих титанов ужаса и разрушений, стирающих целые города за мгновения.

— Не знаю, Самахад-си, возможна ли победа, зато точно знаю, что вечно так продолжаться не может, и если не пытаться, то надежда не появится. Ешьте мясо, даже если оно такое ценное, я без сомнений рад поделиться с такими приятными людьми. А мне, к сожалению, пора.

— Берегите себя, Адайр-си, и путь Яростный обратит свой взор на вашу битву.

— Блага вам, Самахад-си.

По-настоящему никакой необходимости покидать разговорчивого путника сейчас не было, множество полезной и требующей долгого переваривания информации Олег сейчас услышал и мог бы услышать еще больше, но внимание на себя перетянул большой, черный ворон, восседающий на ближайшей крыше, а именно то, как этот ворон забеспокоился и скользнул в темный переулок, тихо хлопнув крыльями.

Ради маскировки Сколотов направился совершенно в противоположный проход, где, уже войдя в тень, сорвался на бег, огибая предположительную траекторию птицы по дуге, несколько раз зловещий крылатый силуэт мелькал над крышами, пару раз он слышал четкое карканье на параллельной улице, когда ночную тишину разорвал отчаянный женский крик. Наплевав на осторожность, Олег в прыжке зацепился руками за ближайшую крышу и продолжил путь по верху, перескакивая с одного здания на другое; он по памяти искал источник крика и наконец нашел, но помочь уже ничем не мог. Посреди узкого, темного прохода, в луже крови лежало тело женщины с застывшей на лице маской ужаса, вся грудная клетка жертвы была вывернута наружу, как будто ее вскрывали ржавым консервным ножом. В ране белели осколки ребер, и алая кровь толчками выплескивалась на серую брусчатку, выталкиваемая агонией еще бьющегося сердца.

Кулаки Олега с силой сжались: какого хера он тут в детектива играл, когда надо было бежать напрямик. Из груди рвался рев ярости и ненависти; дабы не сообщать о своей причастности к убийству всему городу, из последних остатков благоразумия он зажал челюсть собственным кулаком, но бешенство не утихло, оно требовало выхода, требовало цель, которая ответит за все, цель, которой не было. Приглушенно ревя от бессилия, он сжимал зубами свою руку, в рот полились тонкие ручейки собственной крови, а приступ рвал его сознание на части, вся ночь окрасилась в багровые тона. Придав глазам небывалую зоркость, на самом далеком здании, у самой стены города Сколотов увидел стоящую на черепичной крыше фигуру, едва различимую на фоне темного неба, сбоку раздалось хлопанье крыльев, и ворон кинулся в сторону неизвестного, который тут же растворился во тьме. Сзади послышался ехидный и насмешливый женский голос: “Какой красавчик, хочешь с ним свиданку? Я помогу, только попроси, не мучай миледи жаждой, попроси! Попроси!”

Обернувшись, Олег никого рядом не увидел, и незнакомый голос тут же исчез, зато появились новые, множество обеспокоенных и взволнованных голосов приближалось от площади, самое время ретироваться, дабы не попасть под горячую руку.

1) Дефи — молодая, незамужняя девушка.

2) Сков — полная смена стражи на охране стены.

3) Господарь — правитель независимого города.

4) Брави — все население независимого города (народ).

========== 12. Найти и уничтожить ==========