— Ясненько, приду в себя, подлечу вас, сначала тяжелых, потом вас.

— Побереги силы, еще ничего не закончилось.

— В смысле, боя же нет, правда ведь? — Соль потянулась, пытаясь заглянуть за бортик крыши.

— Правда, отступили твари.

— Ну так что еще?

— Говорю же, отступили, вот скажи, ты помнишь чтобы искаженные отступали?

— Нет, такого не припоминаю.

— То-то же, — Кайл вздохнул и отложил бинт. — Либо всех искаженных перебьют, либо они всех перегрызут, иного окончания волны не бывает. Да, какие-то ошметки орды остаются после нападения, разбегаясь по темным углам, но пока их много, они не уйдут. Наши слышали вой на границе города, они собирают подкрепление.

— Как Амиладея вообще существует с такими облавами каждый год?

— Обычно все не так: монстров слишком много, чудовища, вроде змеиного гиганта, и вовсе свои логова практически не покидают, ни разу на моей памяти такого не было, а теперь еще это… Что-то изменилось, будто сами Лжецы ополчились на наше захолустье.

— Значится, в веселые времена мы живем, Кайл, как говорится, заруби искаженного, помоги Яростному, — Сколотов творчески переосмыслил знакомое выражение про бобров, но учитывая плачевное состояние, полубредовые высказывания были наименьшей проблемой. — Вот мы нарубим сволочей с запасом, на респект от небесного вояки точно наберем, а пока наши девахи в безопасности сидят, и помирать не страшно.

Губы охотника растянулись в ехидной улыбке:

— Вам с Коротаром точно хватит, только ты еще не навоевалась? На ногах еле стоишь.

— Магичить можно и лежа, с комфортом, так сказать, вот скажу своим Щитам расстелить мне на стене коврик и буду пулять, пока мана не кончится.

— А после в ту комнату?

— Угу, ток сама не доберусь, помощь нужна будет.

Кайл не стал допытываться, что именно происходит в запертом помещении дома, за что Сколотов был ему благодарен.

— Как наши дела? Где Коротар?

— Решают со Стифом и Виолет, оставлять внешнюю стену или нет.

— Потери?

— Мы не считали, командиры отрядов молчат, только зло косятся в сторону границы, сжимая оружие. Да тут и без подсчетов видно, больше половины мы потеряли, каждое второе место в строю пустует.

— Суки, добраться бы до уродов, кто все это устроил!

— До Лжецов? — Кайл хмыкнул.

— Не, есть у меня такое ощущение, что тут высшие силы не при чем, имеются некоторые подозрения, — Сколотов выложил охотнику все, что узнал от мусорщика и Энгиса, добавив немного своих измышлений. — Понимаешь, как все вовремя? Им нужно получить доступ к территории Волих, у тех неожиданно гражданская война, да еще беспрецедентная волна тварей, все один к одному складывается, чтобы никто им помешать не смог.

— История, конечно, интересная, но управлять искаженными… Разве что потомки Лжецов способны.

— Кто такие?

— Ну вроде как твари они, но наполовину человекоподобные монстры.

Сколотов моментально припомнил птицеобразного маньяка в Решне: “Тот вроде что-то говорил про наследие, вот значит, как, он оказывается уже знаком с главными гадами этого мира”.

— Может, и не управляют они искаженными, а просто знают, как их приманить побольше.

Кайл пожал плечами:

— Если доживем, подумаем и об этой проблеме.

— Эх, готова десятку золотом поставить, все на наши головы свалится, некому больше это дерьмо разгребать, — Сольвейн, постанывая, приняла сидячее положение, опершись о каменный бортик. — Все самим приходится…

Охотник бросил взгляд на неожиданно замолчавшую проклятую, та, склонив голову на плечо, тихо посапывала, слегка вздрагивая от каждого шороха.

По лестнице бесшумно поднялась дочь Коротара с разноцветным одеялом в руках. “И как узнала?” — Кайл, немного подивившись настолько своевременному появлению, не стал забивать себе голову и тактично покинул крышу, напоследок став свидетелем виртуозной ловкости, с которой Лисвэн пристроилась рядом, переложив голову Сольвейн себе на колени, умудрившись не потревожить ее беспокойный сон.

*

Лезвие рапиры зашло точно в подреберье наемника. Жан оттолкнул мертвое тело и встретил следующего ублюдка встречным выпадом. Вражеская булава просвистела в нескольких сантиметрах от головы, а его укол пришелся точно в цель, холодный металл пробил глаз, достав до мозга — мгновенная смерть, он даже не успел ничего понять. Плавный разворот корпуса, вторая рапира уводит вражеский выпад вниз, тяжелый двуручный меч врезается в землю, секундой позже его владелец хватается за пробитое горло, захлебываясь кровью.

Лидер Рапир Волих, как стали называть отколовшуюся часть клана, его люди, был поглощен резней с самого рассвета. Сначала пришла давно ожидаемая волна, воины успешно встретили искаженных на дальних границах, даже учитывая, что монстров на этот раз оказалось значительно больше обычного. В Амиладее не было клана, поднаторевшего в истреблении выродков Лжецов больше, чем Волих. Оборона проходила успешно: крепкие укрепления, опытные ветераны, тренированные новички, все это позволяло отбиваться почти без потерь. Все изменилось к середине дня, из крепи прибежал посыльный с невероятной по своей абсурдности новостью — люди Натана перешли в наступление, уничтожив оставленный наблюдать за границей отряд, и осадили крепь.

Жан ожидал всяких подлостей от предателя, но никогда бы не подумал, что во время нападения тварей он отправит часть бойцов в атаку на его позиции. Это было откровенным безумием, сейчас каждый человек на стене на вес золота, одна ошибка, и орды кровожадных монстров ворвутся внутрь, истребляя все на своем пути.

В центральной крепи оставалось достаточно бойцов, с наскоку ее не взять, однако проигнорировать нападение, надеясь на то, что они продержатся без подмоги, тоже опасно. Получалось, что куда не ткни, всюду клин, война на два фронта тем и тяжела, что от правильного распределения имеющихся сил зависит все. Стоит только увести с границы чуть больше людей, чем надо, как возникает опасность прорыва, но и послать недостаточно бойцов означает подвергнуть опасности семьи, скрывающиеся в крепи. Просчитав возможные варианты, Жан решил разобраться самостоятельно, оставив оборону стен на Тарана. Тут никаких сложностей возникнуть не должно, надо просто стоять, не допуская монстров, с такой задачей заместитель справится ничуть не хуже его самого. Прихватив двадцать пять бойцов из резерва, лидер Рапир повел их в тыл, поливая, в мыслях, проклятиями ополоумевшего безумца, бывшего недавно близким соратником. Последние дни Жан упорно искал встречи с Натаном, рассчитывая решить междоусобицу внутри клана одним удачным ударом клинка, но предатель засел в глубине своей территории, не показываясь на границе, а с наступлением волны поиски пришлось прекратить.

Прибыв на место, отряд не обнаружил людей Натана, вместо них крепь осаждала полусотня разношерстных наемников. Хотя слово “осаждала” было применимо только теоретически: вояки в шкурах и кольчугах нарезали круги вокруг укреплений, не приближаясь на расстояние выстрела, грязно матерясь и потрясая оружием, они изображали бурную деятельность. Подвох в действиях наемников читался открытым текстом, и, разослав нескольких разведчиков, Жан обнаружил засаду, по численности не уступающую циркачам, скачущим вокруг крепи, и все равно этого было мало — сложно поверить, что Натан действительно рассчитывал нанести серьезный ущерб такими силами. Другое дело, если бы отряд состоял из опытных ветеранов — хорошо спаянная и дисциплинированная группа наемников в сто голов имела реальные шансы на захват полупустого замка, эти же клоуны имели шанс только добавить работы мужикам, которые будут убирать их трупы из-под стен. Что бы там ни задумал ублюдок Натан, вникнуть в его замысел не удавалось, так что Жан решил действовать по обстоятельством, рассчитывая перекрыть любые неожиданности скоростью реакции на них.

Первый удар сплоченного строя Рапир ополовинил засадный отряд бородатых наемников, но они не побежали; проверещав дурным голосом дикарские кличи, эти самоубийцы кинулись в атаку. После трех пронзенных насквозь ублюдков Жан сообразил, в чем дело: каждый наемник был по самые уши накачен наркотической жижей, отбившей у них чувства страха и самосохранения. Клановцы перемалывали противников без единой царапины, как будто лес рубили, одетые в шкуры дикари бессмысленно и бесславно отдавали свои жизни, не имея возможности нанести хоть какой-то урон.