Ядовитая змея приближалась, и до Сколотова дошло, что если он останется на месте, то поток яда вместе с ним окатит всех стрелков. Скачком поднырнув под тело твари, он разрядил несколько ледяных стрел снизу вверх; острые осколки несильно распороли толстую кожу змеи, что оказалось достаточно для привлечения ее внимания. Струя отвратительной жижи прошла мимо, задев несколько оборванцев, короткий крик оборвался почти сразу, трясущиеся людские тела упали, в конвульсиях ломая кости, изо рта несчастных повалила желто-белая пена. “На такой яд никакой магии не хватит, одно попадание, и можно отпевать” — Олег прыгал скачками из стороны в сторону, стараясь выбирать безлюдные места, попутно подбадривая охотящуюся за ним башку электричеством. Молнии на змею оказывали больше воздействия, чем на основное тело, на желтой чешуе оставались явные подпалины и ожоги.
До щелкуна начало доходить, что ситуация становится опасной; монстр начал активно таранить остаток стены, стараясь дотянуться до Коротара и его людей усеянной огромными клыками пастью.
— Ну, чемодан хуев, как тебе такое! — Сколотов подобрался достаточно близко для активации зеркала боли, перекинув проклятье от паровой змеи на самого крокодила. — Может, ты, сука, и толстокожий, но эта боль от брони не зависит!
Щелкун заревел, в исступлении рванув назад; воинов, обступивших паровую змею, раскидало в стороны, вот только старик свой меч не выпустил, и вырванная из плена башка, силой рывка самого монстра, оказалась распотрошенной на две части.
Боль не была главной проблемой для искаженных, они обычно ее полностью игнорировали, те же недопсы на собственные увечья обращали не больше внимания, чем на крики вырывающихся из гнилых клыков жертв, но, похоже, огромные твари имели кое-какое представление о болевых ощущениях, видно, без этого их огромные туши просто не могли сигнализировать об опасности. Со стороны создателей этих мразотных существ было бы верхом глупости не снабдить вымахавшую до таких размеров тварь чувствительными нервными окончаниями, чтобы какой-нибудь сэр Ланселот не мог безнаказанно дрелить ее копьем в незащищенный бок.
Поймав момент отступления крокодила, Сколотов на чистой боевой интуиции сложил несколько знаков, направленных на огненную змею. Еще не разу не используемое им заклинание сдерживающей пентаграммы сработало лучше, чем он ожидал. Охватить всего щелкуна каст не смог, ограничившись одной только головой змеи, и пофиг, что внутри пентаграммы монстр был неуязвим, его шея-то осталась вполне доступной и почувствовала на себе все прелести рванувшей назад многотонной туши. Мышцы и кожа не выдержали такой нагрузки, с треском разорвавшись, как прогнившие канаты, во все стороны брызнул кровавый дождь вперемешку с воняющей коричневатой жидкостью из горла. Тварь отреагировала на свое фиаско предсказуемо — заревела и со всей дури бросилась на таран, где и встретилась с перегруженным барьером, хрустнули кости, челюсть мутанта вывернуло вбок, а осколки преграды нашпиговали острой шрапнелью уязвимое нёбо. Сколотов, не останавливаясь, закидывал крокодила магией, провоцируя на повторный разбег, но, похоже, какие-то мозги в черепной коробке искаженного водились, и он, сипя и отплевывая расколотые части собственных клыков, попер вперед, ощупывая воздух перед собой оставшейся в живых змеей.
Пока щелкун топтался, за стену успели проникнуть больше полусотни тварей. Первыми удар приняли остатки оборванцев, защищающих этот участок укреплений, и почти все полегли. Без преимущества возвышенности и плотного ряда копий у них не было шансов, однако те несколько минут, которые нищие выиграли своим самопожертвованием, не пропали даром, подоспевшие воины Цветов успели собраться и принять волну в строю, изрубив в фарш орду прорвавшихся монстров. В это время Сколотов играл в кошки-мышки с босом щелкунов. Используя скачки и увеличенную скорость от призванного малого духа стихий, он скакал по остаткам стены как горный козел, или точнее, козочка, постукивая каблуками по камням. Занимая все внимания крокодила своими пируэтами, Олег отвлекал его от догрызания укреплений и поливания обороняющихся ядом, разнообразная магия жалила более уязвимую к повреждениям змею, доводя чудовище до белого каления. Оно ворочалось, стесывая костяные пластины об камень, не замечая подкрадывающегося сбоку Коротара. Сколотов очень надеялся, что у старика имелся план, так как сам монстр, несмотря на все потуги, никак не поддавался. Все раны, кроме подпаленной спины, были так или иначе нанесены им самим, ни один каст или удар пока что не пробил толстой шкуры. Ветеран добрался до обломанного огрызка стены, спрятавшись за горой битого камня, подойти еще ближе мешала открытая площадка без всяких укрытий, следовательно, если Магомет не может подойти к горе, то придется горе немного поддать газу. Завершив очередной кувырок неуклюжим взмахом рук, Олег съехал вниз, прямо под лапы монстра. Крокодил, увидев желанную добычу в метре от своей морды, забыв про все на свете, втопил вперед, раскрывая изувеченную пасть. Пару метров расстояния Сколотов выиграл, изображая убегающую жертву, еще несколько скачком, а после до него дошло, что его расчеты были далеки от идеальных. Чудовище набрало приличную скорость и в момент догнало улепетывающего человека, клыки сомкнулись, зажимая трещащий барьер, который продержался всего пару секунд, потом настал черед ледяной сферы, она выдержала немного дольше — достаточно, чтобы накастовать следующий барьер, еще несколько выигранных мгновений жизни.
Раздался истошный вой, Соль повело в сторону, окровавленная челюсть мотнулась из стороны в сторону запустив схваченную добычу в долгий полет. Волшебница пролетела метров пять, врезавшись в нескольких успевших среагировать бойцов, ветераны Цветов, как могли, словили запущенную в полет проклятую, опрокинувшись по инерции на спины. Уже возлегшая на куче добровольных помощников, Сольвейн наблюдала, как забравшийся на голову чудовища Коротар кромсает того топором. Никакая броня не была помехой для легендарного воина Волих, старик воткнул свой меч в череп искаженного по самую рукоять, чтобы беснующийся монстр не мог его скинуть, и размеренно рубил его морду одолженным у кого-то оружием. Полукруглое лезвие взмывало и опускалось, разрубая костяные пластины, потом мышцы, череп, очередной удар пробил последнюю преграду, и на Коротара брызнула серое вещество. Щелкун уже не сопротивлялся, только обреченно мычал, сверля людей полным ненависти взглядом. Превратив мозг исчадия Лжецов в отбивную, старик спрыгнул вниз, что-то крича. Повинуясь приказам, защитники крепи забегали, выставляя заслон перед пробитой стеной, а Сольвейн поволокли в сторону дома.
Очнулся Сколотов в подвале рядом со спуском в Лабиринт, на мягкой подстилке из шкур: похоже, его еще не списали в раненые, раз оставили наверху. Отключился он, вне сомнений, от перенапряжения, потратил всю ману до капли, вот и вырубился, но сейчас самое главное — что творится снаружи.
Встать на ноги оказалось не так-то просто, голова гудела сильнее обычного, во рту царила пустыня Сахара, как после пьянки, в общем, все прелести передоза кровавой магии никуда не делись, только немного притухли. Резерв заполнен всего на треть, так что если бой все еще идет, придется снова тащится в комнату ужасов, усугубляя и так не радужное состояние организма, но что уж поделать, авось не сдохнет.
На крыше дома нашелся Кайл, охотник перевязывал разбитую в кровь ладонь.
— Достали все-таки? — Соль попыталась присесть, но вместо этого зависла в полусогнутом состоянии и завалилась на бок, решив что в принципе новая поза отчасти отвечает понятию — сесть, она не стала ничего менять. Звуков боя не слышно, следовательно можно немного расслабиться.
Кайл молча поднял с пола изорванную кожаную тряпочку и показал проклятой, на ней виднелись следы крови:
— Перчатка на правую руку, — прокомментировал охотник.
— Не понимаю.
— Ее надевают, чтобы тетива ладонь не рассекала при выстреле, вот во что она превратилась, у всех моих такая же история, — он отбросил тряпку в угол. — Если как обычно стрелять, ее надолго хватает, но тут искаженные попадаются крепкие, так просто их не взять, приходится бить по-особому.
