Несколько Чиайдши выбрались вперед, закрыв остальных своими телами, Шупран встал в центре, приняв на себя основной разряд. Щит плавился под напором изуверской силы, но держался; командир наемников знал, что делать, сопротивление магии зависело от воли и упорства, многочисленные сражения и жизнь на грани учили этому каждого бойца. Разум останавливал силу проклятых, арбитаров и кудесников. Сосредоточенность и холодный разум удерживали бушующую молнию, а вовсе не жалкая железка у него в руках, это было подобно возведению замка в своем сознании, о стены которого билась беснующаяся стихия, она давила, вырывала камни из стены, залезая в малейшие трещины и сколы. Стоит только на мгновение утратить контроль, не заделать очередную брешь, и поток чужеродной силы размажет твое сознание внутри, а тело снаружи.
Всполохи прекратились, и Шупран выглянул из-за своей защиты. Руки сильно пострадали, металл наручей практически вплавился в кожу, вызывая невыносимую боль, временно подавляемую заранее принятым боевым зельем. Проклятая стояла на том же месте, сквозь ледяную сферу он смутно видел ее точеную фигурку, прекрасную, как сама смерть. Огромная, упругая грудь, сводящие с ума изгибы идеального тела и волна черных волос, закрывающих небрежной челкой выразительные глаза. Как же он сейчас ненавидел этот безупречный образ, самую мерзость Лжецов в женском теле: “только бы подобраться поближе”, — и уж Шупран не облажается. Обгоревшие руки сжались, как будто уже охватывая тонкую девичью шею, выдавливая ее гнилую жизнь по капле.
Рядом упал южанин, из смотровой щели его шлема торчало белое оперение стрелы. Командир наемников машинально вскинул щит, и тут же в него врезалась другая стрела, пробив металл насквозь. Застрявший наконечник находился как раз на уровне его головы: “Да что там за стрелки такие?!”
Отряд наконец поднялся на ноги и был снова боеспособен:
— Все слушаем меня… — Шупран попытался организовать своих людей, но инстинкты заставили его отпрыгнуть, когда земля под ногами забурлила, каменная кладка вздулась и вывернулась наизнанку, превратившись в каменный кол, за секунды выросший на два метра в высоту. Острый конец шипа скользнул по доспеху и сорвал левый наплечник, разворотив металл.
— Убить эту суку, мы должны ее убить! — следуя своему собственному окрику, он побежал вперед. Навстречу собравшейся банде хлынул черный дым, заволокший всю улицу. Удушливый туман закрывал видимость, ограничивая ее десятком метров, но это для Шупрана, который худо-бедно еще мог видеть свою цель, для многих же его товарищей видимость упала до носков своих сапог. Фиолетовая волна прошла по земле, болезненно ударяя по ногам, спереди летели огненные шары вперемешку с ледяными стрелами, то тут, то там камень вздымался острыми кольями, заклинания сыпались на отряд, калеча, поджигая, разрывая плоть и ломая кости.
— Ты, гребаная блядь, я доберусь до тебя и вобью меч в твое брюхо, — Шупран орал, брызгая слюной, у него на глазах рушилась вся жизнь по вине единственной проклятой суки, с каждым павшим воином отряда мечта о беззаботном будущем в каком-нибудь тихом, богатом городке покрывалась кровавым налетом. Вынырнув из тумана, он лоб в лоб столкнулся с закованным в доспехи клановцем, их мечи столкнулись и со скрежетом разошлись. Сзади выбирались оставшиеся бойцы отряда, выжили практически одни южане, но он был рад и этому, наконец будет бой лицом к лицу и эти мрази с помойки на окраине обжитых земель еще пожалеют, что связались с ними.
Сколотов отошел от места схватки за стену, ему требовалась небольшая передышка. Такой массив использованной магии на предельной скорости сильно истощал его психически, он бы не протянул и половины этого времени в таком темпе, если бы не непонятно откуда нахлынувшее просветление мозгов. Голова как будто очистилась от всякой чепухи, сосредоточившись на одной-единственной задаче — поливания врагов кастами, и пока все происходящее вписывалось в заданные пределы, разум работал как часы, но когда появилась возможность отдышаться, Олег понял, что вышел далеко за пределы своих внутренних предохранителей, банально взвинтив свою соображалку до максимума. Отходняк был неприятным, голова пухла от обрывков знаков и формул заклинаний смешавшихся в единую массу, лоб горел, будто температура подскочила под сороковник. Сколотов тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, когда холодные пальцы прижались к его вискам.
— Сейчас станет полегче.
— Диана, не надо, тебе потом…
— Что мне потом? — теневая красавица укоризненно покачала головой. — Вернусь, надеру Лисвэн уши, чтобы не болтала лишнего.
— Это мелочь не стоит того.
— Конечно, мелочь, я бы безусловно оставила свою любимую мучиться с больной головой, это же в моем характере?
— Пойми, я беспокоюсь.
— И я тоже. Оля, ты же сейчас не на завалинке сидеть будешь, а побежишь дальше воевать, и куда я тебя в таком состоянии отпущу?
— Прости, мне хреново от одной мысли, что потом ждет тебя в пустоте.
— Не беспокойся, — Диана прижала голову Сольвейн к груди, — не важно, что ждет меня там, там ничто, пустота, всего лишь сон. Важно, кто ждет меня тут, — она ласково поцеловала волшебницу в лоб. — Лучше?
— Терпимо, — Соль помотала головой, — требую взять с себя оплату за эту помощь.
— Ну я даже не знаю, что бы такое попросить, — Диана шаловливо облизнулась.
— Эх, все с тобой ясно, опять придется рассчитываться натурой. У меня начинает складываться впечатление, что я становлюсь сильнее через постель.
— Совмещаем приятное с полезным.
— Все, я в норме, — Сольвейн развернулась и поспешила назад.
Диадара со слабой улыбкой посмотрела ей вслед:
— Ну, нечего оттягивать неизбежное, — она подняла взгляд в небо, — сестрица, подмени меня, — силуэт теневой волшебницы расплылся и исчез, а на ее месте завертелся маленький снежный вихрь из которого выбралась серебряноволосая девушка.
— Я, если что, на подвиги во имя нашей девочки не подписывалась, и не надейся, — на ладони красавицы сформировалась крупная снежинка, тут же подхваченная порывом ветра, — но присмотреть могу, во избежание, хотя на что мы вообще сейчас способны, эх, только воробьев пугать.
Сколотов на бегу обновил ледяную сферу, оберегающий порыв, освящение, восстановление и все остальное, под конец призвав малого стихийного духа. Прошлый сумон оказался малополезен, небольшой вихрь с перышком внутри просто повышал скорость бега, что оказалось не особо востребованным бонусом, на этот раз рандом призвал миниатюрное облако в пузыре, малыш пристроился над правым плечом Олега, потрескивая крошечными молниями. Что именно он делает, можно было узнать только в фолианте, но тратить время на подобное Сколотов не хотел. Негативных эффектов там точно нет, а каждая секунда задержки может стоить жизни очередному бойцу Цветов.
Накаченный бафами под самую макушку, Олег выбежал на основную улицу. Положение у обороняющихся было тяжелое: наемники в желтых доспехах наседали на людей Винтса, тесня их назад. Несмотря на все усилия и кучу потраченной маны, основа вражеского отряда выжила, после обработки магией на ногах держалось более двух десятков бойцов, эти гады просто отказывались подыхать, отбивая и блокируя все подарки, отправленные им Олегом. Немалую лепту в истребление вторженцев внесла тройка охотников Кайла, их стрелы находили мельчайшие зазоры в броне противника, так что некоторые песочные воины уже начали походить на ежей. Поначалу Витор со своими друганами эффектно отправлял в ад врагов, засылая стрелы в смотровые щели шлемов, но те быстро сообразили, в чем дело, и больше это уже не проканывало. Особенно неубиваемой скотиной оказался их командир, переживший секунд пятнадцать потока молний.
С возвращением Сколотова проблем у наемников заметно прибавилось, несколько песочных сразу же свалились, стоило только возобновить действие пульсирующего поля, у них в районе коленей торчали древки стрел, и если до этого они могли кое-как держаться, не двигаясь, то после обработки фиолетовым туманом их ноги просто подломились, и люди Винтса своего не упустили, моментально добив раненых. Второй поддержкой стало действие сути стаи, врубленной на повышение силы; прямо на глазах Олега парочка, пытающаяся передавить друг друга щит в щит, распалась, стражник Цветов, попав под действие бафа, отбросил своего противника на землю и припечатал сверху боевым молотом.
