Оборотной стороной этого дела являлась малая скорость пополнения отряда, далеко не все Чиайдши были готовы расстаться с родной землей и отправиться в чужие края ради возможного богатства. Дабы прикрыть потери, приходилось нанимать местных, и тут вставала новая проблема. Арбалетчики и лучники вписывались в банду без проблем, а вот воины не влезали никак. Южане не терпели чужаков в своем строю, и любое использование других бойцов ограничивалось малыми отрядами поддержки, что негативно сказывалось на боеспособности всей группы, но выбирать не приходилось — плюсы перевешивали неудобства, привязывая Шипрана к собственноручно придуманной схеме.
Воины собрали привычный им строй-коробку, ощетинившись во все стороны щитами и короткими алебардами; впереди самые опытные бойцы, сзади десяток лучников. Продвигаться по развалинам города-помойки, удерживая построение, было практически невозможно, но Чиайдши справлялись с этим, насколько позволяла местность. Вся банда Шипрана насчитывала шестьдесят солдат: тридцать тяжеловооруженных южан, десять лучников и двадцать бойцов поддержки, поделенные на две группы, для прикрытия флангов. Стрелки Иглы — это еще тридцать человек; его узкоспециализированный отряд никогда не нанимался на дело в одиночку, зато имел немалый успех среди небоходов, таскающихся по границам ульев, где встречались летающие искаженные. Спрут собрал под свое командование больше всего народу, в его банде числилось восемьдесят мечей, но в основном это были головорезы, не слышавшие ни слова о воинской дисциплине или тактике, предпочитая нестись вперед, надеясь на удачу и личные навыки. Он был, в некотором роде, исключением из среды наемников, набирая к себе преимущественно безбашенных рубак, игнорируя опытных ветеранов. Потери в отряде Спрута всегда были велики, но и его авантюры приносили немалый прибыток, честно распределяемый среди выживших. Вся эта разношерстная орда боготворила своего командира, ведь каждый рассчитывал оказаться в числе счастливчиков, получивших двойную или тройную плату после подсчета потерь. Все монеты будут тут же спущены в ближайшем кабаке на веселящие зелья, шлюх и травку, так как в следующий раз у судьбы могут оказаться иные планы и буйная голова головореза останется лежать на поле боя отдельно от тела.
Чиайдши обогнули с двух сторон остатки каменных колонн и сомкнули строй, когда из темноты с шипением вылетела прозрачная стела и со звоном врезалась в щит головного воина. Снаряд раскололся, осыпав отряд градом острых осколков, большинство из которых безвредно скатились на землю. Шипран мельком оценил обстановку: один раненый все же был, ледяная игла угодила в стык между наплечником и пластиной, глубоко войдя в рану. Южанин что-то прохрипел на своем родном наречии и резко выдернул засевшую в руке ледышку, откинув ее под ноги.
— Фланги, вы там что, совсем ослепли, кто напал? — проорал Шипран.
— Никого нет, командир, клянемся, тут пусто было, — десяток бойцов слева подбежал к углу, из-за которого вылетел выстрел, — ни хера нет, даже следов, только деревяшка какая-то.
За домом раздался крик, потом еще один с другой стороны:
— Твою налево, там проклятый, всем осторожно, смотрите по сторона…
Знакомый свист прошелестел рядом, и один из лучников взорвался дождем кровавых брызг, рядом с ним рухнул второй, держась за пробитую насквозь ногу.
— Суки слепошарые, ищите эти деревяшки, обходите их!
Еще два заклинания угодили в щиты южан, но броня пока что спасала воинов от магии.
Принимать решение нужно немедленно, отступить или… Соображалка Шипрана работала на износ, он не только просчитывал возможные варианты для себя, но и поступки союзников. Можно, конечно, отойти и попытаться разминировать опасную местность, отправив туда оборванцев, согнанных с ближайших улиц, только это не гарантирует, что ко второй атаке проклятый не понаставит новых ловушек. Однако самым главным аргументом в пользу активных действий была банда Спрута, они точно не станут медлить, следовательно, отступление равносильно потере его отряда.
— Все строимся за южанами, в хвост построения, — Шупран описал в воздухе круг лезвием меча, — сюда, быстро. На прорыв, вперед, вперед!
Перестроенная банда ринулась в атаку, огибая особо крупные препятствия на пути. Строй сбился метров через двадцать, но любая задержка на перегруппировку была смерти подобна, проклятая магия осыпала бойцов со всех сторон. Как и рассчитывал Шупран, основной удар принимал клин Чиайдши, обеспечивая выживаемость менее защищенным соратникам, но пара подарков прилетела и задним рядам, нанеся значительный урон, ведь даже будучи отбитой щитом, эта дрянь разлеталась на части, изрешечивая наименее бронированных бойцов. Им пришлось оставить позади пятерых, двое из которых еще были живы, вовсю прося о помощи убегающих товарищей, но лидер наемников гнал всех дальше, не позволяя таким мелочам сбить себя с толку.
Отряд прорвался сквозь дырявую постройку и выскочил на относительно ровную местность; в десяти метрах от них наконец-то показался враг. Строй бородатых солдат перекрывал путь, а перед ними стоял проклятый. Маг в темном балахоне делал пассы руками, собирая возникающие в воздухе языки пламени воедино.
Команды были излишни, Чиайдши и сами понимали, что от их расторопности сейчас зависит, накроет ли огромный огненный шар их ряды или они успеют завязать ближний бой. Дробный топот металлических подошв усилился, южане пригнулись, спрятавшись за щиты, выставив свои излюбленные алебарды частоколом вперед. Прогремел громогласный клич на незнакомом языке, и отряд еще прибавил в скорости.
“Странно, — Шупран вглядывался в узкую прорезь шлема во вражеский строй: они как будто парализованы, ни единого движения, да и похожи друг на друга, будто близнецы”, — догадка осенила командира наемников, но он не успел даже открыть рот, чтобы дать приказ на остановку, разогнавшийся клин со всей силы врезался в противника. Однако вместо кровавой стычки, лязга скрещенного оружия и звуков битвы раздался глухой удар. Вся передняя линия южан впечаталась в невидимую преграду, задние ряды, ожидавшие столкновения на несколько секунд позже, не успев притормозить, врезались в своих товарищей. Строй сложился как карточный домик, месиво из песчаных доспехов, грязи и тел отхлынуло от пошедшей рябью иллюзии. Прямо перед ними проявилась высокая, каменная стена дома.
— Гнида, дай только до тебя добраться, — кричал Шупран невидимому проклятому, ревя как раненый зверь, здесь и сейчас его годами создаваемый и сплачиваемый отряд расползался, как гнилая тряпка в руках безумного мага.
Бежавшие сзади быстро сориентировались, вставая и разворачиваясь назад, но противник не собирался давать им лишнего шанса; с крыш полетели стрелы и болты, нещадно выкашивая оглушенных воинов.
Сзади на дороге объявилась полуголая девица, окруженная ледяной сферой, в ее руках плясали разряды молний.
Шупран вырвал из-за пояса метательный топор и одним движением запустил его в ненавистную проклятую. Сделав несколько оборотов в воздухе, деревянная ручка врезалась в окутавший заклинательницу вихрь, потоки ветра легко отклонили удар, уведя опасный снаряд в сторону.
“Ючген — уебок, хоть бы предупредил”, — у Шупрана был опыт сражения с проклятыми, и этот опыт ни хера не стоил. Каждый выродок Лжецов был непредсказуемым противником, встречались такие, к которым лучше не приближаться ближе чем на расстояние полета стрелы, особенно мерзкими были спятившие от своей силы индивиды, а бывали почти беспомощные недоноски, которым магии даже воду вскипятить не хватало. Сейчас же перед ним стоял самый редкий вариант — проклятая, умеющая пользоваться своей силой осознанно, не просто выдающая случайные всплески магии, а точно знающая, что получится в следующий момент. Между тем, у нее получился электрический поток, накрывший банду сплошной волной разрядов.
Первых жертв среди стрелков оплели искрящиеся жгуты молний, люди затряслись в конвульсиях, на глазах превращаясь в опаленные головешки. Они не могли даже кричать, спазмы сжимали им горло. Молодому бойцу, совсем недавно принятому в банду, не посчастливилось попасть под магию в момент крика, судорога, прокатившись по телу, заклинила челюсти, перекусив язык. Другой выплевывал осколки разломанных зубов, чавкая безгубым, обгоревшим ртом.
