— Мне до Рождества нужно научиться Империусу.

Паркинсон не стала задавать глупых вопросов вроде «Я здесь в качестве объекта для тренировок?», «Ты собираешься сделать что-то плохое с его помощью?», «Можешь гарантировать, что никто не пострадает?»; и он был ей за это благодарен. Может, она ему верила, может, не особенно беспокоилась на сей счёт, а может, понимала: ответы ей не понравятся. Вместо этого Паркинсон ровно поинтересовалась:

— И в чём проблема?

— Не получается, — он с досадой пнул ни в чём не повинную дверь и обернулся. — Две недели, Панс, и ничего. Ноль.

— Поэтому он… — она поёжилась и нервно сцепила задрожавшие пальцы. Не то запоздалая реакция, не то в принципе при одной мысли о Тёмном Лорде ей становилось нехорошо.

— Да.

— Так странно, что проблемы с Империусом именно у тебя, — она едва улыбнулась одними губами. — Должно быть, обидно.

— Вот уж точно, кто бы мог подумать, — Спайк закатил глаза, совсем как Грейнджер. — Позор для семейной репутации, но некоторые вещи по наследству не передаются.

— Думаешь, я могу помочь? — перешла к сути Паркинсон и тут же усомнилась: — Непростительные не мой конёк.

— Не знаю.

Рассказав ей всё, что знал об Империусе, и поделившись бесславной историей своих неудач в его исполнении, он закончил:

— Как видишь, эксперт тут не поможет, я и сам могу в каком-то смысле им считаться. Мне нужен свежий взгляд на проблему.

Размышляла она минут пять, а потом внезапно выдала:

— Думаю, тебе стоит попробовать на мне.

— Нет, — Спайк категорически не хотел, чтобы Паркинсон напрасно решила, будто он позвал её именно за этим.

— Не глупи, Драко. Пауки не расскажут тебе, получается ли вообще хоть что-то, а у меня есть какой-никакой опыт после четвёртого курса. Так мы сможем понять, в правильном ли направлении ты двигаешься. Может, нужно просто больше практики.

— Куда уж больше…

— Две недели, да, я помню, но отбросить такой вариант без проверки было бы глупо.

— Ты мне настолько доверяешь?

— Конечно, — она смотрела на него достаточно уверенно, хоть и побледнела немного.

Спайк зажмурился и яростно потёр переносицу, достал палочку, помедлил несколько секунд.

— Всё равно не выйдет, — сказал он безнадёжно. — Главное — желание, а я совершенно не хочу тебя подчинять.

— Тогда думай не обо мне, — Паркинсон озорно прищурилась. — Представь на моём месте кого-нибудь другого. Я слышала, мужчины постоянно так делают.

Отсмеявшись, Спайк кивнул и прикрыл глаза. Даже если сейчас не получится, рациональное зерно в её словах всё равно имелось: он раньше не задумывался, как сильно ему мешало понимание того, что это просто пауки, власти над которыми может хотеть только ненормальный. Вот, скажем, Тёмный Лорд — дело уже другое. Получить контроль над ним и приказать самоубиться — ах, какую сладкую картину рисует фантазия… можно даже не самым мучительным способом, эффективность в приоритете — было бы прекрасно.

— Империо! — попробовал Спайк и тут же понял, что не вышло: во-первых, одолевшая его жажда убийства на много порядков превосходила хиленькие ростки стремления к власти; во-вторых, ничуть не получилось забыть о том, что перед ним стояла Паркинсон.

— Ничего. Совсем не похоже на то, что делал с нами тогда Грюм, в смысле Крауч, — разочарованно подтвердила она, и он поспешил её утешить:

— Ну, всё равно мысль полезная.

— Тогда ещё?

— Я пока не достиг нужного контроля над собственным воображением, — признал Спайк, опасавшийся, что если у него таки получится наложить на неё Империус, Паркинсон тут же пустит себе Бомбарду в ухо. — Лучше сначала на паучках.

— Хм, — задумалась она. — А знаешь, я тоже хочу на них попробовать.

— Но тебе-то зачем? — удивился он и собрался уже позвать Винки, чтобы та нашла им парочку подопытных или принесла банку из его сундука, но Паркинсон справилась сама.

— Акцио, пауки, — приказала она, достав свою волшебную палочку, и изо всех углов и щелей помещения к ней потянулись вереницы чёрных телец разных размеров: от совсем крошечных до ненормально больших; они беспорядочно дёргали в полёте лапками и извивались, пытаясь выбраться из невидимой, но крепкой хватки. До этой минуты Спайк был уверен, что не боится пауков, но зрелище получилось немного жутковатым даже по его меркам. Пусть бы себе копошились, но групповые полёты — перебор.

— Оу, немного перестаралась, — мило улыбнулась Паркинсон, выхватив из воздуха довольно крупный и весьма мохнатый экземпляр, и освободила прочих от действия заклинания; те с удивительной скоростью разбежались и вновь попрятались.

— А ты, я смотрю, совсем не боишься пауков. Так не по-девчачьи.

— Да ну, ни капельки, — она удивлённо похлопала глазами. — Они довольно милые: это же не акромантулы; но вот мыши приводят меня в ужас.

— Теперь понятны твои проблемы с трансфигурацией, — фыркнул Спайк. — Хотя бы отчасти.

— Придержи-ка этого милаху, — Паркинсон сунула ему в руки своего паука и прищурилась.

— Странный у тебя вкус, милая. Сначала Уизли, теперь вот это, — не удержался он от подначки, но получил не менее ехидный ответ:

— Ты мне тоже кажешься вполне симпатичным.

— Я не достоин находиться в такой сиятельной компании.

— К счастью, это только мне решать, — прищурилась она и подняла палочку. — Ну…

— Погоди-ка, — Спайк протянул ей свою, поудобнее перехватив мохнатое тельце одной рукой. — Незачем нам вешать на тебя непростительные.

— Я слышала, чужие палочки плохо слушаются, — заколебалась Паркинсон.

— Или так, или никак, — бескомпромиссно отрезал он. — Кто-то из нас должен остаться на свободе, чтобы устроить второму побег.

— Как… предусмотрительно. Ладно, Мерлин с тобой, — они обменялись палочками.

Секунд пять Паркинсон сосредоточенно хмурилась, а потом воскликнула:

— Империо!

Паук забился, беспорядочно суча лапками, а потом затих вообще без движения.

— Ты его случаем не убила? — Спайк потыкал мохнатое пузико — никакого эффекта.

— Да не должна бы… если только ты не забыл мне чего-то рассказать о заклинании. Положи-ка милаху на пол — проверим.

— Если это его новое имя, то я отказываюсь им пользоваться, — он аккуратно опустил паука между ними и следующие несколько секунд с удивлением наблюдал, как тот отплясывал что-то невообразимое.

— Сработало, — Паркинсон аж светилась от удовольствия.

— Ага… Просто уму непостижимо. С первого раза! — Спайк с каждым словом приходил во всё большее возбуждение, вылившееся в гениальную, как ему показалось, идею. — А если наложить Империус на меня и приказать мне наложить Империус на кого-то другого? Как думаешь, Панс, сможешь?

— Ты настолько мне доверяешь? — в её голосе можно было различить лёгкое поддразнивание. — Просто даже я сама себе не настолько доверяю.

— Прекращай. На моей руке метка, ты это знаешь, но я ещё не в Азкабане.

— А если я просто выжидаю удобного момента?

На столь очевидную глупость он даже отвечать не стал, только посмотрел на неё выжидательно.

Во второй раз она сделала всё намного быстрее, и Спайка вдруг поглотило удивительное ощущение, словно он воспарил в небо. Никакого беспокойства не было и в помине, только легкое, необъяснимое счастье. Блаженство окатило его волной, и это почему-то показалось ему неправильным, совершенно неестественным; точно назвать причину Спайк не сумел и попытался вспомнить.

Империус слетел с него, точно сухой листик с осенней ветки под порывом ветра.

— Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! — он аж подпрыгнул на месте от избытка чувств и чуть не раздавил несчастного паука, всё ещё смирно стоявшего неподалёку. Паркинсон едва успела его спасти, в последний момент выдернув из-под ноги при помощи заклинания. — Я просто не помнил, что сопротивляться нельзя, всё само собой получилось. Мы были так близко, Панс!

— Мне вообще показалось, что оно не продержалось и доли секунды, — робко призналась та, немного ошарашенная его вспышкой.