Гермиона ведь рядом с ним практически половину сознательной жизни — навряд ли она куда-либо денется. Так он считал.
Граненый стакан со злостью швыряется в стену, повторяя судьбу смартфона. В искусно окрашенной дизайнером стене образовались уже две уродливые вмятины, но Драко плевать.
Именно Гермиона была той, кто надоумил его заняться собственным делом. Она была единственной, кто оставался на его стороне — родители забили на него после развода, а друзей толком и не было.
Все проблемы и сложности в своей жизни он разделял с Гермионой. Она всегда была человеком обходительным и заботливым, а еще любящим, и именно ее поддержка в свое время вытащила Драко из продолжительной депрессии.
А что дал ей он?
Драко давится виски прямо из бутылки. Глоток за глотком — взахлеб. Но чувство вины и собственной ничтожности никуда не исчезает. Наоборот, с каждой каплей виски оно неукротимо разрастается где-то внутри грудной клетки, и больно давит, мешая дышать.
Где он был, когда уже ей нужна была помощь? Правильно, полностью в своих проблемах. Дело привычки, что уж с него взять. Потому что практически всю их семейную жизнь именно Гермиона была той, кто поддерживал. Сначала в юности — они только начали встречаться, когда его родители начали громкий и отвратительный по своей сути бракоразводный процесс. Он длился целый чертов год, и Драко даже вспоминать не хочет, сколько грязи на него вылилось в этот период. Он тогда перенес все это только благодаря Гермионе. Потом было сложное поступление в университет, неудачные поиски работы и, в конце концов, опасная авантюра с собственным бизнесом — если бы затея провалилась, они бы погрязли по уши в долгах.
Все это время одна лишь Гермиона была рядом с ним. А теперь он узнает, что его жена, единственный близкий ему человек, сходит с ума. И он должен был знать это, заметить. Должен был помочь. Должен был быть рядом — как и обещал когда-то в день свадьбы.
Он не готов терять Гермиону. Кто он без нее? Что у него останется без нее?
Драко молниеносно собирается, скидывая в рабочую сумку только самое важное. Миссис Грейнджер права — ему сейчас нужно быть в совсем другом месте. Он очень надеется, что не слишком поздно одумался. Что Гермиона примет его обратно, примет его помощь и поддержку.
Он вылетает из полуразгромленного кабинета, и напуганный секретарь боязливо пятится назад.
— Уилсон, меня не будет некоторое время. Не могу сказать в точности, сколько, но когда узнаю — позвоню. Передай Мэтью, что вся ответственность за работу на нем, и если что-то пойдет не так — уволю.
Секретарь судорожно кивает, и Драко вываливается из осточертевшего офиса, направляясь к машине. Поезд у него только через несколько часов, спешить некуда, но он просто не может больше находиться в четырех стенах. Он по-быстрому заезжает домой за вещами — спешит очень, хватает первые попавшиеся, ибо задерживаться здесь не желает. Слишком больно. А потом просто едет на вокзал и садится на пустую скамейку, расположенную на перроне.
Его крупно колотит. Он уже и не помнит, когда в последний раз настолько сильно ненавидел себя — ощущения давно прошедшей запущенной депрессии кажутся детским лепетом по сравнению с этим.
Как он мог не заметить плачевного состояния Гермионы? Вспоминая это сейчас, ему кажется, что ничего очевиднее и быть не могло. Она ведь рассказывала ему о монстрах, преследующих ее. Рассказывала о страхе, о пугающих видениях, о каком-то Роне, о голосах, в конце концов. Она была совсем дезориентированной, потерянной, одинокой — он ведь знал это. Замечал. И просто игнорировал, найдя удобную причину.
Драко ведь любит Гермиону, действительно любит. Да, чувства немного остыли, затерлись повседневной рутиной и временем, но не исчезли. И он просто-напросто забыл, что их нужно показывать.
Что она чувствовала, все это время в полном одиночестве борясь с болезнью? Что она пережила, слыша непонятные голоса и видя страшные видения, от которых он отказывался ее спасать, так как был зациклен исключительно на себе?
Драко пытается держаться, но у него совершенно не получается. Он закрывает дрожащими ладонями глаза и, ощущая соленую влагу на коже, чувствует себя самым последним ничтожеством на Земле.
========== Глава 6. Рон ==========
В поезде совсем тихо, практически бесшумно — полупустой вагон звенит покоем и умиротворенностью, а приглушенная ненавязчивая музыка придает поездке особый уют. В любой другой день Драко обязательно бы порадовался, предвкушая максимально комфортную и легкую дорогу, но в этот раз он даже не замечает, что едет в идеальных условиях. Все его внимание занимает статья, которую он читает на своем компактном дорожном нетбуке.
Когда, после нескольких часов сидения на морозе в ожидании поезда, Драко все же немного успокаивается и усмиряет чрезвычайно мощную волну ненависти к себе, он наконец-то осознает в полной мере, что Гермиона больна. Что она больна шизофренией. Что она сходит с ума.
Что его ждет, когда он приедет к Грейнджерам? Узнает ли его Гермиона? Как она себя будет вести? Как к ней подступиться, чтобы та не прогнала его? Драко долго сидит, согнувшись практически пополам и обхватив голову руками — он понимает, что совершенно ничего не знает ни о текущем состоянии своей жены, ни о ее болезни.
Поэтому как только поезд трогается в сторону Йоркшира, Драко принимается мгновенно обшаривать интернет в поисках хоть какой-нибудь информации. Сидя в широком, но неудобном кресле с нетбуком на коленях, Драко совсем теряется во времени, даже не замечая, что за окнами уже ночь. Его шея и спина нещадно ноют от неудобной позы, а голова раскалывается от волнения и пережитых ранее эмоций. Но, по мнению Драко, это того стоит. Теперь, когда он больше знает о шизофрении, то немного успокаивается — все не так страшно. Все можно исправить, главное, найти хорошего психиатра и добросовестно принимать выписанные им психотропики.
Так или иначе, он уверен, что мистер Грейнджер уже начал поиски врача. Гермиона как-то рассказывала, что ее дедушка также болел шизофренией, поэтому их семья знает, как с этим бороться.
Драко глубоко дышит, пытаясь успокоить разошедшееся сердце. Прошлое не вернуть, он не может возвратиться в тот период, когда признаки шизофрении только начали проявляться. Он не может исправить свои ошибки, которые уже совершил, и забрать назад слова, которые уже сказал. Но у него есть будущее. У него есть живая, хотя и нездоровая Гермиона, которой можно помочь. У него все еще есть шанс на счастливую семейную жизнь — настоящую, с детьми и совместной старостью — с Гермионой. С женщиной, которую он любит.
Когда поезд прибывает на станцию Шеффилда, Драко чувствует сильнейший мандраж — даже сделка со своим первым партнером по бизнесу не вызывала у него таких эмоций. Он одновременно боится и радуется — радуется, потому что вскоре наконец-то увидит свою жену и сможет лично перед ней извиниться, а боится… А боится увидеть уже не Гермиону.
Всю дорогу до дома Грейнджеров Драко крупно трясет от волнения. Хоть он и пытается изо всех сил — успокоиться у него не получается. Ему все равно, что будут говорить теща с тестем, которые, наверняка, после всего произошедшего ненавидят его. Его волнует только то, что скажет Гермиона. Простит ли. Примет ли помощь и поддержку. Примет ли его обратно.
Когда такси довозит его до пункта назначения, Драко не спешит заходить внутрь. Несколько минут стоит на крыльце, глубоко наполняет легкие морозным воздухом и пытается очистить голову от всего лишнего — Гермиона не должна видеть его страданий. Теперь его очередь быть самоотверженным.
Когда он все же собирается с силами и нажимает на кнопку звонка, дверь ему открывает хмурый тесть, сухо кивая в приветствии и взмахом руки приглашая внутрь. Ну что ж, он и не рассчитывал на теплый прием. Внутри дома темно и пусто — ночь на дворе все-таки — но яркий свет в гостиной явно показывает, что в этом доме царит напряжение.
И правда, дышать практически невозможно. Воздух тяжелый и спертый, невероятно плотный — кажется, если вдохнешь его глубже, легкие просто-напросто разорвет на мелкие кусочки. Но Драко плевать. Он готов терпеть, только бы увидеть Гермиону.
