— Можно?.. — вопрос сорвался с губ Конга немного запоздало: уже тогда, когда его ладони легли на скулы старшего, чуть приподнимая голову наставника и слегка поворачивая ее вправо, чтобы дать им возможность углубить поцелуй практически сразу, но… разве можно было выдохнуть это раньше? Артит был невообразимо прекрасен, и дыхание перехватывало так, что слова казались запредельной роскошью. Которой в эту ночь должно было быть много. Очень. Но это чуть позже, а сейчас… от еле заметного кивка в душе взорвались миллионы фейерверков восторга, которые превратились в миллиарды искрящихся огней благодарности, освещающих душу, стоило только старшему податься вперед самому, соединяя их губы. Его Солнце отважно шло к собственной гибели, которой… не будет. Никогда. Конг просто этого не позволит, ведь теперь у него было достаточно сил, чтобы справиться с любыми бунтующими желаниями собственного тела. Артит сам их ему подарил. Своей силой духа, самоотверженностью, добротой… любовью, которую невозможно было скрыть ни за какими безразличными взглядами и равнодушными словами. Конг пил ее сейчас, в этом тягучем, нежном поцелуе, и ее было так много, что она, заполнив все внутри, требовала вырваться наружу тихими звуками, неся с собой правду, которая у них была одна на двоих. — Люблю. Я очень… очень тебя люблю, — практически невесомо, практически не отрываясь губами от губ того самого — единственного для него — человека, но так безусловно искренне…
Ресницы старшего чуть дрогнули, приоткрываясь и позволяя затуманенному взгляду наставника скользнуть по его лицу, но Конгфоб понимал, что именно сейчас Артиту осознать произнесенное даже сложнее, чем раньше. Лидер инженеров реагировал на их близость еще острее, чем он сам, так что не нужно было рассчитывать, что эти слова достигнут хотя бы слуха третьекурсника, не то, что его души… Но это только начало. Самое-самое начало. Они же должны зайти гораздо дальше. Выпустив лицо наставника из плена собственных ладоней, Конг улыбнулся дрожащими от бушующих внутри эмоций губами и, обхватив пальцами запястье старшего, мягко потянул его за собой. Артит пошел следом без какого-либо сопротивления. В отличии от него, лидер инженеров нисколько не сомневался, чем все закончится, и уже принял это, можно было прекратить волноваться, но поверить в хорошее бывает так тяжело… Даже ему. Что уж говорить про старшего, получившего от судьбы столько пощечин?
На секунду замерев, Конг рефлекторно выпрямился, перевел дыхание и оглянулся назад. В глазах шедшего за ним парня вновь начинала клубиться боль, а это значило, что для каких-либо размышлений не оставалось больше ни секунды. Улыбка младшего стала уверенней, ярче, а пальцы, притягивающие наставника ближе, наполнились такой силой, которой в них не было вообще никогда.
— Я люблю тебя, — спокойно и четко. Ровно за мгновение до того, как их губы снова соединились, — Я люблю тебя, — еле слышно. Сразу после того, как пришлось отстраниться, — Я люблю тебя… — бесчисленное множество раз в коротких перерывах между бесконечными поцелуями, от которых так быстро заканчивался воздух…
Через сколько минут или часов они оказались на кровати, уже было не важно. Артит тихо стонал и вздрагивал от каждого его прикосновения, как и тогда — в их первую ночь, но теперь Конг действовал не только на одних инстинктах, требующих получить взаимное наслаждение. Теперь он хотел подарить максимум этого наслаждения другому, и, исследуя губами скульптурное тело своего потрясающего возлюбленного, первокурсник всматривался и вслушивался в реакции Артита, подмечая каждое изменение состояния наставника. Это было… невероятно. Каждый новый исступленный выдох старшего, каждое новое: «К…конг… пож…жалуйста…» — рождали внутри целую бурю. Сердце билось так, что от этого звенело в ушах и болезненно пульсировало в груди, но это абсолютно не имело никакого значения.
Действительно важным было совсем другое. Нужно было лизнуть горошину соска — именно так, как нравилось лидеру инженеров — снизу доверху, а потом еще раз, наискосок. Чуть сжать ее зубами и еле заметно подуть… чувствуя, как дрожь проходит по телу под ним. Скользнуть губами ниже и оставить небольшой, но очевидный засос на бледной коже. Подняться гораздо выше и поцелуями собрать с ресниц Артита соленую влагу. Выдохнуть новое «Люблю» прямо в алеющее ухо и чуть сильнее вдохнуть сногсшибательный запах, исходящий от волос старшего… Нужно было… накрыть пальцами ослабевший узел на белом полотенце… и мягко откинуть мешающую ткань… Стянуть собственную одежду… приникнуть кожей к коже…
— К… конг…
… провести пальцами по позвоночнику, выгибающегося навстречу наставника… и прикусить-таки собственную губу практически до крови, напоминая себе, что нельзя… что не так…
— Я люблю тебя, — еще одним движением губ по ушной раковине лидера инженеров, а потом — медленно опуститься вниз: туда, где желание Артита проявлялось очевиднее всего. Где никто и никогда не сумел бы спутать мужчину с девушкой. Где не было место «случайностям», но была возможность. Возможность показать, что Конг любит свое Солнце именно таким. Таким… таким…
Мысль, не оформившаяся до конца, пропала где-то за пределами сознания, ведь ждать больше не было сил, и студент экономического факультета обхватил щедро источающий естественную смазку член старшего собственными губами, позволяя тому проникнуть внутрь… Легкая тошнота стала первой реакций на непривычные размеры и форму, заполнившие его рот, но понимание того, что это… вызывало нереальный восторг. Конгфоб сознательно расслаблял горло, постепенно приспосабливаясь к тому, что было такой же частью любимого, как и все остальное, и что хотелось ласкать все сильнее…
Вздрогнул первокурсник лишь раз: когда плечи прошило короткой болью. Видимо, наставник впился в них ногтями, но проверить свою гипотезу юноша не мог: осторожные движения, с которых он начал, становились все уверенней и позволяли принимать глубже, но не давали отвлекаться на что-либо еще. Главное, что его Солнцу тоже сейчас было хорошо. Постепенно усиливающаяся дрожь сильного тела наставника и встречные движения бедрами не оставляли в этом сомнений. Также, как и тихий стон над головой. Как плеснувшая в горло струя, несущая с собой незнакомый вкус. Новый. Самый лучший. Вкус его любимого.
Собственный оргазм накрыл спустя несколько секунд и был изматывающе долгим, взрываясь ярчайшими вспышками перед глазами. Конг не думал, что такое возможно, но ни единого прикосновения к себе ему для этого так и не потребовалось…
========== Часть 83 ==========
Мыслей не было. Ощущений… Артит не знал существует ли для восторга, распылившего его тело на атомы, хоть какое-то определение, но в те мгновения это точно было не важно. Наслаждение, что заслоняло собою все и намертво сплеталось с внутренней болью, ею, по сути, и являясь… было самым пронзительным, что он испытывал в жизни. Лидер инженеров готов был полностью исчезнуть под ласками родных губ и рук, лишь бы эта сладкая мука не заканчивалась. Даже новый невесомый поцелуй в лоб, что он почувствовал по возвращению к реальности, и тихое: «Я люблю тебя, пи» — с филигранной точностью пробивающие его сердце насквозь, были приняты безропотно. Причудливая вязь из кровоточащих ран уже покрывала хрупкую плоть изысканным узором, складываясь в те самые слова, что первокурсник повторял раз за разом, так что очередной удар ничего не менял. Скрепляющий душу наставника лед лопнул, рассыпаясь мириадами осколков и лишая его последней возможности защитить себя, даже раньше, чем они оказались в постели.
Конечно, неизбежность этого стала очевидна еще тогда, на пляже, когда одного-единственного поцелуя Конга хватило, чтобы Артит полностью забыл об окружающем мире. Только вот даже в самых безумных своих фантазиях, наставник не представлял, что будет… так. Что, когда они окажутся вместе, Конг сконцентрируется не на собственном удовольствии, а на его. Что решится… решится на минет, о котором точно мало что мог знать, но который… голова вновь слегка закружилась от понимания того, что именно делал студент экономического факультета не так давно, а щеки… наставник старался не думать о том, какой цвет они приобрели. Пусть описать свои ощущения Артит не сумел бы, но даже мысли о них порождали однозначные реакции.
