— Пи’Тум… он тоже хороший. Несмотря на всю свою суровость к новичкам, он всегда о нас заботился. Не знаю, может, Артит сразу чувствует доброту в других людях, но он с самого начала восхищался нашим главой наставников. Старался помогать, организовывал первокурсников, чтобы все ходили на собрания. Он очень хотел, чтобы пи’Туму было проще. Конечно, сначала Арт не говорил, что пи ему нравится, но это же было очевидно… А потом и он сам уже признался… Когда же собрания завершились, то пи’Тум сказал, что хочет сделать из него следующего лидера наставников. Артит не был уверен, что справится, но это был шанс быть ближе к пи… Конечно, он согласился. Только…
— Только пи’Тум начал встречаться с пи’Фон, — Брайт, наконец, не выдержал и прервал своего друга. — Не, они, конечно, классная пара. Мы все их любим. Просто весь поток уже догадался, что Артит к пи’Туму неровно дышит. Да и кто бы не заметил, когда Арт рядом с пи просто расцветал? И также быстро бледнел, если рядом оказывалась пи’Фон. Но он все равно никогда им не мешал. Пи’Тум сразу сказал, что настроен в ее отношении очень серьезно. Он же тоже понимал, что значат все эти взгляды Артита… Ну, он никогда не показывал, что они ему неприятны, но больше стандартных улыбок Артит в ответ ничего не получал. А некоторые наши, из тех, что безмозглые, смеялись, что так ему и надо. Многие считали, что Артит слишком занесся, замахиваясь на главу наставников, тогда как сам ничего из себя не представляет.
— Тупые ублюдки. Сами-то — сплошное говнище, — Прэм явно хотел еще и сплюнуть куда-нибудь, но получив разъяренный взгляд Вада, только скривился. — А чего? Правду же говорю.
— Правду-правду, — Брайт фыркнул и взъерошил собственные волосы. — В общем все так и продолжалось, пока пи’Тум не выпустился, а мы сами не стали наставниками. Представляешь? Почти два года Арт на других и не смотрел, хотя был в курсе, что ему ничего не светит. Просто помогал пи и выполнял свои обязанности. Когда мы ему говорили, что надо бы замутить с кем-нибудь просто так, он только смеялся и говорил, что его это не интересует. Но…
— Он сразу изменился, когда появился ты… — Тута посмотрел на Конга как-то грустно.
— Да вообще. Он на пи’Тума никогда так не смотрел, даже когда был ближе всего к нему, как на тебя, еще до того, как с тобой познакомился. Я все думал, что у меня глюки, но он реально тащился от одного твоего вида. А когда вы стали общаться… Его же только так накрывало. Как будто ты небожитель какой. Не, ты нормальный парень, но в пределах разумного же. А он не только от взгляда на тебя, от одного твоего имени весь светился. Но ты же не был против, да и би к тому же. Мы думали, что у вас все получится, — Брайт расстроенно пожевал губами и неуверенно взглянул на первокурсника. — Я тут подумал, да и ребятам сказал… может, он просто испугался, когда ты начал ему отвечать? У него же не было нормальных отношений, и он мог решить, что у него не получится дать тебе того, что ты хочешь… Ну… я думаю, он и не целовался никогда. Я, конечно, притащил вам ту глупость из аптеки, но он же наивный, как ребенок. Да и не верит, по ходу, что его тоже могут любить. Ты… не сердись на него. Ты ему реально нравишься. Просто он не знает, что такое взаимность. Потерпи немного, а? Потом он успокоится, и все будет хорошо. Любить-то он умеет. А тебя он вообще обожает. Эй, ты чего?
Брайт испуганно заморгал, когда Конгфоб почувствовал влагу на своих щеках. Откуда она первокурсник не знал: все ощущения концентрировались в горле, что будто вспарывало железными когтями сразу в нескольких местах, и в груди — там, где раздробило все кости, бесчисленными осколками впивающиеся теперь в сердце и легкие. Он не мог дышать. Просто не мог… И не представлял, сколько так продержится, пока хлесткая оплеуха не заставила его голову мотнуться в сторону, после чего сильные пальцы не развернули ее назад. Под тлеющий яростью взгляд Нотта.
— Мне кажется, или ты все-таки знаешь, что натворил? Может, поделишься с нами? Или вбить тебя мордой в стенку, чтобы ты заговорил?
— Бл*, Нотт! Ты что устроил?! — Брайт яростно шипел сбоку, но Конгфоб должен был… должен был сказать правду. Даже если они потом изобьют его все вместе. Они имели право знать. Хотя бы потому что оставались с Артитом всегда. В отличии от него, разобравшегося в своих чувствах так поздно…
========== Часть 73 ==========
Рассказать обо всем сразу так и не удалось. Но только из-за того, что для того, чтобы восстановить дыхание, ему потребовалось несколько минут. Потом Брайт отправил его в ванную, наказав привести себя в порядок полностью, а сам начал о чем-то спорить с Ноттом. Конг понимал, что наставники давали ему время, но вот по этому поводу он не чувствовал ничего. Его решение не могло измениться, и отсрочка здесь была бессмысленна. Конечно, он поступил так, как ему было сказано, но, умываясь холодной водой, все, о чем он мог думать, так это о том, насколько мало он знал о своем любимом, о том, как тот жил раньше, и о том… какой подонок он сам. Артит отдавал все без остатка, а он… брал. Брал то, что протягивалось ему со странным, заметным, но так и не понятым им, надрывом, со страхом и неуверенностью… С отчаянной надеждой. Лидер инженеров ведь на самом деле верил ему. В себя — нет, а в него — да. И от этого ужас пробирал до костей. Ведь, по сути, он не только вырезал на сердце любимого новые раны, но и вскрыл те, что существовали до него. Даже не представляя, сколько их было.
Новый шквал отвращения к самому себе практически выбросил его из ванной, и Конгфоб твердым шагом преодолел коридор чужой комнаты, прошел внутрь и взглянул в глаза тех людей, что искренне переживали за человека, чья любовь стала частью его безрассудного плана. Первокурсник не пытался себя оправдать. Он прислонился к ближайшей стене и без каких-либо предисловий начал рассказывать о том, что он слышал о методах воздействия, которые применялись на инженерном факультете, о том, как воспринимались сидящие здесь наставники с точки зрения их подопечных и о том, как… захотел помочь. Как решил, что сможет влиять на ситуацию, сложившуюся на собраниях первокурсников чужого факультета, с помощью их лидера. Ведь тот би, а он…
— Я был уверен, что понравлюсь пи’Артиту. Сам не знаю почему, но… — Конг болезненно усмехнулся собственной самонадеянности, но ведь так оно и было, — я с самого начала не сомневался, что он обратит на меня внимание. Главное было сталкиваться с ним почаще. Ради этого я и начал ходить в вашу столовую. А через несколько дней вы решили поговорить обо мне с Эмом. Я…
— Оху***** чмо. Ты это сейчас о чем … — первым не выдержал Прэм, буквально за пару слов переходя на такие маты, что перевести их на нормальный язык было практически невозможно. Но с места наставник не сдвинулся. Крепкая хватка Вада, до этого безмолвно стоявшего рядом, не дала сделать ему и шага.
— Я попросил Эма сказать вам, что я би, — Конгфоб упрямо продолжал, не обращая внимания ни на собственную, вновь стискивающую горло, боль, ни на сыпавшего проклятиями Прэма, ни на остальных побледневших наставников. — А потом… пи’Артит познакомился со мной на ужине. Он… я не знал, какой он на самом деле. Я ведь думал, что он притворяется, чтобы начать со мной встречаться. Но он… его взгляд…
— Ты играл с ним, — Нотт не спрашивал, он утверждал, всего нескольким словами озвучивая все то, что застыло в глазах каждого из третьекурсников. Но это не так. Конг никогда… никогда…
— Нет, пи. Я полюбил его. Я лишь…
— Мразь, — уже в самое лицо, за мгновенье до того, как тяжелый кулак взрезался первокурснику в живот, вдавливая и без того покрытое синяками тело в стену и заставляя удариться лбом о сведенное судорогой напряжения плечо наставника, за какие-то мгновения пересекшего комнату и сделавшего то, о чем, наверняка, мечтал сейчас каждый из присутствующих.
— Нотт, стой! — Брайт, тут же появившийся за спиной своего друга, перехватил вновь занесенную руку, и, цепляясь за нее, принялся тараторить. — Брейк, придурок! Он же ребенок еще! Мелкий говнюк! Да ты в лицо ему посмотри, он… И Артиту мы обещали! Ты же помнишь! Хватит!
