========== Часть 71 ==========

***

Сведенное напряжением тело лидера инженеров вытягивалось натянутой тетивой рядом с ним, но прикасаться к нему было нельзя. Нельзя… Конг вновь прокусил губу изнутри, и, следуя даже не столько высказанной просьбе старшего, сколько немому крику промерзшей до ледяного звона души, готовой рассыпаться от любого неосторожного движения или слова, что застыла в глубине зрачков наставника в ожидании чего-то страшного, медленно поднялся с кровати и отправился на выход. Понимание того, что в эти мгновения его присутствие уничтожало Артита куда вернее, чем самый смертоносный яд, растекалось по венам мертвящим холодом. Это он виноват, что наставник дошел до той точки, когда единственным его спасением стало выставить свою душу напоказ человеку, который и был причиной истязающей ее боли. И юноша не мог, не мог ходить по ней, оправдываясь и извиняясь. Потому что веры ему сейчас все равно не было. Также, как и не было у него самого в тот момент слов, которые смогли бы объяснить, почему он пошел на этот бездушный план, почему не остановился, когда понял, что был неправ, и, самое главное, почему не рассказал обо всем раньше, бережно.

Впрочем, лидер инженеров и не спрашивал ни о чем. Старший уже все додумал сам: именно так, чтобы у их отношений не было ни единого шанса на будущее. Но почему? Почему Артит так безропотно принял «предательство»? Почему держал все в себе так долго, что эти проклятые подозрения успели изрезать его сердце на миллионы клочков, остывающих в собственной крови? Почему рассказал все сейчас? Те несколько предложений, что обнажили перед Конгом пугающую истину произошедшего с ними, не давали ответов на эти вопросы. Но как их спрашивать у того, чья душа сейчас столь хрупка и беззащитна?

Покинув общежитие инженеров, Конг дошел до той самой скамейки, на которой он на прошлой неделе так беспечно болтал с Катаватом о самом мерзком в своей жизни плане. Тогда, когда где-то поблизости был человек, которого хотелось защищать больше всего на свете, но которого он сам же и растерзал. Первокурсник стоял, рассматривая ни в чем неповинное место отдыха, которое он превратил в место преступления, и мучительно сглатывал. Он не знал, что теперь делать, и как все исправить. Сейчас возвращаться было нельзя, а когда будет можно? Сколько потребуется его любимому, чтобы вновь выстроить хоть какое-то подобие защиты, что сможет сберечь то, что осталось от его души? И имеет ли Конг вообще право просить, чтобы старший его выслушал? Теперь, когда он знает, что это он толкал свое Солнце все дальше во мглу?

Мысли хаотично метались и сталкивались друг с другом, образуя какую-то мешанину, в которой не было ни логики, ни смысла, лишь одно четкое понимание: он — подонок, который заставил страдать собственного любимого. И это та правда, с которой ему предстояло жить. Лишь спустя… первокурсник и сам не знал, спустя сколько времени, из этого странного оцепенелого состояния его вывела тихая мелодия звонка. Мельком взглянув на экран телефона, студент экономического факультета равнодушно прочитал высветившиеся имя и принял вызов:

— Привет, Вад.

— Ну, здравствуй. Ты как там, в порядке? Мы уже минут сорок, как собрались, только тебя нет. Ты подойдешь или случилось чего?

Конгфоб пару секунд смотрел в пустоту, пытаясь понять, о чем говорит друг, пока нужное воспоминание, наконец, не отыскалось. Вад, еще на прошлой неделе раздраженный неожиданной тусовкой Прэма, о которой старший его не предупредил, решил, что ему нужна собственная и собрал-таки приличную компанию, чтобы на этот раз гульнуть самому. Конг беззвучно вздохнул: у него не было ни малейшего желания развлекаться, но одиночество сейчас было для него еще более губительным. Прокручивающиеся раз за разом мысли все быстрее разносили по венам ощущение бессилия, парализуя и разум, и тело. Ему действительно нужно было время. Пусть не для того, о чем говорил Артит, а наоборот, но… студент экономического факультета в сложные моменты быстрее приходил в себя среди людей. Чужое присутствие позволяло концентрироваться. Слушая кого-то еще и помогая ему, он находил варианты решения для собственных проблем. Оставалось надеяться, что так случится и на этот раз. Хотя сейчас Конфоб не был уверен ни в чем.

— Все нормально. Скоро буду.

Через полчаса первокурсник уже входил в один из многочисленных баров, что всю ночь работали поблизости от студенческого городка. Под изумленными взглядами и возгласами парней, давно веселившихся внутри.

— Ничего себе… Что случилось, Конг?

— Ты подрался?

— На тебя напали?

— Пи****…

Толька эта реакция ребят запоздало напомнила первокурснику о произошедшем днем, до разговора с Артитом. Так странно… с того момента, как Конгфоб покинул общежитие инженеров, он ни разу не вспомнил ни о самой драке, не о том, что пострадал в ней. Физическая боль была настолько несопоставима с той, что сковывала душу, что, видимо, сознание не воспринимало ее как заслуживающую внимания. И правильно. Она действительно не имела значения. Особенно теперь, когда студент экономического факультета понимал, через что прошел его любимый, столько времени тая в себе истинную муку.

— Просто глупая стычка. Не обращайте внимания, — Конг не знал, получится ли у лидера инженеров убедить в чем-либо ректора и будет ли назначено наказание для студентов спортивного факультета за все ими совершенное, но он должен был дать старшему возможность попробовать. Если Артит считал, что так будет правильнее, то первокурсник не собирался сейчас вставать у него на пути с собственными решениями. Своим вмешательством он уже запутал ситуацию только сильнее. Но не жалел. Ни секунды не жалел о том, что успел сцепиться с Грандеравартом до того, как узнал правду. Если честно, Конг с удовольствием бы вернулся и повторил все заново. Но больше было нельзя. И от этого на языке тоже горчило. — Текилы, пожалуйста!

Крепкий алкоголь сразу ударил в голову, но главное, что шумные разговоры и споры действительно отвлекали от по-прежнему накатывающего иногда, парализующего тело страха. Конгфоб не собирался его слушать. Не собирался верить в то, что ничего исправить не удастся. В то, что он уже никогда не сможет увидеть в глазах своего Солнца тот свет, что своим сияниям мог осветить целый мир. Их мир. Это неправда. Вранье. Абсурд. Бред. Чем чаще подкрадывался предательский страх, тем чаще он делал заказы, постепенно забывая, что обещал себе больше никогда не напиваться…

Как оказалось на следующее утро, он действительно успешно стер это обещание из своей памяти. Но сейчас сделать вид, что похмелья у него нет, просто бы не получилось: голова раскалывалась от жесточайшей боли, а все мышцы пытались изобразить из себя желе, которое, естественно, абсолютно не слушалось приказов мозга. К тому же рядом раздавался отборный мат, который позволял предположить, что он здесь не один, только вот где это «здесь», и кто этот «не один», идей у студента экономического факультета не было. Также, как не было желания это выяснять.

То, что он снова отключился, Конгфоб даже не заметил, зато очнувшись смог насладиться сразу несколькими сюрпризами. Во-первых, оказалось, что он спит не у себя в комнате, а у Вада. Во-вторых, друг уже проснулся и, похоже, довольно давно, потому что, в-третьих, переругивался сейчас о чем-то с Прэмом около выхода на балкон. И, что самое поразительное, в-четвертых, парень Вада был не единственным наставником инженерного факультета, находящимся в комнате. Нотт. Брайт. Тута. Общение с этими ребятами уже стало для Конга привычным, но он точно не рассчитывал, что увидит их здесь.

— А ты хорош пить, нонг’, — бодрый голос Брайта, заметившего, что он проснулся, был несколько громче, чем хотелось бы первокурснику. Видимо, поняв это по его лицу, наставник усмехнулся и стал говорить тише. — Ладно-ладно. Я тебя очень хорошо понимаю, не куксись. Да и нам в принципе неплохо, что ты до 12-ти провалялся. Как раз все собрались. Держи.

Проглотив протянутую ему таблетку и с наслаждением запив ее прохладной водой, тут же поданной ему старшим, студент экономического факультета вопросительно посмотрел на друзей лидера инженеров. Вряд ли они пришли сюда полным составом, чтобы выдать ему лекарство от похмелья. Единственным, из-за кого они могли собраться все вместе, был…