— А какой в этом смысл? — Артит все-таки поднял взгляд и посмотрел в глаза побледневшего от его, ставшего совсем безжизненным, тона парня. Только вот ничего менять наставник не собирался. Сколько можно? Оправдываться, стараться все смягчить, беречь того, кто видит в нем лишь какой-то нескончаемый источник для проявления своего благородства, но даже не пытается к нему прислушаться? Лидеру инженеров не нужна была эта беспощадная жалость. И чем скорее Конг это поймет, тем лучше. Слишком далеко зашел младший. Слишком опасным для него это стало. — Что вы можете? Устроить драку, калеча друг друга и провоцируя конфликт между факультетами? Фальшиво подбадривать меня, чувствуя вину за то, что приходится закрывать на все глаза? Вынашивать какие-нибудь дикие обходные планы мести? Мне, Конгфоб, этого не нужно! Я не хочу беспокоиться еще и о вас. Не хочу смотреть на то, как вы лезете в то, что вас не касается! — Артит сам не понял, как снова перешел на крик, но это уже не трогало его. Лишь бы младший услышал его. Хоть один-единственный раз!

— Не касается?! Как это может не касаться того, кто любит тебя?!

— Я не знаю, кто меня любит, Конгфоб, но это точно не ты! Ты — лживый, самодовольный придурок, помешанный на помощи всем без разбора, и любишь ты только свой собственный нимб! — окончательно выведенный из себя бесконечным упрямством младшего, лидер инженеров полностью перестал следить за словами, что произносил, но повисшая после его последнего выкрика тишина, не оставляла сомнений в том, что что-то было не так. Хотя какая разница? Артит смаргивал предательски выступившую на глазах влагу и рефлекторно сглатывал. Не так было все, о чем еще переживать? Что бы он ни сказал, его все равно не услышат. Только вот он не ожидал, что младший после его очередной вспышки придвинется ближе, заглядывая ему в глаза все с тем же упрямством.

— Когда я солгал тебе, пи? В чем провинился? Я не могу понять. И не узнаю, пока ты не скажешь. Но я хочу извиниться. Очень. Разреши, пи. Ответь, что я сделал? Прошу тебя. Пожалуйста, Солнце, — Солнце. Ласковое прозвище, что так часто слетало с губ младшего в ту ночь, и что отзывалось тогда восторженным трепетом, сейчас опустилось сверху громадной ледяной глыбой, самым острым своим пиком с хирургической точностью находя сердце и пробивая его насквозь. Больно не было. Нет. Что может болеть в уже давно растерзанном комочке плоти? Ничего. Зато стало понятно, что студент экономического факультета не оставит его в покое, пока не выяснит всю правду до конца. Ту самую, что пряталась внутри, наивно полагая, что так будет лучше. Кому? Ему? Конгу? Уже не важно. Пусть младший ее забирает. И уходит. Навсегда уходит вместе со своим теплом, заботой и беспощадной «добротой». Артит перевел взгляд на стену позади первокурсника и ровно ответил:

— Ты не лгал мне, Конгфоб. И я ни в чем тебя не виню. Но твое стремление заботиться о других ненормально. Сначала ты хотел помочь своим друзьям на моем факультете, потом увлекся помощью мне. Я не знаю, где граница между твоим восхищением собственным благородством и твоей искренностью, но я не хочу… не хочу быть ни объектом для твоей жалости, ни игрушкой для твоих игр. Все, о чем я могу тебя попросить — задумайся о том, что ты делаешь. Собрания первокурсников закончились. Тебе больше не нужно «соблазнять» меня. Это ни на что не влияет. И уж точно тебе не нужно переживать обо мне. Я — взрослый человек, который сам может о себе позаботиться. Забудь обо всей этой истории и живи своей…

Прикосновение длинных тонких пальцев к его щеке заставило Артита замолчать. Даже в этом легком касании невозможно было не различить дрожь, что пронизывала юношу, который тянулся к нему. Конечно, лидер инженеров предчувствовал, что, несмотря на всю свою настойчивость, услышав то, чего он добивался, младший будет растерян, или даже пристыжен, но… в этом еле уловимом движении таилось нечто более глубокое. Не позволявшее игнорировать человека рядом с собой. Третьекурсник с усилием перевел взгляд на младшего и почувствовал, как точно такая же дрожь, как та, что была в пальцах студента экономического факультета, прошла по его собственному телу. Он считал, что видел бледность Конга раньше? Он ошибался. Никогда еще смуглая кожа первокурсника не была настолько далека от своего естественного оттенка, как сейчас. Но даже не это было самым пугающим. Куда страшнее был мертвящий ужас, что застыл в темных глазах младшего, еще недавно переполненных огромным количеством разнообразных, но таких живых эмоций.

— Пи… ты… знаешь о… о… — Конгфоб явно пытался подобрать слова, но столь же явно не справлялся с этой задачей. Похоже, первокурсник ожидал услышать совсем не эту правду. Но то, что было сказано, вернуть было невозможно. Да и нужно ли? Что если именно эта истина позволит им разойтись в разные стороны? Позволит младшему избежать ненужных опасностей. Позволит ему самому… отпустить?

— Я слышал твой разговор с Эмом в прошлую субботу. О том, что ты решил соблазнить меня ради смягчения заданий инженерного факультета, — произнести это было гораздо проще, чем он думал. Пусть и немного неровный, но голос все-таки был. Раньше-то он абсолютно уверен, что звуки так и не выйдут из горла. — Это действительно было «глупой затеей», Конг. Глава наставников действует по утвержденному еще в начале года плану. Все наказания, которые я могу назначить, тоже регламентированы. Признаю: я никогда не закрывал глаза на ошибки своих подопечных, но никогда и не переходил черту. Мы учим первокурсников нашего факультета так. Но мы уже поняли, что изменения нужны, и это будет решаться. Только, знаешь… если твоим друзьям было что предложить, лучше бы они обратились к декану или к нам. Такие заговоры не красят никого.

— Пи, подожди! Пожалуйста! Все не так… — сквозь ужас в глазах первокурсника начала пробиваться паника, заставляя младшего придумывать хоть что-то и неприятно дергая самого лидера инженеров. Что бы Артит ни говорил, это не помогало ни одному из них. Почему? — То есть так… но только в начале, пи! Потом…

— Потом ты пожалел меня больше, чем их. Мне ведь так нужна была сиделка… А ты у нас рыцарь в сияющих доспехах. Это не очень плохо, Конг, но всему нужно знать меру. Мне. Не. Нужна. Твоя. Помощь. И твоя жалость — тоже. То, что ты привык видеть меня беззащитным цветочком, ничего не значит. Ты же сам попросил Эма сказать, что тебе нравятся именно такие. Разве нет?

— Да, но…

— Да — это да, Конг. Ты совсем не знаешь меня настоящего. Я просто делал все, чтобы понравиться тебе. Почему? Готов поспорить, что вот это ты знаешь прекрасно. Правда же? — Артит натужно усмехнулся в темные глаза, в которых вновь метались десятки эмоций, но все они сейчас были густо замешаны на боли и страхе.

— Пи…

— Потому что я влюбился в тебя сразу, как увидел. И это было очевидно всем. Я тоже не собираюсь этого отрицать. Только стоит ли такая симпатия хоть чего-нибудь? Разве я что-то знал о тебе тогда? Мы оба ошиблись. Но теперь, когда мы со всем разобрались, вовсе не обязательно изображать то, чего нет. Давай просто забудем друг о друге. Пожалуйста, Конг.

— Я… не могу, пи. Я люблю тебя, — голос младшего дрогнул, но выправился, полный какого-то безграничного отчаянья. Неудивительно. Первокурсник все еще не успел осознать, как вести себя в такой ситуации. Для него все оказалось слишком внезапным. Это Артит все давно понял, но не он. — Люблю, пи. Пожалуйста, поверь мне.

Лидер инженеров прикрыл глаза: встречать загнанный, потерянный взгляд первокурсника было выше его сил. Он ведь и вправду не собирался мучить этого парня. Не хотел, чтобы все было так. Нужно было заканчивать. Как можно скорее. Он ведь тоже… стоял на самой грани. Что было за нею, Артит не знал, но надеялся… очень надеялся, что младший не толкнет его в спину еще раз. Не скажет этих слов снова.

— Прости, Конг. Но я не верю. И не смогу поверить. Никогда. Обдумай все еще раз. Или два. Тридцать, если потребуется. Ты ошибся. Такое случается. Но упорствовать в этом — глупо. А ты умный. Тебе просто нужно время. И мне тоже. У меня скопилось слишком много заданий, чтобы тратить его так бездумно. Мне жаль, что ты пострадал, и я обязательно с этим разберусь. Виновные будут наказаны. Тебе же нужно отдыхать. Если не хочешь делать этого ради себя, сделай ради меня. Прошу тебя. Пожалуйста. Уйди, Конг. И займись собой.