Кого и в чем здесь можно было обвинять? Младших - в том, что они придумали какой-то глупый план, который при таком исполнении, не прошел бы ни с одним наставником? Или все-таки его самого – в том, что он потерял голову от одной улыбки незнакомого парня? Для Артита ответ был очевиден: это он не умеет контролировать свои чувства, которые и к любви-то никакого отношения не имеют. Он вообще не знает, что такое любовь. Он просто желал, желал, желал… И нашел себе того, кто воплотил все это в реальность. Только первокурсник так и не успел назначить цену за свою доброту. Постеснялся? Или, может, так и не понял, как вести себя с демоном в человеческом обличии? Но, что важно, он точно не знает этого теперь: тогда, когда не удержался от предложенного ему тела в момент, когда это было так соблазнительно… Смешно. И мерзко.

Какой же ужас испытал Конг, проснувшись рядом с одержимым им человеком? Как же растерян он был, если поспешил откупиться «правильным» поведением с утра, убежать и обратиться за поддержкой к другу – тому, кто знает истинную подоплеку их истории? Насколько же ненормальна эта бесконтрольная жажда тепла самого Артита, если он просто не замечает чувств людей, которых «любит»? Если не может понять… увидеть того, кто рядом с ним? Внутри крошился, осыпался лед из его собственной крови, а он по-прежнему лишь прижимал ладонь к груди. Нужно было это остановить. Хоть как-то… Слух зацепился за шум начавшегося ливня, и третьекурсник бездумно распахнул глаза. Здесь, под деревом, еще было сухо, но снаружи уже бушевала стихия. Она звала и манила. Артит встал и медленно шагнул под стену дождя.

Каким бы подонком Конг не был, он сам – гораздо хуже.

========== Часть 53 ==========

***

На сердце у первокурсника было тяжело. Хотя, по идее, причин для этого не было никаких. Даже на вопрос подвисшего ненадолго от его слов, но потом все-таки встрепенувшегося Эма: «Что значит: «хочу быть рядом с ним»? — отвечать не пришлось. Позвонила сестра, которая, наконец-то, подъехала к общежитиям. Конгфоб был ей искренне благодарен. Конечно, было бы гораздо лучше, появись она минут на 10 раньше, но и так она ему помогла: юноша не хотел распространяться о своих отношениях с Артитом перед другими людьми до разговора с самим старшим. Также, как не хотел придумывать нелепые оправдания для своих слов — он сказал именно то, что сказал. Звонок Фай избавил от неприятного выбора, но в душе все равно остался неясный осадок: будто он упустил что-то важное, но так и не заметил — когда.

А еще — нестерпимо хотелось позвонить Артиту. Еще раз услышать его голос и понять, что третьекурсник чувствует себя хорошо и ни о чем не жалеет. Приходилось раз за разом напоминать себе, что они только недавно виделись, что лидер инженеров был восхитительно прекрасен и совсем не сердился, что старшему нужно было отдыхать после вчерашнего дня и… сегодняшней ночи. Что он сам виноват, что их первая близость закончилась столь быстрым расставанием. И в том, что до следующей пройдет еще неизвестно сколько времени — тоже.

— Конгфоб, с каких пор ты так ненавидишь дождь? — первокурсник нехотя перевел взгляд с лобового стекла, за которым ливень затапливал улицы, на сестру, а та с укором поцокала языком. — А теперь и меня. Ну что с тобой такое? Хочешь заедем в кафе и поболтаем? Расскажешь о том, что тебя беспокоит. Только, милый… даже не думай появляться с таким выражением лица на мамином празднике. Я тебя придушу, как бы сильно я тебя ни любила.

— Фай… ты тоже думаешь, что я эгоист?

— Я думаю, что мы тебя избаловали, братик. Потому что обращаться к сестре, которая старше тебя на 8 лет, просто по имени… тебя ждет наказание щекоткой, негодник!

Конгфоб с притворной покорностью вздохнул и медленно протянул:

— Надеюсь это случится не раньше, чем мы остановимся на светофоре. А то я подумаю, что моя мудрая старшая сестра получала свои права не сама.

После обмена «суровыми» взглядами оба рассмеялись. Как бы там ни было, свою семью Конг обожал. И тревожить ее из-за собственных ошибок не собирался. А Артиту… он обязательно позвонит днем. Как и обещал. Дав старшему отдохнуть и восстановиться.

В суматохе праздника тревожиться было сложнее, да и некогда: гости прибывали один за другим, заполняя все пространство огромного дома и требуя к себе повышенного внимания. Конечно, именинником был не он, но каждый из Суттилаков в этот день должен был оставить после себя наилучшее впечатление: как подтверждение силы и блеска их семьи. И для этого, конечно, тоже нужно было потратить определенные усилия и время. Лишь около трех Конг смог ненадолго уйти от толпы. Но на его звонок Артит не ответил. То же самое повторилось и в шесть, и в девять часов вечера. Короткие сообщения в Лайне, что студент экономического факультета успевал набирать даже при гостях, также оставались непрочитанными.

Гнетущее чувство возвращалось с новой, все набирающей мощь силой. Он что-то сделал не так. И, конечно, самым тревожащим предположением было то… что он все-таки был неосторожен. Что после их ночи вместе остались какие-то серьезные повреждения, и, проснувшись окончательно, Артит это понял и теперь сердится на него. Конгфобу не давали покоя слезы, что он видел на глазах наставника, когда они… соединились. Себя он тогда чувствовал великолепно: пусть внутри у старшего было действительно узко, и действовать приходилось осторожно, но первокурсник старался. По крайней мере первые минуты точно. Потом… потом слишком большой всплеск эйфории не позволял вспомнить все детально, но Конгу казалось, что и пи подавался ему навстречу, а он не стал бы так делать, если бы было больно. Глупые мысли не давали успокоиться, и он все перебирал и перебирал возможные причины молчания старшего в течение целого дня.

Ближе к одиннадцати, когда Конгфоб окончательно извел себя, на ум пришла еще одна «гениальная» идея, как можно выяснить хоть что-то. Конечно, он подозревал, что попытка пойти таким путем, кому угодно покажется странной, но у него уже не было другого выбора.

— Да? — голос с той стороны телефона был удивленным. Чего и следовало ожидать.

— Привет, Вад. Прости, что так поздно, но… ты не мог бы сказать мне телефон пи’Прэма?

В ответ последовала тишина. Секунд на десять точно. Конгфоб мысленно влепил себе парочку подзатыльников. Он с ходу начал осуществлять свой план, даже не потрудившись придумать хотя бы минимальное вступление. Но и колотило его уже от души: он не понимал, что происходит, и это всерьез беспокоило.

— Знаешь, Конг… Ты, конечно, мой друг, но зачем тебе телефон моего парня? — в голосе однокурсника прибавилось агрессии, но это было неудивительно. Конгфоб тоже бы напрягся, если бы кто-то захотел узнать телефон его пи.

— Я… Прости, Вад. Дело в том, что я весь день не могу связаться с пи’Артитом. Он не отвечает на мои звонки. А мы договаривались поговорить сегодня. Я беспокоюсь, что он… что что-то не так. И подумал, что, если ему позвонит пи’Прэм… а он ответит… значит, все нормально. Это просто я в чем-то виноват. Понимаешь? Это… важно.

— Вот что за хрень-то, а? — как-то чисто механически ругнулся Вад, впрочем, моментально продолжив, — Но я тебя понял. Только пи’Прэму я позвоню сам. Если ты где-то там накосячил, а он об этом узнает… Лучше тебе этого не слышать, не сомневайся. Как что-нибудь выясню, я тебя наберу.

Не дожидаясь ответа, друг скинул вызов, а Конг снова начал метаться по дому. Самые близкие друзья семьи все еще были здесь, но напускную улыбку можно было убирать, а спустя пятнадцать минут и вовсе — отправиться к себе, сославшись на утомление от напряженной учебы. Младший сын Суттилаков был идеальным студентом. Об этом знали все. А вот то, что он сходил с ума от тревоги за главу наставников инженерного факультета, по-прежнему оставалось тайной. Хотя надолго ли? Конгфоб понимал, что родные сразу заметят, если он решит отправиться сейчас назад в общежития, но он готов был рискнуть… Мелодия вызова отвлекла его от размышлений тогда, когда он уже прикидывал, на каком именно расстоянии от дома можно будет вызвать такси, чтобы не привлечь лишнего внимания.