В качестве сборов он просто подхватил ключи от мопеда, лежавшие на столе, и, пихнув их в карман, отправился на выход. На месте он был ровно во столько, во сколько обещал. Артит же ждал его неподалеку от входа в кафе. Грустный. Конгфоб нахмурился, медленно скользя взглядом по фигуре наставника и давая себе время на размышление, нарочито неспешно снимая шлем и вешая его на руль. Еще днем, на обеде, все было в порядке, а сейчас… Натянутая улыбка, что в качестве приветствия искривила губы старшего при его появлении, могла обмануть только идиота. Юноша мысленно выругался и пошел к будто приклеившемуся к месту третьекурснику.
— Все в порядке, пи?
— Да. Спасибо, что приехал, Конг. Прости, что побеспокоил. Но здесь и правда здорово. Смотри, — лидер инженеров ткнул пальцем куда-то вправо, где через несколько домов от них действительно виднелся довольно приличный парк, но первокурсник даже не сомневался, что местные красоты его пи не интересуют. Впрочем, и его самого волновали не они.
— Ты прав. Здорово. Пройдемся? — не дожидаясь ответа, он отправился в указанную сторону. Через несколько секунд рядом зашагал старший. Молча. Конгфоб понимал, что истинную причину столь внезапной грусти Артита, он может и не узнать, но попробовать стоило. — Как прошла встреча?
— Нормально… — как будто осознав, что его ответ слишком вял, наставник чуть встряхнул головой и улыбнулся уже осмысленнее. Первокурсник знал, что старший не любит показывать свои слабости, и не удивился, когда тот постарался взять себя в руки. Рассказ потек плавнее, прибавились жесты и легкие шутки — все, как должно было быть. И так явно искусственно.
Конгфобу потребовалось около получаса прогулки по пустынным парковым дорожкам, чтобы допустить вероятность существования одной очень, очень неприятной вещи для себя. Никакое притворно-равнодушное лицо со стороны старшего не могло с этим сравниться. Свернув к озеру и замерев у воды, он еще несколько минут послушал, как Артит вспоминает уже не происходящее в кафе, а истории из своего обучения наставничеству, которые неизменно возвращались к одному и тому же человеку… но долго выдержать он не сумел, все-таки прерывая:
— Этот пи’Тум… Он тебе нравится? — Артит замолчал. Даже в отсветах фонарей было заметно, что он побледнел. Первокурсник стиснул пальцы. Ответ был очевиден. — Ясно.
— Нет, Конг! — юноша не знал, что прочитал на его лице старший, но наставник тут же начал сбивчиво объясняться. — С чего ты?.. То есть он… действительно нравился мне. Раньше. Я же… ты, наверное, слышал… би. Но пи не такой. Он женится скоро. Он все сделал правильно. Добился своей любви, а я…
Сильные пальцы Артита до боли впивались в его левое предплечье, то и дело прерывающийся голос продолжал озвучивать какие-то слова, а Конгфоб уже притягивал старшего ближе. Первокурсник не знал, когда именно его правая ладонь легла на шею наставника. Это было не важно. Значение имело лишь то, что спустя несколько секунд его губы почувствовали вкус губ третьекурсника. Клубничное молоко. И немного ванили. Сладко.
========== Часть 46 ==========
***
Вокруг не было ничего. Ни пространства. Ни времени.
Даже он сам… перестал существовать. Оставались лишь разноцветные всполохи перед глазами и пульсация крови. Она оглушала. Мешала сосредоточиться. Не давала вернуться к мягкому ощущению чужих губ, что стало концом его прошлой жизни. Если она была — эта жизнь. Разве можно жить, не чувствуя этого? Этого… чего? Как ни старался он понять происходящее, сознание выхватывало лишь какие-то крупицы действительности, которые несли в себе столько разрозненной информации, что их анализ становился непосильной задачей. Тепло и сила ладони на его шее, зубы, что прихватывают его нижнюю губу… чуть оттягивают… отпускают… язык, что медленно ведет по верхней, чужие пальцы… они, кажется, скользят прямо по коже спины… но он же одет! Артит зажмурился, не выдерживая наплыва ощущений… эмоций… И все прекратилось. Мир схлопнулся в точку, в которой он оказался прижат к груди Конга. Только сердце по-прежнему неистово колотилось, грозясь пробить грудную клетку. Больно…
— Все хорошо, пи. Прости. Ты не представляешь, какой ты… прекрасный, — тихий шепот в ухо заставил вздрогнуть всем телом, вжимаясь в человека напротив… прямо посреди парка. Третьекурсник судорожно втянул в себя воздух и дернулся назад. Вот теперь реальность стала явственнее.
— Конгфоб! Ты! Зачем?! Почему… — слова как-то моментально иссякли, когда он отступил на несколько шагов назад и растерянно посмотрел в темные глаза младшего, что были пугающе и завораживающе бездонны. Только-только проявившийся мир снова заволокло… но на этот раз младший сам отвел свой взгляд, сдергивая наваждение.
— Ты — потрясающий. И я не хочу, чтобы ты грустил непонятно из-за кого, — в глухом голосе младшего на этом «непонятно кого» послышались злые нотки, что раньше казались лидеру инженеров абсолютно невозможными для Конга, но пальцы первокурсника, внезапно стиснувшие ткань шорт, подсказывали наставнику, что он не ошибся. Мозг работал медленно и как-то неохотно, так что очередной вопрос разумностью тоже не блистал, Артит сумел выдать только:
— Непонятно… кого?
Конгфоб бросил на него быстрый взгляд, вздохнул, а уже через секунду вновь подошел ближе и, обхватив его ладонь своей, потянул за собой.
— Поехали в общежитие, пи. Ты сам говорил, что завтра у вас захват флага, а, зная ваши «традиции», не сомневаюсь, что это мероприятие будет тяжелым не только для первокурсников, но и для наставников тоже.
— Как будто у вас по-другому, — третьекурсник тихонько фыркнул и посмотрел на их соединенные вместе ладони. В который раз уже? А ведь они сейчас в общественном месте…
— По-другому. Нам старшие обещали приключение, а не испытание.
— Они вас просто избаловали, — Артит поморщился и осторожно потянул свою ладонь на себя. Иногда Конгфоб совсем не думал о том, как его действия выглядят со стороны. Он сам, конечно, тоже порою забывался, но… сейчас ему так нужно было сосредоточиться…
— Пииии… — студент экономического факультета демонстративно вымученно простонал, на секунду сжал свои пальцы крепче, а потом разжал, отпуская его руку на свободу. Наставник прикусил нижнюю губу, почувствовав неловкость. Потом вспомнил, как еще недавно эту самую губу терзали чужие. Полыхнул румянцем и споткнулся, но Конг все так же уверенно шел вперед, не смотря на него и не заставляя смущаться еще больше. Мир определенно сошел с ума. Или, может, он сам. Ответа не было, а они спустя несколько минут стояли у мопеда младшего. Первокурсник вручил ему шлем, надел собственный, после чего они просто поехали домой. Пятнадцать минут дороги, пара минут на ничего не значащую болтовню на прощание и целая ночь для размышлений.
Артит, как дошел до кровати прямо в уличной одежде, так на нее и завалился, время от времени вертясь и бессмысленно пялясь то в стену, то в потолок. Сна не было, но не было и ни одной разумной мысли. Лишь иногда все его тело охватывал жар и приходилось сглатывать стремительно скапливающуюся слюну. Сейчас воспоминания становились все ярче и, несомненно, твердили об одном: Конг его целовал. Сам. И взгляд младшего после… Артит не знал, как описать его правильно, ведь применять слово «желание» было… было…
Наставник уткнулся лицом в подушку, проклиная собственные фантазии, которые, наверняка, не имели ничего общего с реальностью, но чем больше проходило времени … чем подробнее восстанавливались в памяти ощущения, что в момент самого поцелуя казались лишь отдельными штрихами, никак не связанными между собой… тем сильнее распалялось его тело, требуя… освобождения.
Третьекурсник не знал, в какой именно момент он не выдержал. Когда конкретно его пальцы подхватили резинку шорт, чтобы стянуть их вместе с нижним бельем. И точно не вспомнил бы, сколько потребовалось времени… сколько движений, чтобы все копящееся в нем возбуждение выплеснулось на светлую ткань его собственного покрывала, пачкая белесой жидкостью и ее, и руки, но тихий стон: «Конг» — срывался с губ с самого начала и до самого конца. В этом он мог поклясться.
