— Просто мне тяжело, когда ты обращаешь внимание на кого-то еще. Но я буду стараться справляться с этим, обещаю. И сделаю все, чтобы ты был счастлив со мной. Спасибо… за те слова, — лидер инженеров почувствовал легкое движение, и скорее угадал, чем действительно ощутил невесомый поцелуй, который пришелся на пряди его волос в области макушки. — И за то, что даешь нам шанс. Я очень люблю тебя, пи. Такого, какой ты есть. Что бы ни случилось, вместе мы все преодолеем. Правда.

Он слышал. Столько раз слышал признания Конга в самых разных вариациях, что не могло очередное из них вызвать ту предательскую влагу, что так стремительно скапливалась в уголках глаз. Не могло, но… чувства первокурсника резонировали в нем в этот раз слишком сильно. Дыхание становилось все чаще и поверхностнее, и с этим нужно было хоть что-то делать. В тщетной попытке удержаться от слез лидер инженеров запрокинул голову, мгновенно окунаясь в усталый, счастливый, молящий о тепле и обещающий еще большее взгляд младшего. Бесчисленное множество оттенков эмоций и чувств в нем постоянно сменялось, но основа оставалась незыблимой — любовь. К нему.

— Ты… и вправду этого хочешь? — Он не должен, не должен был этого спрашивать. Он ведь и так знал ответ и знал, что тот не изменится, но разве это могло повлиять на его решение?

— Да, пи. Очень.

Лидер инженеров медленно закрыл глаза и кивнул. Все было предсказуемо. Но в то же время — иначе. Потому что сейчас слова Конга могли изменить все. И меняли. Возможно, первокурсник и сам не сразу поймет, что получил еще одну часть его души, но со временем это станет очевидным. Только жалеть здесь было не о чем. Конгфоб был достойным целого мира, а не только доверия, о котором просил. Просто… страх… он врос так глубоко, что третьекурсник с трудом представлял, как сможет справиться с ним. В одиночку — точно. Но если вместе… если они попробуют вместе… Теплые губы, прикоснувшиеся к его, привычно качнули мир в сторону, но в это раз дарили не только знакомое удовольствие, но и странную силу. Надежду…

***

Это было удивительно. Завораживающе. И отчаянно мало. После того дня, когда они повстречались с пи’Тумом, прошло уже больше недели, но видеться им практически не удавалось — пришло время экзаменов по самым сложным предметам, и Артит однозначно заявил, что не собирается отвечать перед его родителями, если его оценки будут не так высоки, как могли бы быть. Конгфоб тогда попытался убедить старшего, что сдаст все на отлично только потому, что рядом с ним будет любимый человек… но в ответ получил одно-единственное заявление — если ему это не удастся даже без присутствия лидера инженеров, то они не увидятся еще неделю после. О совместных ночах пришлось позабыть, и поначалу первокурсник всерьез расстроился, но потом… он заметил те перемены, которые взвинчивали его пульс в разы быстрее, чем самые потрясающие ласки, что были между ними.

Глаза пи. В них снова был свет. Еще не постоянно, не с той силой, что раньше, но… был. Каждый раз, когда студенту экономического факультета удавалось его увидеть, юноша замирал, как изваяние, не зная, что ему делать и как снова начать дышать. Артит, естественно, тут же замечал его состояние и мгновенно заливался румянцем, от которого его хотелось зацеловать только сильнее. Даже суровые кары, снова и снова обещаемые старшим, если он не прекратит «так пялиться», ничуть не помогали. Конгфоб был счастлив, и это не могли омрачить никакие слова, тем более не идущие от сердца — о том, что это именно так первокурсник прекрасно знал. Как вскоре понял и то, что ему позволено гораздо больше, чем раньше. Единожды не удержавшись и утащив-таки наставника в один из пустующих во время экзаменов кабинетов, студент экономического факультета получил убедительные тому доказательства. Он сам до сих пор слегка краснел, вспоминая, как опускался тогда перед старшим на колени прямо у огромной доски, а…

— Конг! Конгфоб! Подожди!

Погруженный в свои мысли, возвращающийся из магазина юноша не сразу осознал, что зовут именно его, и только когда запыхавшийся голос раздался совсем рядом, вздрогнул и оглянулся назад. Эм… Непроизвольно натянувшиеся мышцы неприятно дернулись, и пришлось с усилием их расслаблять. Нет, Конг не сердился на друга, тот действительно не был виноват в том, что произошло между ним и Артитом, но чуть отодвинутые в сторону воспоминания о собственной ошибке нахлынули так быстро, что реакции было сложно контролировать…

— Фууух… Привет. Я думал, ты так и не услышишь, — догнавший его парень уперся ладонями в колени и теперь пытался восстановить дыхание, глядя на него исподлобья. Чуть виновато и неуверенно, но все равно упрямо… абсолютно так же, как и всегда. Конгфоб улыбнулся. Только сейчас он осознал, что очень скучал по другу. Последние недели были суматошными, непонятными, полными печали и счастья, но это вовсе не значило, что он перестал ценить близких себе людей.

— Привет, Эм. Прости, что тебе пришлось побегать. Я задумался. Но очень рад тебя видеть. Как насчет кафе? Я угощаю. Твой любимый капучино за мой счет, что может быть лучше?

Катават закатил глаза и, выпрямившись, ткнул его в плечо, показывая, что шутка вышла так себе, но все равно улыбнулся. Было видно, что он доволен. И это не менялось все то время, которое они провели в ближайшем кафетерии, потягивая несладкий, крепкий кофе. Только вот, к сожалению, им обоим нужно было готовиться к последнему экзамену, который был намечен на послезавтра, так что очень долго просидеть они не могли. Уже перед самым уходом, Эм чуть замялся, но все-таки спросил то, что Конгфоб ждал от него с самого начала:

— Конг… Ты… правда встречаешься с пи’Артитом? Везде говорят… да и я тоже видел… Несколько раз. Ну… что вы ходите вместе. Это, конечно, ничего не значит, просто… он… ты…

— Правда, Эм. Я очень его люблю, — сказать это было совсем не сложно. Наоборот, этого казалось слишком мало, чтобы полноценно передать то, что он самом деле чувствовал. И то, что проникало в него только глубже день ото дня.

— Но… тебе же не нравятся парни… Ты ведь сам говорил… — растерянность Катавата становилась все сильнее, но скорее вызывала улыбку, нежели раздражение, как некоторые комментарии, которые Конгу иногда приходилось слушать до сих пор, и которые не заканчивались дракой только потому, что юноша понимал, чем это может обернуться для лидера инженеров.

— Говорил. И могу повторить. Мне не нравятся парни. Мне нравится пи’Артит.

— Но… разве это не одно и то же?

Конгфоб вздохнул и помотал головой. Он не представлял, как правильно объяснить это другу, но для него разница была очевидна. Его пи был единственным человеком, от улыбки которого обычный день превращался в чудо. В сбывшуюся мечту. И это стоило любых ожиданий, которые все равно скоро закончатся. Конгфоб это чувствовал. Он просто это знал. И жаждал всеми фибрами своей души.

========== Часть 91 ==========

Тщательно скрываемая, но от того ничуть не уменьшающаяся надежда на возможность провести с Артитом как можно больше времени на каникулах развеялась как дым, стоило студенту экономического факультета начать свой ответ на последнем экзамене. Профессор Куртинат был так очевидно настроен прогнать первокурсников по своему предмету от и до, что это прямо бросалось в глаза, и пусть Конгфоб в итоге получил-таки достойный балл, но отличным он не был. Почти позабытое уже предупреждение лидера инженеров о том, что, если ему не удастся получить по всем предметам наивысшие оценки, то о встречах придется позабыть еще на неделю, вспоминалось теперь юноше очень отчетливо, и необходимость облизывать пересохшие губы вновь и вновь была самой малой из проблем первокурсника, с которыми ему предстояло столкнуться после выхода из аудитории. Достаточно было вспомнить обо всех тех сообщениях, что он успел наотправлять вчера вечером пи, закончившему свои экзамены на день раньше него, о том, куда именно он хочет его пригласить. Артит отвечал, что они поговорят обо всем «завтра», но студент экономического факультета никак не мог успокоиться. Взвинченный собственным ощущением того, что старший становится все ближе к нему, Конгфоб не мог отказаться от бесконечного генерирования планов, которыми все сильнее хотелось поделиться с наставником. Он и не выдержал, а теперь…