— Не буду тянуть. Время — дорогой ресурс, Сингто. Через четыре месяца заканчиваются твои съемки в новом лакорне, через три — все мероприятия, посвященные Сотусу. У Криста проект начнется чуть позже, значит ему потребуется где-то полгода, но на это мы пойдем. Говорить же с ним сплошная нервотрепка, ты разумнее, так что решение за тобой: кто из вас двоих покинет агентство по окончанию съемок — ты или он?

Внутри все ломается от безразличного тона и ровного взгляда холодных глаз, но я пытаюсь понять, все еще на что-то надеюсь, дрожащими губами уточняя:

— Почему?.. За что?..

— За любовь? — она жестко усмехается, а мое сердце останавливается. — Вы слишком заигрались, мальчики. Для фансервиса, оно, конечно, хорошо. Когда реальность смешивается с выдумкой, ни один завистник не сможет доказать, что чувств нет. Вы великолепно справились с задачей. Но не успели вовремя остановиться. Если бы я посчитала, что вы никогда не перейдете границу, то оставила бы обоих. Но нет. Это нереально. И можешь не начинать врать. У меня есть глаза. Вы не сможете быть просто друзьями, находясь в одном агентстве.

Я впиваюсь пальцами в колени, тупо уставившись в пол, в горле образуется слишком большой комок, не позволяющий сделать и вдоха, а она все продолжает, равнодушно препарируя мою душу безжалостными словами.

— Рано или поздно папарацци застукают вас в постели. И я не намерена идти к главе корпорации на ковер из-за двух обезумевших от гормонов пацанов. Что бы ты там себе ни напридумывал, мы не растим в своих стенах геев. Держать в одном агентстве даже традиционные пары невероятно сложно, а про однополые я вообще молчу. Вы еще не достигли того уровня, чтобы держаться за вас. Слишком затратно. Если вас вычислят, то сначала заткнут рот журналистам, а потом выкинут вас обоих. Сейчас же еще уйти может кто-то один. Я даже помогу устроиться в другое агентство. Очень хорошее. И, признаюсь сразу, предпочла бы, чтобы это был ты.

Я поднимаю на нее мертвый взгляд, а она с интересом рассматривает мое лицо, чуть постукивая длинными алыми ногтями по столу. Молчит еще пару секунд, а потом впивается в мое и так растерзанное сердце.

— Крист гораздо ярче, раскрепощенней. У него много друзей и неудержимое желание блистать. И он пойдет на все ради этого. Ты тоже хорош, я не стану возражать, если ты скажешь разорвать контракт с ним, но, думаю, ты и сам понимаешь, что он подходит GMM больше.

Я закрываю глаза. Зачем эта пытка? Я знаю о его любви ко всему здесь гораздо большее, чем любой другой человек. И я никогда бы этого не разрушил. Но, кажется, ей все еще мало, она не собирается останавливаться.

— И еще… Просьба. Лично от меня. Кто бы ни остался в агентстве, не связывайся с Кристом. У этого парня — прекрасное будущее. Сейчас он, конечно, влюблен в тебя, этого не поймет только слепой, но впереди целая жизнь. Не стоит мешать ему в достижении вершины. А гея не пустят так далеко. Ты сам это понимаешь. Да и семья… смешно говорить об этом взрослому мужчине, но подумай о ваших родителях. Мне уже пришлось разговаривать с матерью Криста, объясняя ей, что все это лишь фансервис. Не хочу встречаться еще и с твоим отцом. Ваша любовь — помеха, что уже встает на вашем пути. И, надеюсь, ты быстро сможешь избавиться от нее. Что до твоего решения, то жду его через неделю. Подумай. Джейн, присмотри за ним. Я сейчас в залы, проверю, как занимаются ребята. Когда вернусь, вас здесь быть не должно. Ясно?

— Да, кун Дара.

Легкое движение воздуха рядом со мной подтверждает, что мой менеджер соблюдает все принятые правила и прощается поклоном, но я не могу последовать его примеру. Я больше ничего не могу, чувствуя, как по щекам течет предательская влага. И все что мне остается — уткнуться лицом в футболку пи’Джейна, когда шаги нашего директора наконец-то слышатся в коридоре, а не в кабинете.

— Ну, Син, не надо. Подумаешь тоже. Это просто… так, пока вы вместе. Кун Дара права, нужно лишь оказаться в разных агентствах. Он быстро забудет, знаешь же, что он всегда по девчонкам был. Это ты у меня такой… глупый. Но пройдет. Хочешь пообещаю?

Я цепляюсь за его футболку, как за единственное, что удерживает меня в этом мире, а он все гладит меня по волосам. Пройдет?! Да я еще никогда даже про себя не произносил того слова, что так легко срывалось с губ нашего директора. Любовь?! Крист… меня? Я… его? Хочется завыть, но я же не ребенок, не ребенок… Пальцы пи закрывают мой рот, а я прокусываю щеку изнутри и вскидываю безумный взгляд вверх. Мой старший друг отрицательно качает головой.

— Нельзя, Син. Не надо. Держись.

========== Часть 10. Сингто ==========

Сингто

«Нельзя. Не надо. Держись». Боль прошивает насквозь даже спустя года, и я невольно зажмуриваю глаза, сильнее сжимая спящего Криста в объятиях. Еще немного и он проснется, а этого…

Нельзя. Не надо. Руки, вновь покорные разуму, мучительно медленно отпускают тревожно заворочавшегося любимого, и я горько улыбаюсь. Помешательство, вызванное внезапной нежностью Криста вместо ожидаемой жестокости, схлынуло, заставляя вспомнить, что по сути ничего не изменилось. Он еще не достиг своей вершины. А я по-прежнему не собираюсь вставать на его пути. Не собираюсь связывать собой, становиться причиной раздора с близкими людьми. Я — не помеха и не преграда. Всего лишь люблю.

И пусть в моей жизни изменилось все — агентство, друзья, партнер… это чувство осталось прежним. И его — тоже. Что бы он ни говорил, чем бы ни угрожал — я это знаю. Мои пальцы вплетаются в темные волосы Криста, и он улыбается в ответ даже во сне. Счастлив. От такой легкой, незамысловатой ласки. Глаза щиплет от влаги, рожденной то ли воспоминаниями, то ли давящим чувством в груди, но я не обращаю на нее внимания, продолжая невесомо приглаживать темные пряди. Мое наивное счастье до сих пор не понимает, что я чувствую к нему. Не знает, что столько лет отравляет мою душу.

И не надо. Нельзя. Целую его в висок и мягко укладываю рядом, укутываю одеялом, постепенно отодвигаюсь все дальше. Он тихо стонет во сне, но я поворачиваюсь спиной и бездумно смотрю в стену. Конечно, он любит. Я — тоже. Но это чувство — похоже на безумие — слишком опасно, заставляет забыть обо всем. И, если я еще смогу сдержаться, отводя глаза, то он — нет. Даже во сне он признается, и любой, кто увидит это — поймет. А я не дам, не позволю сломать его жизнь.

Знаю, что моя ложь терзает его сердце, но моя правда — рушит его будущее. А ни того, ни другого быть не должно. И единственное, чем я могу оправдать себя — пока Крист не знает истину, он все еще сможет отпустить того, кто не дает ему ответа, сможет уйти и подарить свою любовь более достойному человеку. Тому, рядом с которым он будет расцветать улыбкой, вычерчивающей невыносимо прекрасные ямочки на щеках не во сне, а наяву. Тому, кто спокойно встанет рядом с ним и на вопрос об их отношениях твердо ответит, что они вместе.

А для меня уже поздно. Я знаю, что чувствуем мы оба. И я готов расплачиваться за это. Сначала — своим уходом с агентством, сейчас — своим телом с Кристом, а в итоге — собственным будущим без него с самим собой. У меня была эта любовь в самых родных для меня глазах, и я пронесу ее через жизнь. Один. Нужно только продержаться еще… сколько? Сколько раз он захочет получить мое тело, не замечая, что ему принадлежит все?

В груди давит, но я упрямо закрываю глаза и спустя какое-то время все-таки погружаюсь в тревожную дрему, сменившуюся внезапно глубоким сном, после того, как я чувствую сильные руки на своей талии, притягивающие меня ближе к… Осознание так и не приходит, я просто проваливаюсь в мир чарующих образов, где можно смеяться в открытую и сжимать теплую ладонь любимого в своей руке. Больно. Хорошо. Страшно. Прижимаюсь к чему-то невероятно дорогому еще теснее и окончательно теряю связь с реальностью.

Утром просыпаюсь, конечно, первым. Крист же по-прежнему видит сны. И почему-то вновь делает это у меня на груди. Немного напрягаюсь, ведь помню, как специально отодвигался подальше, но приходится все списать на наши перемещения во сне, ничего другого все равно не остается. Еще раз осторожно перекладываю его в сторону от себя и иду в душ.