Одним плавным движением встаю, преодолеваю последние метры между нами и, обхватив пальцами его скулы, притягиваю столь драгоценное лицо к себе, прижимаюсь своими губами к его. Вот так. Ловить его дыхание, красть и возвращать пропущенное через мою душу. Сердце, недавно чуть вздрагивающее от его вида, теперь взвинчивает темп и бьется с такой силой, что, кажется, ломает грудную клетку, заставляя быть еще ближе. Тяну его за собой, разворачиваю перед самой постелью, толкаю вниз и сам падаю сверху, кусаю его губы и проникаю языком внутрь жаркого рта. Еще. И еще. Глубже, быстрее, сильнее. Голова кружится, но мне не нужен кислород, когда он со мной. Не хочу дышать, если придется оставить его хоть на секунду.

Мало. Мне так мало его. С отчаянным стоном вжимаюсь лбом в его шею, все-таки позволяя воздуху наполнить легкие, и зажмуриваю глаза. Не могу. Отпустить его. Отдать его. Не сейчас. Никогда… Последним усилием воли давлю предательские мысли, и просто отдаюсь ощущению его тела под собой, его пальцев с непонятной нежностью растирающих мои сведенные напряжением мышцы. Не нужно нам мыслей, не нужно слов. Мы оба отказали себе в праве говорить правду. Сначала он, а теперь и я.

— Ненавижу тебя, пи.

— Прости…

Горько. Не нужно.

Прижимаюсь губами к бьющейся жилке на его шее, чувствую ответную дрожь. Пусть не душа, так хоть тело получит удовольствие. Только это нам теперь и доступно. Но даже это… лучше, чем ничего.

А значит думать мы не будем. Стягиваю халат, под которым ничего нет, с худого тела Сина, целую каждый миллиметр его кожи. Веду пальцами по подрагивающим мышцам, сначала осторожно и нежно, затем все сильнее. Он выгибается, заводя меня еще больше, и я чуть прикусываю горошину его соска. Тихий стон, срывающийся с его губ, лишает тормозов меня. И я вновь жадно пью его дыхание, проникаю смазанными в дурацком креме пальцами в узкое кольцо мышц. Чтобы он ни говорил, а подготовка ему нужна, и я с глупой благодарностью выцеловывая его шею, растягиваю их, пока не понимаю, что могу проникнуть внутрь.

Еще один миг, и в темных глаза пи, в его расширенных зрачках, отражается мое лицо, освещенное мучительным восторгом. Он. Мой. Вздрагиваю, понимая, что он видит, и легкими поцелуями заставляю Синга опустить ресницы. Нельзя. Он не должен знать.

Обхватываю пальцами его эрекцию и уверенными движениями веду к пику, наконец-то даря ему то наслаждение, которое всегда мечтал дать, и не оставляя возможности следить за мной. За моим сбившимся дыханием и закушенной губой, по которой стекает кровь. Быстрее. Еще. Снова и снова, сливая наши ритмы в один. И уже скоро он захлебывается криком, выплескиваясь мне в руку, а я, отстав на нескольких дерганных движений, освобождаюсь у него внутри. И осколками падаю вниз, на него. Прости, пи. За мой эгоизм, за мое запретное счастье. Прости.

========== Часть 9. Сингто ==========

Комментарий к Часть 9. Сингто

Да. Внезапно. Но порой так сложно остановиться… А вот когда будет следующая глава - не знаю. Но так как я хорошо потрудилась, перерыву никто не удивится ;)) Всем лучей добра и любви.

Сингто

Под тяжестью Криста почти невозможно дышать… Но, даже если бы он сейчас захотел отодвинуться, я бы не позволил. Ведь только так я могу чувствовать сильные толчки его сердца напротив моего, и, кажется, оно тянет мое за собой, выравнивая их ритм, выстраивая хрупкую близость, о которой я давно запретил себе мечтать. Я знаю, что это странное ощущение, которое я так боюсь потерять — тепло души Перавата, проникающее сквозь поры непередаваемой нежностью.

Да, мне больно. Но эта боль — другая, не та, которую я ждал. В ней только моя вина, и ни капли — его. И пусть тело обессиленно ярчайшим оргазмом, но мои пальцы уже приглаживают темные вихры на затылке любимого. Я мог бы пролежать так вечность. Но не он. Я это знаю.

На мгновение его тело прижимается к моему еще сильнее, а потом он вновь прокладывает затейливые дорожки поцелуев по моей коже. Я же, не выдерживая, всхлипываю, безрассудно впиваясь пальцами в его плечи.

— Крист… я…

Закусываю губы. Закрываю глаза, чтобы не видеть темноволосую голову, замеревшую у моего вновь дрогнувшего члена. Я — подонок и лжец, но не хочу, чтобы Перават останавливался. Это украденное у самого себя счастье все еще проникает под кожу, умоляя позволить ему хоть чуть-чуть продлиться, и я сдаюсь.

Каждое движение языка по моему стволу бьет крупной дрожью, и я не скрываю ее. Каждый поцелуй срывает стон с моих губ. На каждое проникновение я раскрываюсь лишь больше. И я не считаю, сколько раз за эту ночь я кричу от восторга, лишая себя всех возможных оправданий. Лишая всего, кроме уверенности — что бы он ни захотел от меня, я позволю это. Мое тело мне все равно больше не принадлежит, оно послушно его воле и желаниям. И у меня нет сил спорить с этим. Он не заставлял меня. Просто забрал то, что и так принадлежало ему. Хорошо, что он не знает, что в его власти не только мое тело, потому что, скажи он сейчас те слова снова, я бы не смог солгать.

Он так и не спросил, а сам я беззвучно шепчу в его волосы то, что не может оставаться запертым, требуя быть отданным ему и миру, лишь много позже, когда он окончательно выматывается и проваливается в сон. «Люблю. Я люблю тебя, Крист. Безумно люблю. Пожалуйста… прости». Позволяю себе это, потому что знаю: не услышит и не поймет. Не почувствует, как мои руки и ноги оплетают его тело, тянут еще ближе, уничтожая последние сантиметры расстояния между нами. Не увидит моих слепо вглядывающихся в потолок глаз, в которых отражаются картинки воспоминаний, разделивших нашу любовь на «до» и «после»…

***

*4 года назад - три недели до признания Криста*

— Сингто! — пи’Джейн окликает меня, когда я иду по коридору в сторону репетиционных залов, и я с улыбкой оглядываюсь. Я рад его видеть, ведь он пропадал где-то уже пару дней, так что я успел соскучиться.

— Ты вернулся, пи! — Успеваю произнести только это, после чего слегка хмурюсь, понимая, что мой менеджер выглядит чересчур встрепанным и расстроенным для отдохнувшего человека. Не похоже, что его отсутствие пошло ему на пользу. — Что-то случилось? Я могу помочь?

— Бля, Син, прекращай ты это. Тебе самому… — пи обрывает себя под моим непонимающим взглядом и безнадежно взмахивает рукой, зовя за собой — ладно, пошли. Я и так тянул, как мог. Тебя ждет директор.

Сердце бухает куда-то вниз, но я упрямо улыбаюсь и иду за своим менеджером. За мной нет никакой вины, мне нечего бояться. Я только начал сниматься в новом проекте, да и мероприятий, намеченных после второго сезона Сотуса еще предостаточно, у нее нет причин для недовольства. К тому же мысли о нашем с Пераватом сериале привычно сворачивают на размышления о самом Кристе, полностью заслоняя собой любую тревогу. Быть рядом с этим парнем — удивительное счастье, и я уже хочу вновь его увидеть. Поскорее бы.

Глухой щелчок двери за спиной возвращает к реальности, и я уверенно прохожу последние пару метров, прежде чем остановиться перед столом нашего директора и склониться в приветствии. Чуть справа от меня такой же поклон выполняет пи’Джейн, и я по-прежнему не чувствую угрозы, пока не выпрямляюсь и не смотрю в глаза кун Дары. Обычно едва заметные морщинки теперь явственно проступают, подчеркивая недовольство поджатых губ. Я бледнею и дергано склоняюсь перед ней еще раз. Чтобы я ни натворил, понимаю, что это серьезно.

— Кун Дара…

— Хватит, Сингто. Я еще ничего не сказала, а у этого разгильдяя вряд ли хватило бы сил ослушаться и подготовить тебя, — я оглядываюсь на пи’Джейна, который виновато отводит глаза, и понимаю, что он все знает, но расспрашивать уже слишком поздно. — Садись. У меня нет желания запрокидывать голову, разговаривая с тобой.

Еще раз благодарно поклонившись, опускаюсь в кресло перед ее столом и чувствую, как за спиной встает пи’Джейн. Конечно, я злюсь, что он не предупредил меня о том, в чем я провинился, но все равно чувствую его поддержку, и это немного успокаивает.