С начала октября погода начала резко меняться. Море все чаще штормило, начались дожди. Портов на нашем пути становилось все меньше. По берегам виднелись только густые леса да небольшие песчаные участки суши. Спустя несколько дней дожди усилились, почти не прекращаясь, и берега заволокло сплошным туманом.

Правда, находясь в открытом море, мне посчастливилось стать очевидцем одного необычного явления, которое заворожило меня с первой минуты. Когда я видел чарующую игру облаков над морем, мне казалось что ради одного этого зрелища можно перенести любые невзгоды. Во время хорошей солнечной погоды облака принимали самые причудливые формы: они то становились похожими на кавалерию Шахиншаха, состоящую из тысячи всадников, то вдруг начинали напоминать сеятеля, разбрасывающего зерна по бескрайнему голубому полю. Таких затейливых фигур я никогда не наблюдал на суше. А ночами посреди большого скопления облаков появлялись глубокие черные дыры – словно открывалась пасть в преисподнюю. С каждым днем мне становилось все интереснее, чем же сегодня меня удивят облака.

Как-то ранним утром я вышел на палубу. Снизу доносился жуткий запах протухших припасов. Было довольно прохладно, а весь горизонт застилал коричневый туман, напоминающий слабый кофе. На палубе столпились люди. Мне это показалось подозрительным. Я спустился вниз, чтобы предупредить своих спутников, что нужно быть наготове. Мюриды прислушались к моему совету и начали вооружаться. Но не успели мы опомниться, как корабль налетел на что-то твердое. Всех здорово качнуло в сторону.

– Пора подниматься наверх, – тихо произнес я.

На палубе тем временем все пришло в движение. Порта нигде не было видно, и мы причалили к берегу с несколькими десятками небольших, разбросанных тут и там лачуг. Вода была мутная и грязная, повсюду плавали обломки и ветки деревьев с широкими зелеными листьями, а также множество плодов, по форме напоминающих дыню и покрытых твердой чешуей. Таких плодов я раньше никогда не видел.

Ступив на землю, мы почувствовали, что ноги нас почти не держат. Сказались три месяца, проведенные в море с редкими остановками. Мы двигались по песку вразвалочку, покачиваясь из стороны в сторону. Лица у нас были изможденные, но счастливые, ведь Аллах смилостивился над нами и даровал безопасный путь к заветной цели.

– Аллаху Акбар, Аллаху Акбар! – полушепотом проговорил я.

Все эти длинные, холодные дни и ночи одна мысль не давала мне покоя: а если меня убьют или я утону, где тогда омоют тело и завернут ли его в белый кафан[41]? Думал я и о том, кто предаст меня земле, кто прочитает суру из Корана над моей могилой, попросив Аллаха простить все прошлые грехи. Меня совсем не устраивало такое окончание жизни – исчезнуть без следа, повторив историю отца.

От размышлений меня отвлек голос одного из моих воинов:

– Сардар, эти гяуры направились вглубь леса, даже не дожидаясь, пока корабль разгрузят!

– Быть может, они хотят, чтобы мы последовали за ними и не смогли разглядеть что за товары выносят на берег? – предположил я. – В таком случае надо вести себя тихо, чтобы ненароком не вызвать подозрений. Пожалуй, ты, Рашхдат и ты, Джавад, оставайтесь здесь и проследите за грузом кафиров, а мы с Керманом и Рази отправимся посмотреть что они задумали! И возьмите мой походный сундук с подарками, он может пригодиться при встречах с местной знатью.

Мы шли по лесной тропинке, спускаясь с холма на холм, уже часа два, когда перед нами будто вдруг открылась широкая долина. Посреди нее, окруженная сотнями аккуратных деревянных хижин, возвышалась черная каменная крепость. Было похоже что ее строили надежно, на века.

Крепость огибал мутный поток реки. Обливаясь потом от жары и усталости, мы направились в долину, по дороге разглядывая неизвестные доселе деревья и странных животных. По деревьям без устали прыгали крикливые существа, чем-то напоминающие собак. Когда они приближались к нам, я и мои спутники приходили в ужас: их страшные клыки и наглые выходки могли испугать любого. Рази хотел прибить одного из них, но я не знал, будет от этого лучше или станет только хуже – в конце-концов, этих тварей было очень много. Потому я запретил ему, решив терпеть причиняемые ими неудобства до конца.

Должен признаться, никогда еще я не видел таких темнокожих людей, странных домов, которые словно висели на упругих ветвях деревьев, и таких причудливых домашних животных. Тут и там слонялись голокожие чудовища с длинными тупыми рылами и множеством рогов, некоторые из которых росли из пасти, некоторые из носа, а другие как будто уже изо лба; за ними семенили их детеныши с такими же уродливыми мордами, только без рогов, из чего я заключил, что рогами они обрастают постепенно, с возрастом.

Мы смотрели на все это широко раскрытыми глазами. Но еще сильнее удивились, когда заглянули на местный рынок. Нас тут же окружили маленькие, черные и грязные торговцы. Не давая нам прохода, они лепетали что-то на непонятном языке, тыкали пальцами в лицо, шею, грудь, дергая при этом за руки. Как будто каждый из них считал своим долгом до нас дотронуться. Медленно пробираясь сквозь толпу этих навязчивых лилипутов, мы старались двигаться вперед, не замечая их мельтешения и постоянно доносящихся окликов.

Наконец мы вышли к реке, за которой виднелся дворец. Он был сложен будто из огромных черных валунов. Необходимо было переправиться на другой берег, и Керман отобрал у какого-то грязного туземца лодку. Вода реки, так же как и прибрежные воды темного моря, была тепловатой и мутной. О Аллах, почему нет ничего светлого и чистого в этих краях? Я чувствовал, что устал от бесконечного путешествия, и думал лишь о том, что, быть может, во дворце смогу найти здешнего беглярбека и за приятным ужином наконец расспросить его об употреблении змей.

Лодка причалила, мы сошли на берег и направились ко дворцу, где нам тут же преградила дорогу стража.

– Я слуга Шахиншаха, властителя Ирака, Ширвана, Персии, Грузии и других земель… Нам нужно срочно попасть к вашему вождю, к самому главному из ваших вождей, – значительно сказал я, указывая рукой наверх. После чего повторил ту же фразу на фарси и на арабском. Но, увы, этот урод с толстой тростью в руках меня не понимал.

Тогда я приказал Керману открыть мой чудесный сундук, достал оттуда маленькую жемчужину и протянул старшему из охранников.

Подарок он принял, хотя, возможно, и не осознавал, что держит в руках. Вскоре подошли еще стражники, окинув нас недовольными взглядами. Пришлось поделиться и с ними. Это растопило сердца стражей, и они нас пропустили.

Перед нами предстала необыкновенная картина. Сам дворец состоял из нескольких помещений очень красивых форм. Атмосфера внутри усадьбы была уже совершенно другой, как бы наполненной светом и свежим, благоухающим воздухом; кажется, чувствовался даже легкий ветерок. Подобные строения я видел впервые в жизни. Насчитал их порядка двадцати, не меньше, и лишь в некоторых имелись двери. Остальные стояли на круглых, массивных колоннах со сверкающими, устремленными в небо куполами. Мне показалось, что все крыши покрыты золотом, как в гробнице отца Шахиншаха у нас в Тебризе.

Чем больше я разглядывал дворец с прилегающими к нему постройками, тем сильнее им очаровывался. Здесь многое казалось необычным.

«Как такое может быть?» – задавал я сам себе вопрос. – Там, на улице, – сырость, духота, грязь, а здесь чудесная погода и сияющая чистота. За воротами – нищета и разруха, а внутри все утопает в роскоши и чувствуется гармония».

Вскоре показались придворные. Они были легко одеты, носили накидки желтого цвета, аккуратно перекинутые через плечо.

Нам было предложено пройти в большую комнату для тщательного досмотра. Мы решили, что в скором времени хозяин дворца примет нас, но оказалось, что сейчас он занят более неотложными делами. Поэтому пришлось ожидать его приглашения в месте, специально отведенном для гостей.