© Гасанов З., 2019

© Издательство «Пятый Рим»™, 2019

© ООО «Бестселлер», 2019

Верблюд никогда не болел. Если уж говорить совсем честно, то почти никогда. Даже если и ухудшалось самочувствие животного, то кочевники и это почитали за благо. Существовала древняя легенда о том, как один верблюд отстал от каравана. Опытный проводник заподозрил, что тот болен. Заглянул ему в пасть, раскрыл веки, покрытые толстым слоем песка, пощупал бока и произнес: «Оставьте его здесь, ему не жить».

Через две недели, возвращаясь назад, торговцы нашли этого верблюда живым и невредимым. Он лежал в странной, дурно пахнущей черной грязи, чем-то походившей на мазь, которую используют для факелов и ламп. Но сколько ни старались ее поджечь, ничего не получалось. Вещество непонятного происхождения не горело. Караванщики из любопытства собрали грязь в бурдюк и забрали с собой, погрузив на чудом излечившегося верблюда. Позже выяснилось, что грязь эта лечит не только верблюдов, но и людей.

Выходит, даже заболевая, верблюд был способен приносить пользу. Это было еще одно чудесное его свойство, помимо выносливости и неприхотливости. А еще – прекрасного зрения и чутья, способности стойко переносить долгие дни путешествий через бескрайнюю пустыню с ее свирепыми, внезапными ветрами и смертельно опасными змеями, пить соленую морскую воду или вовсе без нее обходиться. Все это делало верблюдов идеальными животными пустыни.

Нечто подобное можно было сказать и о нас. Мы не болели, никогда не жаловались и были безотказны во всем, с ранних лет воспитываясь в строгом военном духе. В истории не сохранилось о таких, как мы, практически никаких упоминаний, несмотря на то что многие считали нас главными ее вершителями, ну или попросту хотели в это верить.

Нас можно было встретить у каждого правителя, ни один без нас не обходился. Мы не сражались, не охраняли, не следили за здоровьем Шахиншаха – или, вернее, делали все это понемногу. Мы всегда находились рядом с Повелителем, словно его тень.

Ни одно из малых или больших предприятий избранника Аллаха не свершалось без нашего участия. При дворах могущественных шахиншахов нас называли на персидский лад – «бехишти афсар», что означает – воины рая. Лишь узкий круг приближенной к Повелителю знати был осведомлен о нашем существовании. Мы не были наемниками, скорее тайными слугами, которые подчинялись только Шахиншаху или его главному визирю. Однако и за воинами рая осуществлялся контроль. Век за веком пары невидимых глаз постоянно следили за нами. Существовали и конкретные запреты. Нам нельзя было брать жен из семей приближенных Шахиншаха, занимать какой угодно официальный пост. И если вам скажут, что кто-нибудь из великих властителей пренебрегал нашими услугами – не верьте; даже у самых миролюбивых правителей были слуги моего рода, ибо такие люди необходимы во все времена – как в хорошие, так и в самые ужасные.

Нам отдавали приказы, а мы их выполняли. Мы делали все – убивали, резали, душили, насиловали без тени сомнения. Так выглядела страшная и не очень-то приятная сторона нашей работы. Но была и другая, более увлекательная. Наш Шахиншах не привык слышать «нет». Ведь он являлся первым из слуг Аллаха, а значит, мог все чего не могли остальные. Время от времени подданные – от блистательных придворных до черного люда – должны были лицезреть великолепие его власти. И здесь тоже были востребованы наши таланты.

Не имея ни титула, ни даже имени, я знал при дворе все и обо всех. Знал кто обладает настоящей силой и могуществом, а кто является всего лишь марионеткой или шутом; знал кто имеет влияние на Повелителя, а кого он лишь терпит ради корыстных целей. Знал даже, к кому Шахиншах питает искреннюю склонность, а ведь таких было очень мало… Кого вспомнить? Вот разве что изысканная и умная Ханихан-ханум, мать Аликули-хана из племени шамлу, к этой женщине Повелитель относился с почтением. Знал я и кого Шахиншах уже осудил в своем сердце, причем задолго до официальной немилости: так случилось с покойными леле[2] Див-султаном, Чуха-султаном и пока еще здравствующим, – но это не надолго, – Хусейн-ханом. Все это были люди, приставленные к Повелителю с того момента как он в десятилетнем возрасте взошел на престол, и люди некогда чрезвычайно могущественные.

Дела при дворе никогда не шли хорошо. Жизнь здесь хоть и казалась благополучной, но на деле все обстояло совсем иначе. У Шахиншаха было не так уж много верных слуг и союзников. Во всяком случае могущественных врагов у него было куда больше. И самым могущественным был османский султан Сулейман Великолепный, что вот уже не первый год вел игру, нацеленную на полное истребление Дома Сефевидов. Сулейман был десятым государем Османской империи, а «Великолепным» его прозвали в том числе за масштабные военные кампании против различных государств. Он совершал длительные завоевательные походы и почти всегда одерживал победу. Он умудрялся воевать и там, и здесь, и на Западе, и на Востоке – так что я бы скорее назвал его вездесущим. Также этот человек прославился как мудрый законодатель. Находясь на пике своей славы, в разгар европейской кампании 1529 года от Р. Х., или 935 года Хиджры, захватывая Балканы и приближаясь к крепостным стенам Вены, султан Сулейман не забывал и про нас.

Его подарок нашему Повелителю – великолепный ковер с изображением Хосрова и Ширин, героев поэмы великого Низами – таил в себе немало секретов, которые не должны были покидать темные сундуки в дафтер-хане[3]. Наши попытки приподнять завесу над этой тайной вовлекли людей из окружения Тахмасиба[4] в коварные интриги и превратили их в одержимых подозрениями безумцев.

Одному сказочно красивейшему ковру было предназначено изменить ход истории региона. А моей миссией было раскрыть тайну этого ковра, а еще лучше – понять, кто в действительности стоял за всей игрой, кто дергал за невидимые ниточки могущественных особ в столицах мира, играя ими как марионетками? Что это было – война за земли, за торговые пути, за гаремы, за лучшие умы, за власть и почести? Или мы опять, как это часто бывает, так ничего и не узнаем о том, кто нас вел, куда и зачем?

Восток любит тишину.

В Империи серьезные дела делались если не молча, то по крайней мере вполголоса. У красивого трона Шахиншаха во время меджлис-и а’ла[5] собирались приближенные Тахмасиба. Чинно выслушивая всех, Шахиншах принимал важные государственные решения. Точно так же на этом троне принимал решения отец Повелителя, Шахиншах Исмаил[6] – человек, который навеки изменил судьбу мусульманского мира, встав во главе кызылбашей[7], тюркских племен что сделали своим знаменем шиизм. Еще полвека назад влияние секты шейха Джунейда,[8] деда Исмаила, не выходило за пределы их вотчины, города Ардебиля. Сейчас же его правнук Тахмасиб правил землями от берегов Евфрата в Ираке до Герата, что на границе с Афганистаном. На севере его власть доходила до Дербента, на юге до портов Персидского залива.

Историю возвышения Сефевидов за последние полвека сложно было объяснить иначе чем благоволением Аллаха. Но люди практичные поговаривали что секрет завоеваний этой династии нужно искать в их первом лидере, главе суфийско-дервишского ордена Сефивийе – Сефи ад-Дине[9]. Слава этого ученого распространилась далеко за пределы Ардебиля. До сих пор при дворе пересказывали историю о том как Амир Тимур, или Тамерлан, возвращаясь из похода в Османскую Империю, решил на пути назад встретится с Сефи ад-Дином. Великий завоеватель был настолько поражен глубиной знаний и мудростью шейха что по его просьбе освободил османских пленников и поселил их в окрестностях Ардебиля. Освобождённые пленники объявили Сефи ад-Дина своим духовным лидером. Через столетие потомки этих людей примут шиизм и станут главной силой внутри Османской империи в борьбе против султанов.