— Мы ведь так нормально и не поговорили, — произносит Тор. — Да и времени уже прошло много. Теперь… проще? — Локи ни черта не проще, но он кивает. — Может, все-таки обсудим? Только не здесь.
Они все еще держатся за руки прямо на глазах у всех. Щелкают вспышки, Локи высвобождает ладонь, а Тор весело улыбается в камеру, когда к ним подскакивает фотограф, и обнимает Локи за плечи.
Через несколько часов фанатки в интернете будут визжать, а Мария — довольно потирать ручки.
— Тогда я предлагаю сейчас выпить, побыть здесь какое-то время и уйти, когда это будет считаться уже приличным, — произносит Тор, продолжая улыбаться камерам. В его действиях больше нет чего-то такого, по чему Локи тоже скучает. Тор не наклоняется близко-близко, не шепчет на ухо, а объятия его формальные и дружеские. То, как он только что сжимал ладонь Локи, уже кажется секундной фантастической сказкой.
В сравнении видно еще четче то, какой раньше смысл Тор придавал своим действиям и какой сейчас. Локи чувствует кипящую, прожигающую ярость на самого себя. Ему всегда хотелось быть единственным и неповторимым, но, может, Джейн была мимолетным увлечением? Попыткой переключиться с брата на нормальные отношения? В итоге у них с Тором же не сложилось.
Локи решительно не знает, о чем говорить. К ним подходит девушка, кажется, певица, и вдруг начинает тараторить, как она восхищается Локи и мечтает записать с ним песню. Локи понятия не имеет, кто она такая, окидывает взглядом ее тоненькую фигурку и слишком белые длинные волосы. Кивает.
Девушка исчезает, даже не сказав своего имени. Видимо, думала, Локи и так в курсе.
— А ты популярен, — улыбается Тор.
— Ну, знаешь, я дебютировал с такими песнями! — усмехается Локи и награждает его испытывающим взглядом.
«Ну же, покажи, как меня ненавидишь».
— Почему ты больше их не исполняешь? — Тор произносит это совершенно спокойным тоном, будто речь идет не об украденном творчестве. — Они шли тебе больше, чем мне. Наверное, потому что тебе посвящены и были.
Это были лучшие песни Тора. И они… о любви. Локи практически теряет дар речи.
— Прости, я не должен этого говорить, — спохватывается Тор, но Локи, поборов ступор, снова берет его за руку и тянет через толпу. Ему срочно нужно все выяснить. Тор не сопротивляется, хотя сам ведь просил подождать. Локи тащит его на улицу. Холодный воздух, сопровождаемый вспышками фотокамер, заставляет поморщиться.
Злость охватывает Локи. Им не дадут так просто уйти. За ними увяжутся.
— Надеюсь, мы не идем в переулок, чтобы меня избить, — пытается пошутить Тор.
Локи ведет его к машине, на которой они с Марией приехали.
— Садись, — бросает он, открывая дверь, отчего Тор хмыкает. — Что, думал, только ты всем двери открываешь?
Тор, ничего не говоря, слушается, а Локи залезает внутрь вслед за ним.
— Куда едем, сэр? — голос водителя заставляет его вздрогнуть.
— В лес. Я собираюсь его, — Локи кивает на Тора, — закопать.
— Да что я сделал?! — несмотря на все старания изобразить невинность, Тор все равно достоин только «Золотой малины» за свою актерскую игру.
— Действительно, что ты сделал?! — вспыхивает Локи. — Эти песни обо мне, а тогда, три года назад, за кулисами…
— Это уже не имеет значения, — прерывает его Тор. — Прошло много времени, и я правда хочу поговорить, но… наедине, — он косится на водителя. Локи вздыхает, подается вперед и провозглашает:
— Слушай, друг, ты не мог бы исчезнуть на полчаса?
— Как вам угодно, сэр.
Водитель выбирается из машины, оставляя ключи в бардачке. Только дверь захлопывается, Локи передразнивает:
— Сэр. Ну что за вульгарщина.
Тор усмехается, они встречаются взглядами, и пути назад нет. Сейчас они либо снова станут братьями, если вообще когда-то ими были, либо разойдутся разными дорогами навсегда.
— Тогда, в гримерке, я пытался тебя поцеловать, — начинает Тор. Вот так просто берет и признается в этом. — И долгое время я вел себя излишне странно. Ты имел право злиться и пугаться, ведь мы братья, и это неправильно, я увлекся… Мне жаль, что так вышло, и я обещаю, что впредь такого не повторится, если ты захочешь со мной общаться или просто появляться на семейных ужинах.
Эта речь вышибает из Локи все мысли. Три года разлуки из-за банальной недосказанности. Где-то на задворках разума возникает Джейн. Милая Джейн, которую все вечно так сватали Тору.
— Я злился, потому что ты не поцеловал меня.
Тор молчит. Теперь его очередь чувствовать себя так, будто тебя ударили по голове совершенно нелепым осознанием. Он становится таким растерянным, что в другой ситуации Локи посмеялся бы.
— Ты мог бы сам, потом, — выдыхает Тор. — Видел же, что я…
— Я мог бы, — кивает Локи, — если бы не застал тебя в коридоре целующим Джейн.
И только теперь до него доходит, что происходит. Они объясняются в чувствах, а расстояние между ними меньше, чем между струнами гитары.
Тор шумно выдыхает и откидывает голову назад.
— Локи, почему ты не сказал? Мог бы просто накричать, закатить скандал, дать понять, за что я должен извиняться!
— Я же твой брат. Я не имел права на ревность или на что-то еще.
— Ты видел, как я себя веду! Это было совсем не по-братски! — рявкает Тор и хватает Локи за плечи. — Боже, ты же тогда в гримерке посмотрел на меня с таким ужасом, когда понял, что я делаю. Я и сам испугался. Я вышел оттуда на грани истерики. Ты же знаешь, каково это, когда тебя тянет к собственному брату. Постоянно чувствуешь себя ненормальным, испорченным. В тот момент мне ужасно захотелось быть, как все. Джейн просто под руку попалась. Я не знаю, зачем… Нужно было выплеснуть эмоции, что ли. Я сказал ей, что случилось. У нас ничего не было. И не могло быть!
Говорят, сердцебиение подстраивается под ритм слышимой музыки. Если бы Тор стал музыкой, он был бы чертовым драм-энд-бейсом.
— Я испугался, потому что Ник влетел в гримерку, — шепчет Локи, а затем усмехается: Джейн, оказывается, была в курсе. В день, когда Локи ходил за вещами, она находилась рядом с Тором, и это выглядело очевидным продолжением того поцелуя. Но теперь… Конечно, когда у твоего лучшего друга пропал брат, где тебе еще быть? — Мы все испортили.
Тор с таким отчаянием касается ладонью его щеки.
— Я же любил тебя.
Локи пододвигается ближе. Он не будет спрашивать про прошедшее время слова. Если Тор когда-то допускал мысли о том, чтобы любить собственного брата, значит, самой страшной преграды нет, значит, у Локи еще может быть очень крошечный шанс. Но на что? Чего он, собственно, хочет?
— У тебя кто-нибудь есть? — Локи говорит так тихо, словно может спугнуть мгновение. Тор отрицательно качает головой. — Тогда как насчет того, чтобы поехать ко мне и просто… Хуже уже не сделаешь. А и ты, и я этого когда-то хотели.
Браво. Все, на что хватило мозгов у Локи, это предложить перепихнуться. Тор ухмыляется и снова качает головой.
— Не могу обещать, что после этого наутро уйду.
— А ты не уходи, — надеясь, что их не видно за тонированными окнами, Локи касается носом щеки Тора. Черт возьми, это так естественно, что даже странно.
— Никогда?
Раньше у них было столько моментов на грани поцелуя. И постоянно хотелось скорее сократить расстояние, но страх побеждал, а теперь Локи намеренно растягивает удовольствие, вглядываясь в добрые голубые глаза.
— Никогда.
Они соприкасаются губами, и Локи чувствует мурашки от нереальности происходящего. Тор просто проводит рукой по его спине, но у Локи все внутри переворачивается. Они целуются медленно и нежно, изучая, пробуя друг друга на вкус. В жизни Локи были сотни поцелуев: страстные, ленивые, мягкие, грубые, быстрые, долгие. Они приносили удовольствие, но не несли в себе столько смысла.
Локи чувствует горечь сожаления, чувствует извинения, бережность, облегчение, надежду, страх и даже боль. Он чувствует вину и все упущенное время, а еще капельку счастья, подпорченную недоверием, и любовь.
