В машине снова было тихо. Эти парни даже музыку не слушали. Рикки, конечно, было не до музыки, но в этой тишине казалось, что она просто сойдёт с ума. Хотелось кричать от бессилия и неопределённости. Её везут куда-то, чтобы убить? Зачем тогда купили новую одежду? Чтобы сложнее было опознать? Тогда надо было выкинуть и её рюкзак, где всё ещё лежал пропуск на работу. Но почему-то похитителям было абсолютно плевать на рюкзак и на то, что в нём находилось.
Рикки только сейчас заметила, что они выехали на какую-то малознакомую ей дорогу, окружённую с двух сторон густым лесом. Любительница походов, Рикки не узнавала этой местности. Они ведь не могли уже выехать за пределы Арки? Или могли? Рикки не представляла, сколько сейчас времени и как долго она уже катается с этими ненормальными. Неожиданно на глаза навернулись слёзы – неужели вот так по-идиотски всё закончится? А как же все планы? А как же Алекс, в конце концов? Он ведь собирался сделать ей предложение…
– Ты оглохла?
Рикки вынырнула из своих мыслей от того, что её запястье больно сжали. Она подняла глаза на глухой знакомый голос и наткнулась на неподвижные чёрные глаза. Псих перегнулся с переднего сиденья и вцепился в её руку мёртвой хваткой.
– Когда я задаю вопрос, ты отвечаешь. Понятно? – он сжал запястье ещё сильнее, и Рикки едва сдержала крик. Ей даже показалось, что она слышала хруст.
– Да.
– Хочешь выжить? – псих сощурил глаза, а желудок Рикки снова болезненно сжался.
– Хочу.
– Тогда делай всё, что велю. Оступишься – застрелю. Да постараюсь сделать это так, чтобы ты ещё пару часов кровью истекала прежде, чем откинешься. Поняла?
Рикки закивала, не в силах открыть рот, чтобы выдать хоть что-то вразумительное. Мозг рисовал ей страшные картины того, что собираются сделать два этих сомнительных субъекта. Ни одна из этих картин не была страшнее смерти. Рикки очень хотела вернуться домой. Неожиданно машина начала замедлять ход и съезжать с трассы, и Рикки усилием воли заставила себя не вырывать руку из хватки психа.
– Мы с тобой муж и жена, а это, – мужчина кивнул на паренька за рулем, – твой младший слабоумный брат. Я пришёл сюда постричься, а ты – сделать маникюр, – он наконец отпустил её руку и отвернулся, а Рикки увидела одноэтажное здание с вывеской: «Красота для вас». – Ты будешь вести себя так, словно ничего не происходит. Ты пойдёшь за маникюристкой в её кабинет, а потом выберешь удобный момент и убьёшь её. Это понятно?
Рикки на автомате кивнула, и только потом до неё начал доходить смысл сказанных им слов. Убить маникюристку? Она должна это сделать? Сердце стучало как бешеное, Рикки казалось, что этот звук отдаётся в каждой клеточке её тела. Она насекомых-то не убивала!
– Оружия тебе не даю, слишком опасно. Санни проследит за тобой, вылезай, – Рикки покорно вылезла из машины, на ходу разрабатывая план побега. Интересно, как далеко она сможет убежать, если стартанёт сейчас? Дадут ли ей сделать хотя бы шаг? – Не раздражай меня, если хочешь вернуться домой.
Рикки бросила быстрый взгляд в сторону мужчины, но он не смотрел на неё. Он это серьёзно? Вернуться домой… А хотела бы Рикки возвращаться домой после того, что ей предстоит перед этим сделать? Что за странную игру затеяли эти двое?
– Двигай, – Санни подтолкнул её вперёд, а псих перехватил её руку и снова сжал до боли.
Рикки старалась улыбнуться, чтобы с ходу не выдать страха, но не была уверена, что у неё это получилось. Наверняка она выглядела запуганной, и работники этого странного салона красоты всё поймут. «Если они всё поймут, то неизвестно, скольких убьёт этот псих», – пыталась сама себя уговорить Рикки, представляя, что на самом деле она не здесь, а на отдыхе в Панапе, лежит на берегу моря и купается в солнечных лучах. Она сейчас не особо переживала за других, своя жизнь дороже, но неизвестно какой оборот примет дело, если этому убийце придётся марать руки ещё о кого-то. Рикки не знала, откуда в ней жила уверенность в том, что этот псих способен на массовые убийства, но почему-то даже не сомневалась в этом. Он выглядел так, как в её понятии и должен был выглядеть убийца – мрачным, холодным, опасным и чертовски спокойным.
Колокольчик над дверью приятно звякнул, когда они вошли внутрь, и Рикки тут же наткнулась взглядом на миловидную женщину без возраста. Она приветливо улыбалась и уже о чём-то говорила с психом, а Рикки старалась улыбаться в ответ. Нужно было попытаться сосредоточиться на их разговоре, но до ушей долетали только отдельные фразы – мозг определённо пытался отгородиться от всего, что здесь происходило.
– … красивая пара… да, понимаю, токсикоз – та ещё беда…
– … брат немного себе на уме, не отходит на неё ни на шаг …
– … конечно, пусть пройдёт вместе с ней…
– Дорогая, ты ведь хотела маникюр, да? – её руку сжали так сильно, что слёзы невольно выступили на глаза, и Рикки попыталась проморгаться, чтобы никто этого не заметил.
– Да, спасибо, ты очень внимателен, – она улыбнулась так мило, как могла, и на ватных ногах последовала за женщиной, всю дорогу болтающей о несуществующей беременности Рикки.
– Ну вот, дорогуша, это госпожа Антуретти, она приведёт тебя в полный порядок, – Рикки застыла в дверях, увидев молодую девушку примерно своего возраста. Она перекладывала инструменты и открыто улыбалась, располагая к себе. Нет, Рикки не могла этого сделать. Проще было убить себя.
Рикки больше никого и ничего не слышала. Она механически села на стул напротив госпожи Антуретти и протянула ей свои руки, пытаясь сообразить, чем бы ей проще всего сейчас было бы убить себя. Пилочка для ногтей? Вряд ли. Апельсиновая палочка1? Тоже вряд ли. Тут взгляд Рикки зацепился за маникюрные ножницы. Идеальный вариант. Госпожа Антуретти что-то весело рассказывала, а Рикки собиралась с духом. Вряд ли Санни ожидает этого от неё, да? Она обязана успеть схватить их и убить себя. Только вот куда нужно бить, чтобы уж наверняка? В шею? Рикки слышала о какой-то артерии на бедре, но вот где конкретно она находится?
В школе Рикки была невидимкой. Ещё бы – освобождённая рабыня, приплывшая с острова Рик. Ей было всего шесть, когда она пересекла океан, но разве можно было доказать что-то злым детям? Они не верили в то, что Рикки ничего не помнит о своём прошлом. Её всё время подозревали в каких-то низостях, поэтому Рикки и не пыталась строить из себя героиню. Никогда, до этого момента. Если признаться честно, то Рикки не жалела маникюристку, она жалела себя. Рикки знала, что вряд ли сможет жить дальше с осознанием того, что сделала ради выживания.
Бросив взгляд на свои руки, Рикки поняла, что сидит за размышлениями уже довольно долго – ногти покрыли базой.
– Извините, вы не оставите нас? – Рикки впервые услышала голос Санни и вздрогнула. Госпожа Антуретти, кажется, была сбита с толку, но спорить не стала.
Едва за ней закрылась дверь, как Рикки увидела в поле зрения Санни. Он скинул капюшон, и теперь можно было разглядеть его глаза – один карий, другой зелёный.
– Мне плевать, убьёшь ли ты сама себя, или босс убьёт тебя, – снова заговорил Санни, и Рикки поймала его на том, что он очень старательно копирует манеру речи своего начальника. – На что мне не наплевать – так это на потраченное на тебя время. Я помогу тебе сделать выбор. Если ты попытаешься убить себя… я намеренно говорю «попытаешься», потому что у меня реакция получше твоей… то босс не просто убьёт тебя, он ещё и поиздевается несколько дней. Может быть, устроит охоту на тебя, я не знаю. У него богатая фантазия. Решай. Только быстрее. Думаю, что его уже достригли.
– Как ты узнал? – Рикки не стала тратить время на объяснения, она была уверена, что Санни понял её вопрос.
– Я не просто так работаю с Мёртвым, – Санни покачал головой, как будто Рикки сказала что-то очень тупое. – Он потому дорожит мной, что я замечаю даже самые мелкие детали. Твой мизинец постоянно дёргался, едва ножницы оказывались близко. Ты не слишком хорошо умеешь скрывать свои эмоции.
