Сиф не хотела этого признавать, но продукты колонии и участие в их распространении были предметом огромной гордости.

Однако сейчас ИИ испытывала лишь разочарование. Пришли результаты расследования, и оказалось, что происшествие с «Рогом изобилия» на ее совести. Реактивный блок грузовоза следовало сдать на обслуживание не один месяц назад. ИИ, руководящий судоходными операциями Мадригала, должен был подать сигнал, прежде чем отправлять корабль на Жатву. Но Сиф тоже упустила это из вида.

Она решила перепроверить все блоки. Задействовав еще больше кластеров, Сиф смогла уложиться в названное время. Ровно в 07:42 судоходные операции Жатвы начали постепенно наращивать скорость. На мгновение Сиф расслабилась, сосредоточившись на равномерной подаче контейнеров по лифтам.

В глубине ее ядра возникло похожее ощущение. Женщина, мозг которой послужил моделью для базовой логики Сиф, обожала ритмично расчесывать волосы дважды в день. Это было чувственным воодушевлением. Подобные воспоминания являлись ожидаемым побочным продуктом создания «умного» ИИ: при сканировании человеческого мозга переносились сильные химические впечатления. Сиф нравилось кинестетическое ощущение от тяги контейнеров. Но алгоритмы быстро заглушили наслаждение.

Сиф запустила подпрограмму, выбрала шаблон для официального рапорта ДКС и составила подробное оправдание перед кураторами. Потом добавила копию прерванного сигнала бедствия с «Рога изобилия», отметив поврежденные данные в конце файла. Сиф быстро подвела итог и решила, что этот фрагмент был следствием неисправности микросхем. Она мгновенно отправила рапорт на навигационный компьютер грузовоза «Оптовая цена», который как раз собирался прыгнуть к Пределу.

Сиф постаралась как можно скорее «забыть» про «Рог изобилия», сжав информацию о техосмотре вместе с сообщением о потере и засунув их глубоко в массив памяти. Алгоритмы посоветовали ни о чем не волноваться, поскольку пройдет не один месяц, прежде чем ДКС пришлет сообщение о каких-либо дисциплинарных взысканиях.

К тому же Сиф знала: если она хочет избежать кокетливых предложений Мака о помощи, то должна сосредоточиться на своих обязанностях.

Когда «Оптовая цена» вплыла в безопасную точку входа в подпространство – область в две тысячи километров, где двигатель Шоу – Фудзикавы мог начать переход, не рискуя что-то увлечь за собой, – навигационный компьютер удостоверился, что рапорт Сиф безопасно скопирован во флеш-память, и отправил ИИ подтверждение отлета.

Но пока он пробегался по последним спискам, спеша отключить все системы, кроме наиболее важных, поступило приоритетное сообщение.

Поскольку мазеры работали на относительно коротких дистанциях, лучшим способом связи между колониями была отправка сообщений через корабельную память. Грузовые корабли вроде «Оптовой цены», путешествующие со сверхсветовой скоростью, также являлись почтовой службой двадцать шестого века.

Навигационный компьютер фрахтовика уже нес разнообразную корреспонденцию, от любовных писем до документов, и ДКС гарантировал безопасную доставку. Поэтому в просьбе Мака не было ничего необычного.

Навигационный компьютер понятия не имел, почему он временно отключился. У него не осталось воспоминания о переговорах с Маком. Файл ИИ присутствовал – зашифрованный и прикрепленный к докладу Сиф, но навигационный компьютер считал, что оба документа были связаны с самого начала. Он перепроверил расчеты скольжения и увеличил поток энергии из реактора в двигатель Шоу – Фудзикавы. Ровно через пять секунд перед носом «Оптовой цены» появилась яркая вспышка раскрытого пространства-времени.

Разрыв, чьи сияющие края искажали свет окружающих звезд, оставался открытым и после исчезновения в нем грузового судна. Пылающая дыра упрямо мерцала, словно решаясь исчезнуть. Но когда «Оптовая цена» углубилась в подпространство, забирая с собой поддерживающую энергию, разрыв схлопнулся, испустив небольшое гамма-излучение; это было квантово-механическое пожатие плечами.

Земля, промышленная зона Большого Чикаго, 10 августа 2524 года

Когда Эйвери проснулся, он уже был дома. Чикаго, в прошлом сердце американского Среднего Запада, ныне представлял собой урбанистическое пространство, покрывавшее территорию бывших штатов Иллинойс, Висконсин и Индиана. В формальном смысле эта земля не была частью Соединенных Штатов. Некоторые люди, обитавшие в Зоне, еще считали себя американцами, но, как и все остальные жители планеты, они были гражданами Организации Объединенных Наций; такое кардинальное изменение структуры управления стало неизбежным, когда человечество начало колонизировать другие миры. Сначала Марс, потом луны Юпитера, а за ними планеты прочих систем.

Проверив свой коммуникатор на военном шаттле, доставившем его с орбиты в космопорт Великих озер, Эйвери удостоверился, что он в двухнедельном отпуске и сможет насладиться первым длительным отдыхом с момента окончания операции «Требушет». Рядом было примечание от его командира, в котором описывались ранения, полученные морпехами на последнем задании. Группа «Альфа» отделалась незначительным уроном. Однако «Браво» повезло меньше: три морпеха убиты, а штаб-сержант Берн находится в критическом состоянии на госпитальном судне ККОН.

В примечании ничего не говорилось о потерях гражданского населения. Но Эйвери помнил, с какой силой взорвалась фура, и сомневался, что кто-то выжил.

Садясь на магнитоплан, идущий от космопорта до Зоны, он старался ни о чем не думать. Позднее, когда Эйвери вышел на платформу терминала Коттедж-Гроув, в раскаленном и влажном воздухе позднего чикагского лета чувства вернулись к нему. Солнце закатывалось к огненному финишу, подул слабый ветер с озера Мичиган. Морпех наслаждался волнами теплого воздуха, которые разбивались о тянущиеся с востока на запад кварталы ветхих домов из серого камня, срывая осенние листья с растущих на тротуарах кленов.

Эйвери, нагруженный сумками, в форменных темно-синих брюках, рубашке с коротким рукавом и кепи, порядочно вспотел, когда добрался до «Серопиана» – центра активных пенсионеров, как ему сообщил гостиничный компьютер, – и вошел в душный вестибюль башни. Тетя Эйвери, Марсилл, через несколько лет после ухода Эйвери в морскую пехоту переехала в комплекс из квартиры на проспекте Блэкстоун, где Джонсон провел детство и юность. Здоровье тети портилось, и ей требовался уход. А самое главное, без племянника ей стало одиноко.

В ожидании лифта, который доставит его на тридцать седьмой этаж, Эйвери разглядывал комнату отдыха, заполненную седоволосыми и лысыми обитателями «Серопиана». Большинство собралось у экрана, настроенного на один из общественных новостных каналов. Шло сообщение о недавних атаках отверженцев в системе Эпсилон Эридана – серии взрывов, которые погубили тысячи гражданских. Как всегда, в передаче участвовал представитель ККОН, категорически отрицавший, что военная кампания проваливается. Но Эйвери знал правду: Восстание уже унесло более миллиона жизней. Атаки мятежников становились эффективнее, а ответные меры ККОН – суровее. Шла отвратительная гражданская война, и конца ей не было видно.