— Какие у вас места? — весело спросила МакГонагалл. Ее прекрасные зеленые глаза искрились азартом и радостью в предвкушении начала игры.
Долорес молча показала ей билет. Брови Минервы на мгновение сошлись на переносице.
— Подождите-ка меня минутку, — проговорила она, быстро направляясь в сторону ожидавшего ее незнакомца и что-то горячо зашептав ему и то и дело показывая в сторону Долорес и Орфорда. Через минуту она вернулась назад. — В нашей ложе есть лишь одно свободное место, — виновато проговорила она. — К сожалению, я не могу провести вас обоих.
Но для Долорес это было лишь на руку.
— Папочка, можно я пойду с профессором МакГонагалл? — на ее лице появилось такое умоляющее выражение, что впору сердце могло защемить от жалости. — Оттуда всё-всё будет видно, а я так хотела увидеть игру. Ну, пожалуйста!
Мгновение Орфорд изучающе смотрел на свою дочь, но потом всё же кивнул. От переизбытка радости Долорес даже позволила себе чмокнуть отца в щеку, от чего он буквально расцвел на глазах, явно успокоившись.
— Не волнуйтесь, я присмотрю за вашей дочерью, — мягко проговорила Минерва и последовала за уже поднимающейся по лестнице девушкой наверх.
Позже Долорес мало что могла вспомнить о ходе той игры. Она даже не запомнила названия команд. Но главное, что она несколько часов провела рядом с лучшей женщиной на свете.
— …я полагаю, нам придется навсегда запретить мистеру Поттеру и мистеру Уизли играть в квиддич.
Она видела, как налилось кровью лицо МакГонагалл, и как побледнели двое студентов, замерших перед ее столом.
— Запретить нам? — едва слышно пролепетал Поттер. — Навсегда?
— Да, мистер Поттер, я думаю, пожизненная дисквалификация будет вам наукой. — Наблюдая, как он пытается осознать сказанное, она улыбалась во весь рот. — И вам, и мистеру Уизли. И, полагаю, для надежности близнецу этого молодого человека тоже следует запретить. Уверена, если бы товарищи по команде не удержали его, он тоже напал бы на мистера Малфоя. Я потребую, чтобы их метлы были конфискованы; храниться они будут в моем кабинете, дабы не возникло искушения обойти запрет. Но я не фанатичка, профессор, — снова обратилась она к МакГонагалл, застывшей, как ледяное изваяние. — Остальные члены команды могут продолжать играть. Они не проявили склонности к насилию. Ну… всего хорошего.
И с чрезвычайно довольным видом Амбридж вышла из кабинета, где воцарилась мертвая тишина. Она шла по коридору Хогвартса и улыбалась. Всё получилось, как нельзя лучше. Еще один удар по самолюбию Минервы. Нужно будет поблагодарить Малфоя и его друзей за прекрасно сыгранный спектакль, который она придумывала ни один день.
Любишь квиддич, Минерва? Что ж, я с удовольствием посмотрю, как твоя любимая команда проиграет без своих лучших игроков.
========== Глава 6 “Вместе и навсегда” ==========
Хогвартс, 1995 год
Время неумолимо летело, срывая с календаря одну страницу за другой. За осенью пришла зима, а за зимой весна. И с каждым месяцем Хогвартс менялся, погружаясь в пучину уныния. Никогда еще в школе не было столько изменений. Новые приказы Генерального инспектора сыпались один за другим словно из рога изобилия. Кажется, теперь запрещено было всё, кроме самого учебного процесса. После окончания занятий студентам не оставалось ничего кроме как плестись в свои гостиные, где еще можно было разговаривать, играть или слушать музыку. В коридорах стало пусто и тоскливо. Даже преподаватели перестали засиживаться в учительской, предпочитая собственные рабочие кабинеты. Инспекции уроков продолжались, и не для всех они закончились удачно. Профессор Трелони была уволена, но оставлена в школе решением Дамблдора. Вернувшийся из загадочного отпуска Хагрид почти сразу же получил испытательный срок и ходил как в воду опущенный. Казалось, что школа всё еще держится лишь благодаря директору, не позволяющему Амбридж окончательно опутать Хогвартс своими сетями. Но вскоре не стало и его.
Новость разлетелась по школе в мгновении ока. Альбус Дамблдор отстранен от руководства школой чародейства и волшебства «Хогвартс». Говорили, что когда его попытались арестовать в его же собственном кабинете, там произошла настоящая потасовка. Директор сбежал, оставив министра магии и его подручных с носом, чем изрядно порадовал большинство учеников. История сразу же обросла удивительными подробностями и весь день держалась на верхней строчке местных сплетен. Многие поговаривали, что теперь пост директора перейдет к МакГонагалл, как это было три года назад, когда была открыта Тайная комната. Но как минимум один человек в Хогвартсе знал, что этому не суждено было случиться.
Она находилась в прекрасном расположении духа. Несмотря на позднее время, спать совершенно не хотелось. Пальцы цепко сжимали в руке скрученный в свиток пергамент, а в груди пульсировало приятное чувство ликования. Она добилась своей цели. И хотя старик сбежал, это нисколько не мешает ей праздновать победу. Теперь Хогвартс ее, целиком и полностью. Осталось лишь одно крошечное препятствие, мешающее ей обрести душевное равновесие и полностью погрузиться в управление школой.
Остановившись перед до боли знакомой дверью, Долорес на мгновение замерла, прислушиваясь. В первое мгновение ей показалось, что по ту сторону царит тишина, но затем до нее долетели тихие шорохи и скрип пера по пергаменту. Значит, не спит. Откашлявшись, Долорес решительно толкнула дверь.
В кабинете царил полумрак. МакГонагалл сидела за письменным столом в кресле с высокой спинкой, обитой мягкой зеленой тканью. Свет одинокой свечи в высоком витом подсвечнике освещал две аккуратные стопки тетрадей, выстроившихся с обеих сторон от нее. На ней был неизменный халат из шотландки, надетый поверх белоснежной ночной рубашки, волосы всё еще убраны в строгий пучок, но несколько прядей выбились и теперь обрамляли точеное лицо, смягчая острые черты. Несмотря на домашний стиль одежды, профессор трансфигурации не выглядела сонной. При появлении Долорес она отложила в сторону длинное узкое перо и выпрямилась в кресле. В полумраке комнаты ее глаза загадочно блеснули, вновь напомнив кошачий взгляд. Но женщина несколько раз моргнула, и видение развеялось.
Признаться честно, Долорес ожидала гневной тирады, недовольства в глазах, поджатых губ. Но Минерва вела себя на удивление спокойно. И это обезоруживало, приводя в замешательство. Что это, новая тактика ведения войны?
За последние несколько месяцев они не раз сходились в словесных баталиях, откровенно орали друг на друга. Но затем всё резко прекратилось. И Амбридж никак не могла найти этому объяснения. Создавалось впечатление, что Минерва просто устала от их бесконечной войны, наконец, смирившись с неизбежным.
Ее глаза продолжали метать молнии, лицо бледнело всякий раз, когда Амбридж пыталась вывести ее и себя, но на этом всё заканчивалось. Профессор трансфигурации отвечала ей лишь едкими саркастичными замечаниями и никак более не проявляла своего негативного отношения. Закончилось всё тем, что Долорес начала сама искать возможности вызвать ее на конфликт. Хотелось понять, в чем причина. Она снова не смогла предугадать ее действия, вновь не разгадала тайну зеленых глаз. Эта женщина всегда была для нее загадкой.
— Надеюсь, у вас что-то действительно срочное, Долорес, — сухо проговорила преподавательница. — У меня еще много работы, а время позднее.
Вместо ответа Амбридж небрежным движением руки бросила перед ней на стол свиток пергамента, который тут же самостоятельно развернулся.
— Хотела, чтобы вы узнали первой.
Минерва молча пробежала глазами ровные строчки. Приказ о назначении Долорес Джейн Амбридж на пост директора Хогвартса. Свеженький, Корнелиус только что прислал.
Всё шло по ее плану и складывалось как нельзя лучше. И этот несчастный Отряд Дамблдора подвернулся как нельзя удачно. Она вновь достигла желаемого — кресло старика теперь принадлежит ей. Осталось подчистить хвосты.
Лицо МакГонагалл по-прежнему ничего не выражало, и лишь в глубине глаз вдруг вспыхнул едва заметный огонек.
