Брови МакГонагалл на мгновение взметнулись вверх.

— Хорошо, — коротко бросила она и резко хлопнула дверью.

Долорес не смогла скрыть победной улыбки.

«То ли еще будет, дорогая Минерва. Теперь я стану твоим кошмаром во плоти. Как ты была моим».

Впрочем, всё не всегда было так.

Хогвартс, 1964 год.

Утопающий в огнях замок, зыбкой рябью расплывался в едва колышущихся водах Черного озера, когда стайка маленьких лодочек, заполненных взволнованными детьми, медленно скользила по темной глади. Сидящая в первом ряду маленькая девочка в розовом платье, поверх которого была надета черная мантия, широко распахнутыми голубыми глазами рассматривала древние стены, огромные статуи, высокие крепостные стены, украшенные ярко горящими фонариками. Хогвартс поражал воображения, пугая и одновременно заставляя восторгаться своим величием.

— Так, первокурсники, осторожно выбирайтесь из лодок! — разнесся громкий бас их провожатого, огромного человека, чье лицо почти полностью было скрыто косматой черной бородой. Кажется, он назвался Хагридом, хранитель ключей и садов Хогвартса. Долорес не очень понимала, что это значит. Но спрашивать у полувеликана было как-то страшновато.

Когда все выгрузились из лодок, Хагрид повел их за собой по каменной лестнице, уводящей прочь от берега и лодочной станции. Они поднимались минут пять, и за это время Долорес совсем вымоталась. В мантии было очень неудобно, она то и дело путалась в длинных полах. И еще этот цвет, такой мрачный. Мама всегда говорила, что ей идет розовый, а черный для дурнушек, не имеющих вкуса. Большую часть ее гардероба составляли платья различных розовых оттенков, украшенных всевозможными оборочками, рюшами и прочими атрибутами женственности (так тоже мама всегда говорила). И теперь, в очередной раз одергивая уже успевшую ей надоесть мантию, она каждый раз морщила носик, понимая, что ей придется ходить в ней большую часть года. Интересно, может ей разрешат носить что-то менее мрачное? Когда они были в Косой аллее в последний раз, Долорес видела премилую розовую мантию в одном из магазинчиков. Она бы смотрелась на ней идеально.

Между тем Хагрид провел их по небольшому дворику с фонтаном в центре и остановился у огромных двустворчатых дверей. В тот же миг створы пришли в движение, бесшумно распахиваясь, и Долорес невольно замерла. На пороге стояла высокая волшебница в развевающейся изумрудной мантии. Черные волосы, собранные в высокую прическу, в свете факелов отливали медью. Зеленые, цвета изумрудов, глаза смотрели колко и живо. Никогда еще Долорес не доводилось видеть кого-то красивее. Незнакомка была похожа на богиню древности, величественную и прекрасную.

— Добрый вечер, профессор МакГонагалл, — учтиво поклонился лесничий.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула волшебница. — Я их забираю. В этом году профессор Дамблдор попросил меня провести церемонию распределения, — она окинула притихших детей строгим взглядом. — Следуйте, пожалуйста, за мной. Но сперва встаньте парами.

Все разом зашевелились, пытаясь выстроиться в две ровные линии. Какой-то паренек попытался пролезть мимо Долорес вперед, но девочка грубо отпихнула его, не желая уступать своего места. Ей не хотелось терять из виду волшебницу в изумрудной мантии.

— Не пихайтесь, — строго прикрикнула на них профессор МакГонагалл, при этом ее взгляд чуть дольше задержался на голубоглазой девочке. — Теперь вы студенты Хогвартса и должны вести себя соответственно.

Долорес почувствовала, что краснеет. Волшебница смерила вновь притихших детей оценивающим взглядом и, видимо оставшись довольной, повела их за собой. Долорес шла первой, не спуская глаз с их провожатой. Женщина двигалась уверенно и в тоже время грациозно, и Долорес невольно подумала, что тоже хотела бы быть такой: красивой и уверенной в себе.

Они миновали холл и остановились перед высокими деревянными дверями. Профессор МакГонагалл вновь обернулась, поочередно посмотрев на каждого.

— Сейчас вы войдете в эти двери и присоединитесь к своим товарищам по учебе. Но прежде вас распределят по факультетам: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваш факультет будет для вас семьей. За успехи в учебе вы будете получать очки, за нарушение правил вы будете их терять. Факультет, набравший большее количество очков в конце года получит Кубок школы…

Кажется, она говорила что-то еще, но Долорес едва ли слушала. Семья… да, она бы хотела обрести семью, настоящую. И чтобы профессор МакГонагалл тоже была ее частью.

========== Глава 2 “Гриффиндор” ==========

Хогвартс, 1995 год.

Подает нам история сумрачный знак,

Дух опасности в воздухе чую.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую.

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.

Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.

А теперь к сортировке приступим.

Распределяющая шляпа умолка, погружая зал в тишину, которая, впрочем, быстро разбилась о звонкий гул аплодисментов, сопровождающихся перешептыванием студентов. Сидящая рядом с Дамблдором Амбридж едва слышно хмыкнула. Ну надо же, даже старая потертая шляпа, место которой уже давно на помойке, и та туда же. Дух опасности, объединитесь… Единственная опасность сейчас сидит рядом с ней в фиолетовой мантии, расшитой серебряными звездами. Фадж не зря опасается Дамблдора. За всей этой напускной добротой скрывается алчный до власти старик, которому явно надоело сидеть в этом замке. Теперь он нацелился на кресло министра магии. И самый верный способ заполучить его, создать внешнюю угрозу, которая сплотила бы вокруг него перепуганных волшебников, уверовавших в то, что Дамблдор всех спасет.

Только Корнелиус не дурак, он сразу разгадал план старика. И вместо того, чтобы поддаться на его провокации, он ударил первым. Поэтому она здесь – не дать Дамблдору создать армию, запудривая мозги молодым волшебникам и волшебницам, являющимся будущим магического мира. Он хочет взрастить своих верных последователей? Что ж, она ему помешает. Дамблдор еще не понимает, что в тот момент, как Долорес переступила порог школы, он уже проиграл. Ничего, она наведет здесь порядок. Слишком долго Хогвартс был сам по себе. Пора Министерству взять контроль над будущим их мира.

Со своего места она наблюдала, как перед сгрудившимися в кучку первогодками встала профессор МакГонагалл. Развернув внушительных размеров свиток, она устремила испепеляющий взгляд в сторону стола своего факультета, над которым все еще висел гул голосов. Перешептывания моментально стихли, и Минерва назвала первое имя нового студента Хогвартса.

Долорес наблюдала за этим действом со смесью отвращения и ностальгии. Кажется, она и сама еще совсем недавно сидела на высоком табурете, утопая в безразмерной Шляпе едва ли не по самый подбородок, трясясь от ужаса. Как же сильно она боялась, что Шляпа никуда ее не распределит, заявив, что ее вообще не должно быть здесь. Для Долорес, чья мать не обладала магическими способностями, это был настоящий кошмар во плоти. Всю жизнь она чувствовала себя ущербной, неполноценной. А когда у ее родителей родился сын-сквиб, страх Долорес достиг небывалых пределов. Она никому не рассказывала о своей семье, опасаясь, что если кто-то узнает о ее матери и младшем брате, она окажется опозорена. Но больше всего она боялась, что из-за генов матери может лишиться волшебства. Каждое утро, просыпаясь, она тайно создавала какое-нибудь простенькое заклинание, чтобы убедиться, что ее самые страшные страхи не сбылись. Сейчас-то она конечно понимает, как глупо всё это выглядело. Но от детской привычки так и не избавилась.

- Гриффиндор! – громко провозгласила Шляпа, и маленький мальчик радостно побежал к столу своего факультета.

Гриффиндор, факультет гордецов и лицемеров. Такой же как и их декан. А ведь было время, когда она мечтала оказаться на этом факультете. Какой же глупой она была.

Хогвартс, 1964 год.