========== Глава 1 “Память” ==========

Хогвартс, 1995 год.

Теплый сентябрь наступил незаметно, лениво окрашивая зеленую листву в золотые и алые краски осени. Погода еще держалась теплой и по-летнему тихой, хотя по утрам становилось прохладно и зябко.

Утром первого сентября Хогвартс не спал, готовясь к прибытию студентов. Большой зал уже успели украсить к вечернему торжеству, а большинство классов блестели от чистоты. Домовые эльфы спешно заканчивали приводить замок в надлежащий вид, подгоняемые Филчем и его неизменной протеже, миссис Норрис.

И хотя ученики должны были прибыть лишь к вечеру, одного гостя ждали с минуты на минуту. Вернее гостью.

Пламя в директорском камине вдруг вспыхнуло зеленым, и из него, отряхивая пепел на ковер, ступила невысокая фигура, облаченная в розовую мантию. Женщина окинула кабинет оценивающим взглядом, и на губах ее появилась жеманная улыбка.

— Мадам Амбридж, добро пожаловать в Хогвартс.

Альбус Дамблдор приблизился к гостье, склонившись в учтивом полупоклоне. Женщина ответила ему легким кивком головы. При этом взгляд ее голубых глаз впился в директора с такой настойчивостью, словно она пыталась прочитать его мысли. Оба прекрасно понимали, зачем она здесь, но ни один не нарушал правил игры, в которой каждому была отведена своя роль.

— Благодарю, директор, что открыли для меня камин. Трястись в поезде почти весь день столь утомительно, — ее тонкий, девичий голосок как нельзя лучше подходил к внешности Долорес Амбридж: невысокой шатенке с аккуратно уложенными коротенькими кудряшками, украшенными черным бархатным бантом; длинная мантия насыщенного розового цвета дополняла образ, делая ее похожей на куклу, только весьма раздобревшую и уже успевшую шагнуть за пределы юности.

Она окинула кабинет оценивающим взглядом, останавливаясь на насесте с дремавшим Фоуксом. Феникс приоткрыл глаза и недовольно каркнул, демонстративно отвернувшись в другую сторону.

— Никогда не любила птиц, — фыркнула Амбридж, недовольно косясь на феникса.

— Как, впрочем, и любых других животных, — послышался знакомый женский голос.

Долорес невольно вздрогнула, и ее глаза забегали по комнате в поисках источника этого голоса. Из глубины кабинета ей навстречу шагнула высокая стройная волшебница, облаченная в изумрудную мантию. Черные волосы, которые едва-едва успела тронуть седина, как всегда были убраны в элегантный пучок, и лишь одна непослушная прядка так и норовила выбиться из строгой прически. Зеленые глаза смотрели живо и колко, и от этого взгляда все внутри Долорес затрепетало.

— Профессор МакГонагалл, — на ее губах зажглась дежурная улыбочка. — Мне следовало догадаться, что вы тоже будете здесь.

— Не по своей воле, — сухо проговорила Минерва и вопросительно посмотрела на директора.

Дамблдор отреагировал мгновенно.

— Студенты прибудут вечером, поэтому у вас есть время, чтобы обустроиться на новом месте и немного отдохнуть, мадам заместитель министра. Ваши вещи уже доставлены. Минерва, прошу вас, покажите нашей гостье ее комнаты, а заодно введите в курс дела.

Обе женщины удивленно оглянулись на директора. Причем трудно было сказать, кому из них его просьба была более неприятна. Во всяком случае взгляд МакГонагалл ясно давал понять, что своей просьбой Дамблдор если и не предал их многолетнюю дружбу, то как минимум нанес своей заместительнице страшное оскорбление. Тонкие губы поджались, превратившись в едва различимую линию, и Долорес невольно усмехнулась про себя — ничего, похоже, в этой жизни не меняется. И декан Гриффиндора яркое тому подтверждение. Именно такой она ее и запомнила: гордой шотландкой, всегда следующей дурацким принципам. Впрочем, однажды она нарушила собственные правила, и Долорес хорошо это помнила.

— А вы почти не изменились, Минерва, — проговорила она несколькими минутами позже, следуя за своей теперь уже коллегой по одному из бесчисленных коридоров Хогвартса. — Разве что морщин прибавилось.

Надо же, она снова в Хогвартсе. Древние стены хранили самые лучшие ее воспоминания. И самые худшие.

— Как и вы, Долорес, — не оборачиваясь, проговорила преподавательница, еще больше ускоряя шаг, чем заставила Амбридж едва ли не бежать за ней. Один шаг МакГонагалл равнялся почти трем ее собственным. — Время никого не щадит.

— И всё же к вам оно гораздо благосклоннее, — стоило бы улыбнуться, как она это делала всегда, этакая дежурная вежливость, но отчего-то губы никак не желали складываться в чертову улыбку.

Как она не старалась, никак не могла отвести взгляд от своей спутницы. Всё та же гордая осанка, тонкие, словно выточенные из мрамора, черты лица, горящий взгляд, строго поджатые губы. Сколько раз она видела во сне это лицо, то глядящее на нее с лаской, то непроницаемое, словно маска.

— Вы на мне дыру протрете, — кажется, Минерве удалось произнести это почти не разжимая губ.

Она бросила на идущую рядом женщину быстрый взгляд и вдруг резко остановилась. Оказывается, они уже пришли. Класс защиты от темных искусств. Дверь отворилась бесшумно. Внутри было темно и мрачно, пахло пылью. Звук каблуков эхом разносился под каменными сводами. Долорес невольно передернула плечами, смешно наморщив нос.

— Сразу видно, как меня рады здесь видеть, — она провела пальцем по поверхности одной из парт и поднесла палец к глазам, тихо хмыкнув.

— Домовые эльфы приведут тут всё в надлежащий вид меньше, чем за час.

Резким движением МакГонагалл дернула за толстый шнур, и тяжелые портьеры на окнах раздвинулись, впуская в комнату солнечный свет. Долорес невольно зажмурилась, прикрыв глаза рукой.

— Простите, я не подумала, — заметив ее движение, извинилась профессор трансфигурации.

Амбридж не сразу удалось ее разглядеть. Она стояла напротив окна, и льющийся из него свет делал ее практически невидимой — лишь темный силуэт на фоне слепящей белизны и мириад танцующих пылинок.

— Не в первый раз, — ей не удалось сдержать сарказм.

Странно, она думала, что ей удалось преодолеть обиду и злость за преданные надежды и разрушенные мечты, но стоило ей увидеть виновницу своих бед вновь, как старые раны снова открылись и теперь кровоточат, причиняя нестерпимую боль.

Кажется, Минерва смотрит на нее, внимательно, чуть наклонив голову. И странно, но на короткий миг, ей кажется, будто зрачки МакГонагалл вытягиваются, становясь узкими и вертикальными, словно у кошки. Но нет, наверное показалось. Как же ее бесит этот ее жест! И зачем она согласилась на эту должность! Как глупо с ее стороны! Но ведь Корнелиус просил. Она не имеет права отказывать ему. И плевать на эту старую кошку. Впрочем, может не такую старую. Интересно, сколько ей сейчас? Пятьдесят? Шестьдесят? Фигура всё еще стройная, словно у фарфоровой статуэтки — видно, когда при ходьбе ее мантия развевается, и становятся заметны соблазнительные изгибы…

Долорес тряхнула головой, отгоняя прочь ненужные мысли. У нее есть конкретная цель, и ни на что другое она не собирается отвлекаться.

— Спасибо, Минерва, дальше я сама справлюсь, — в этот раз надеть улыбку удалось быстро и без особых сложностей. — Не смею вас больше задерживать.

МакГонагалл равнодушно пожала плечами и, не говоря ни слова, направилась к двери. Долорес молча наблюдала, как изумрудная мантия развевается у нее за спиной подобно крыльям сказочной птицы. Интересно, о чем она думает сейчас? Мучают ли ее старые воспоминания также, как мучают они саму Долорес?

— Да, и еще одно, — слова сорвались с губ в тот момент, когда тонкие изящные пальцы уже взялись за ручку двери. — Передайте, пожалуйста, директору, что я бы хотела после обеда поговорить с ним, — она вздохнула, словно показывая, что понимает, какая тяжелая ноша легла на ее плечи. — Насколько я понимаю, прежде компетентные преподаватели по защите от темных искусств были здесь большой редкостью. Ваш последний отчет не отразил в полной мере сложившуюся картину. Поэтому я бы хотела обсудить ситуацию лично с Дамблдором.