Профессор заклинаний благодарно кивнул и, сославшись на утренние дела, которые следовало утрясти до начала занятий, засеменил к двери. Остальные тоже стали потихоньку расходиться. До начала занятий оставалось не более получаса.
— Профессор Снейп, — окликнула его МакГонагалл, когда Северус уже выходил в коридор вслед за остальными, — вы не могли бы задержаться на минутку?
С Северусом они теперь виделись гораздо реже: в основном на педсоветах и иногда в коридорах между занятиями. И всякий раз он держался с ней подчеркнуто вежливо, но несколько отстраненно. Как будто их отношения вновь вернулись в старое русло просто коллег. Порой ей не хватало их вечерних бесед у камина или прогулок по берегу Черного озера. Она чувствовала его одиночество, но не знала, как помочь ему. Он вновь отгородился от всего мира, уйдя в привычную мрачную меланхолию. Они с ним были так похожи, что теперь, в то время как она обрела счастье, о котором мечтала, а Северус всё еще находится в плену старых воспоминаний и сожалений, Минерва чувствовала необъяснимую вину.
Вот и сейчас он стоял перед ней, словно статуя, и молча смотрел равнодушным взглядом. Словно их никогда ничего не связывало. И только в глубине черных глаз тускло мерцали крошечные искорки.
— Мы с мужем устраиваем вечеринку в рождественскую ночь, — от этого безэмоционального взгляда Минерве сделалось не по себе. — Будут члены семьи и коллеги по работе. Я подумала, что ты тоже мог бы…
— Боюсь, у меня другие планы.
Он даже не дал ей договорить. Минерва пыталась прочитать хоть какие-то эмоции на его лице, но оно точно в маску превратилось. Она успела отвыкнуть от такого Северуса Снейпа, и теперь столь холодное его поведение разбивало ей сердце, вызывая в душе волну обиды.
— Что ж, понимаю, — она гордо вскинула подбородок, берясь за ручку двери. — В таком случае, не смею вас задерживать.
Она рывком распахнула дверь, и в комнату хлынули детские голоса и шум десятков шаркающих по каменным плитам ног.
— Но спасибо за приглашение, — донесся до нее тихий голос, когда она уже была в коридоре.
Он всё еще стоял возле двери и пристально смотрел на нее. На короткий миг Минерве показалось, что он хочет что-то ей сказать, но в следующее мгновение он вышел в коридор вслед за ней и, пожелав удачного дня, направился в противоположную сторону.
Лишь позже, подходя к классу трансфигурации, где ее уже ожидал пятый курс Когтеврана и Пуффендуя, Минерва вдруг поняла, что им со Снейпом было по пути, но он намеренно выбрал более длинный путь до подземелий, не желая идти вместе с ней.
— Успокаиваемся, — строго прикрикнула она на галдящих студентов, усаживаясь за свой стол.
По выражению ее лица, студенты сразу поняли, что в это утро профессор трансфигурации явно чем-то недовольна и ее лучше не злить.
К обеду легкий снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Ледяные порывы ветра срывали с деревьев снежные шапки, гоняя по школьному двору белоснежную поземку. Минерва поглубже закуталась в шарф и быстро сбежала по ступеням Главного входа. Уроки на сегодня закончились, и она торопилась вернуться домой к мужу. В такую погоду лучше поскорее добраться до жаркого камина и чашечки горячего чая.
Впереди уже показались резные школьные ворота в обрамлении высоких колонн, увенчанных крылатыми вепрями, когда позади послышались торопливые шаги. Минерва обернулась, но разглядеть что-то в разыгравшемся снегопаде оказалось практически невозможно. Поэтому, когда рядом с ней из снежной пелены вдруг вынырнула высокая черная фигура, она невольно вздрогнула, попятившись.
— Прости, я не хотел напугать тебя, — извинился Снейп. Его черные волосы промокли и были белы от снега, но, кажется, он едва ли это заботило.
— Что случилось? — Минерва невольно почувствовала тревогу. Северус не стал бы преследовать ее сквозь снежную бурю по пустякам. Но она только покинула Хогвартс. Что могло произойти за те двадцать минут?
— Я хотел сказать, — он явно чувствовал себя неуютно, столько напряжения сквозило в каждом его движении. — Если твое предложение еще в силе, то я его принимаю.
— Предложение? — Минерва недоуменно моргнула, не понимая, о чем речь. Но вдруг лицо ее прояснилось, и она удивленно взглянула на Снейпа. — Ты про празднование Рождества?
Северус молча кивнул. Ветер трепал его волосы, отчего ему то и дело приходилось дергать головой, отбрасывая их в сторону, чтобы не лезли в лицо. Интересно, как бы он выглядел с короткой стрижкой? Минерва тряхнула головой, отгоняя прочь странные мысли.
— Да, приглашение в силе. Мы будем рады, если ты придешь.
Еще один молчаливый кивок, и лишь лицо немного расслабилось, но в следующее мгновение взгляд его черных глаз скользнул куда-то за спину МакГонагалл, и губы скривились в недовольной гримасе.
— Минерва, дорогая.
Сквозь снежную бурю к ним пробирался Урхарт. Полы его шерстяной мантии трепыхались на ветру, делая его похожим на бесформенную кляксу. Заметив стоящего рядом с женой Снейпа, он на мгновение нахмурился.
— Что ты здесь делаешь? — МакГонагалл была явно удивлена видеть мужа.
— Погода совсем испортилась, — виновато развел руками Элфинстоун, словно это было его личная вина. — Вот я и решил, что не стоит тебе одной возвращаться в такую бурю, — он приобнял Минерву за плечи и кивнул в знак приветствия наблюдавшему за ними Снейпу. — В конце концов, должна же быть от меня хоть какая-то пользу.
— Не нарывайся на комплимент, — ткнула его в бок МакГонагалл, но ее губы уже успела тронуть улыбка. — К тому же, есть такая вещь, как трансгрессия.
Элфинстоун сделал удивленное лицо, будто слышал об этом впервые, чем вызвал еще одну улыбку.
— До сих пор не могу поверить, что эта женщина теперь моя жена, — усмехнулся он.
— Я тоже, — тихо пробормотал Северус, но кажется МакГонагалл всё же его услышала.
Под ее пристальным взглядом он невольно передернул плечами, глубже кутаясь в черную мантию. Не стоило говорить этого вслух.
— Что ж, милая, идем-ка домой, — первым подал голос Урхарт, нарушая неожиданно воцарившееся молчание. — Иначе нас тут совсем снегом занесет.
— До свидания, профессор Снейп, — Минерва с трудом смогла оторвать взгляд от его лица.
Что с ним происходит? Ей вдруг захотелось, чтобы Элфинстоуна сейчас здесь не было, и они с Северусом могли спокойно поговорить. Его явно что-то мучает, но он не решается ей сказать. Но Урхарт уже тянул ее за собой, и ей ничего не оставалось, как последовать за мужем. Оглянувшись на мгновение, она увидела черную фигуру в развевающейся мантии, так и стоящую посреди снегопада. Северус наблюдал за ней, и, хоть ей уже и не было видно его лицо, она всё еще ощущала на себе его взгляд.
К Рождеству метели стихли, уступив место тихой, но морозной погоде. Идя по хрустящему снегу, усыпавшему улицы Хогсмида, Северус снова и снова прокручивал в голове предстоящий разговор. За последние пару недель он перебрал столько вариантов, как рассказать Минерве о своих чувствах, что уже счет потерял, но каждый казался ему до абсурдности глупым. Он совершил ошибку, позволив ей выйти за Урхарта, теперь он отчетливо это понимал. Но станет ли она его слушать? Нужно ли ей это?
Наверное, так всегда и бывает: мы понимаем, чего лишились, лишь когда теряем это. Так случилось и с ним. Он убедил себя, что не может по-настоящему полюбить никого, кроме Лили, ведь это будет предательством по отношению к памяти о ней, самому чистому и светлому, что было в его пустой и серой жизни. Он убедил себя, что Минерва избавит его от одиночества, станет тем, кто сможет понять его мотивы. И она понимала. Такая же, как и он, разбитая душа, ищущая успокоения. Они ничего не ждали друг от друга, просто плывя по течению опостылевшей жизни. Ее терзали ее собственные демоны. Вот только в отличие от него, она сумела их победить и двинуться дальше. А он испугался. Застрял в трясине сожалений и жалости к самому себе.
Он понял какую ошибку совершил в тот миг, когда Урхарт надевал кольцо ей на палец. Она не знала, что он был там в тот день, скрывался в тени. Невидимый для окружающих. Она искала его взглядом, искала именно его, он точно это знал. А он стоял и смотрел, как единственная женщина… живая и настоящая, ставшая для него по-настоящему важной, связывает себя узами брака с другим. Надо было помешать, но он не решился. А теперь… можно ли всё исправить? Получится ли?
